Ариэль Бюто - Штучки!
Она звонила бабушке раз в неделю, по воскресеньям, потому что в этот день никаких развлечений не было – только месса. Погода, чем сегодня кормили, кто выиграл в лото – темы разговоров оставались неизменными. Маргарита даже про детей расспрашивать перестала, у нее в голове путались дни, события и годы, она помнила своих родителей, умерших еще до войны, но забыла о том, что сама стала прабабушкой. Ругала меню и телепрограмму.
И все же через несколько недель в беседах Элизы с Маргаритой появилась новая тема, и это внесло в разговор некоторое разнообразие. Пресловутый Люсьен, единственный мужчина в «Поющей сороке», предмет страстного вожделения местных дам, похоже, предпочитал всем прочим бабушку Элизы. Когда Маргарита об этом заговаривала, голос старушки обретал прежнюю живость, и, не видя ее, можно было подумать, будто школьница рассказывает о первых сердечных волнениях. Она перестала жаловаться на свое новое жилье и даже иной раз похваливала ромовую бабу, которую подавали по четвергам. Что ж, раз так – Элиза может ездить к ней и пореже. Между прочим, мать и Кристина, как узнали про воздыхателя-паралитика, так окончательно на него Маргариту и спихнули, во всяком случае, ни ту, ни другую больше в «Поющей сороке» не видели.
– Здравствуй, бабушка!
– Это я, Элиза!
– Не знаю такой.
– Элиза, твоя внучка!
Не могла же она за неделю совершенно выжить из ума! Встревоженная Элиза попыталась дозвониться до директрисы, но день был воскресный…
– Ничего не поделаешь, придется ехать! – сказала она Марку.
И через четыре часа припарковалась на стоянке «Поющей сороки».
– Надо было заранее предупредить нас о своем приезде! – недовольно встретила ее дежурная.
– В чем вы меня упрекаете? Я же просто хотела сделать бабушке сюрприз.
– Дело в том, что… Тут произошла небольшая драма. Разве наша директриса вам не сообщила?
– О боже, нет, ничего она мне не сообщала! А что произошло-то?
– Не волнуйтесь, ничего страшного не случилось. Видите ли…
Элиза, не дослушав, устремилась наверх, и вот она уже бежит по сиреневому коридору к комнате 412 с видом на железнодорожные пути.
– Маргарита! Откройте мне! – умолял Люсьен.
– Мсье Фор, ну будьте же благоразумны! – ворчала сиделка, разворачивая инвалидную коляску в сторону лифтов. – И вот так целый день! – прибавила она, обращаясь к Элизе. – Ничего не скажешь, ваша бабушка – настоящая сердцеедка!
– Она заперлась на ключ? Я думала, здесь это невозможно!
– Да нет же, дверь открыта. Только ведь люди того поколения, к которому принадлежит мсье Фор, никогда не войдут в комнату дамы без приглашения!
Элиза оценила эти пережитки достоинства и сочувственно улыбнулась старику.
– Уходите! – взвизгнула Маргарита, когда Элиза толкнула дверь. – А-а-а, это ты, детка!
Старушка пылала яростью, но одета была очень нарядно. Поцеловав ее, Элиза спросила:
– Что происходит? Против чего ты бунтуешь?
– Ах, детка, это все из-за свадьбы!
– Какой еще свадьбы?
– Моей, какой же еще! С Люсьеном, он сделал мне предложение. Все наши старые ведьмы так разозлились – это надо было видеть! Но он… Мои родители, конечно, против. Они считают, что я слишком молода. Ты тоже так думаешь?
Да, можно сказать и так. Маргарита, с ее неизменно детским взглядом, такая хрупкая, такая трогательная в этих своих сползающих чулочках, Маргарита опустилась еще ниже этих чулок, она окончательно впала в детство. Куда такому ребенку замуж… Элиза, не удержавшись, расплакалась и крепко стиснула руку Маргариты, словно молила ее еще немного побыть в мире живых. Вот что сделало с ней это ужасное место. Перила вдоль стен, обращение как с неразумными детьми, транквилизаторы, угнетающие запахи – все это истощило силы Маргариты, она одряхлела и теперь действительно дошла до такого состояния, когда навеки забываешь о том, что за светло-зеленой дверью «Поющей сороки» жизнь продолжается.
– Я заберу тебя отсюда, – прошептала Элиза, прекрасно понимая, что это уже невозможно.
– Ну нет! – возразила Маргарита. – Я не хочу ни для кого быть обузой, а твоя сестра заставила меня продать дом. Куда, по-твоему, мне теперь идти?
По крайней мере, остатки здравого смысла у нее сохранились.
– Слышишь? – внезапно спросила Маргарита.
– Нет. А что?
– Кажется, Люсьен возвращается. Ах, детка, какое чудесное развлечение! Мне кажется, он начинает беситься! Из-за меня!
Старушка залилась смехом, а Элиза растерялась окончательно.
– Да не делай ты постное лицо, что ж у тебя вид-то такой похоронный! – еле слышно шепнула ей Маргарита. – Я не сумасшедшая. Я притворяюсь. Надо же! Все в это поверили, даже ты! Это я на случай, если Люсьен станет за мной следить. Можешь выглянуть в коридор?
Там никого не было, и Маргарита рассказала Элизе о своих матримониальных переживаниях. Теперь ее манера говорить и способность к суждению никак не вязались с представлениями о старческом маразме.
– Поначалу, – объясняла она, – я хотела выйти замуж за Люсьена. Нам тогда дали бы двухкомнатную квартирку с видом на стоянку, а от стоянки шума все-таки меньше, чем от железной дороги. И я смогла бы взять кое-что из моей мебели, и вообще вдвоем веселее. Люсьен такой милый. Он много путешествовал, и он образованный, не то что все эти старые дуры, которые здесь киснут. И потом, знаешь, если живешь вдвоем, не обязательно ходить в столовую, можно есть у себя, и уж поверь – это прекрасно. Насмотрелась бы ты с мое на все эти искусственные челюсти, как они сражаются с кормежкой…
– Да-да, понимаю, сплошные преимущества! – согласилась Элиза.
Как же она радовалась, видя, насколько бабушка здраво мыслит! В ее годы вот такой роман – это счастье, на какое и надеяться нельзя, дар небес, лучшее средство омоложения!
– И вы поссорились, да?
– Нет.
– Значит… ты выйдешь за него замуж?
– Нет.
– Тогда я не понимаю.
Маргарита притянула голову внучки к себе на грудь. Молча пригладила ей волосы, потом, наконец решившись, призналась:
– Он сделал мне предложение, и я с радостью согласилась. В наши годы уже не влюбляются, но ты только что слышала мои доводы в пользу брака. Нам оставалось сообщить родным и назначить день. И вот тут-то он пригласил меня поужинать в свою комнату, чтобы отметить это великое событие. Наша директриса – милая дама, она любезно позволила сделать для нас исключение. Думаю, ей и самой нравился наш роман, любовная история внесла некоторое оживление в скучную жизнь «Поющей сороки». Словом, к назначенному часу я принарядилась, сделала укладку – тут можно вызвать парикмахера – и отправилась к Люсьену, который тем временем тоже навел красоту. Для нас в его комнате накрыли маленький стол с розовой скатертью. Принесли игристое вино и всякие вкусные вещи. Было так…
Маргарита улыбнулась, подумав о кольце, подаренном ей Люсьеном, и планах на будущее, которые они тогда строили. Вспоминать об этом было счастьем.
– Ах, какой же это был чудесный вечер! Мы были настоящими женихом и невестой! В нашем-то возрасте!
– А скоро будете настоящими молодоженами!
– Ну нет! Никогда! Вот чему не бывать! – возмутилась Маргарита.
– Да почему же? Ты ответила ему согласием, ты с ним прекрасно ладишь, ты больше не хочешь жить одна…
– Да, но ты еще не знаешь, что случилось потом.
– Он на тебя набросился?
– Это я бы ему простила! Нет. Когда я собралась уходить, он откатился от стола на своей коляске, и я их увидела! Какая гадость!
– Что ты увидела, бабушка?
– Я увидела его ноги! Он пригласил меня на ужин по случаю помолвки и принимал меня в домашних туфлях! Значит, он никогда не расстается со шлепанцами, понимаешь? А я, внученька, даже и в свои восемьдесят пять никогда не выйду замуж за человека, который не вылезает из тапочек!
Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Элизу разобрал неудержимый смех, и Маргарита радостно ей вторила.
– Маргарита! Впустите меня, умоляю вас!
– Люсьен вернулся! – заливалась Элиза. – Бабуль, ты должна с ним объясниться, иначе он никогда от тебя не отстанет!
– Даже не подумаю! Он не поймет. Того и гляди попросит директрису меня образумить. Никакого от него спасения! Вот я и прикинулась маразматичкой – только тогда меня оставили в покое! Мне даже еду в комнату приносят! Правда, здорово я всех обхитрила?
Комната с видом на…
Он нашел этот дом через невестку одного сослуживца. Удачно получилось, а главное, это же в пять раз дешевле, чем гостиница! Конечно, всего за такие деньги не получишь, придется кое без чего обойтись… Нет-нет, дорогая, не пугайся! Большая общая комната и две спальни. Сад? Скорее, пожалуй, двор. Не слишком ли уединенно расположен? Нет, это дом в деревне. То есть первый этаж дома в деревне. Да почему же там должно быть убого! Ну хорошо, как бы там ни было, в доме мы все равно только ночевать станем. А вокруг там совершенно великолепные горы, и до моря каких-нибудь десять минут…
