Юрий Хвалев - Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Дед своей внучке не смог отказать.
Он уйдёт завтра…
ОСТАТЬСЯ ВО ВЧЕРА
Когда спариваются скепсис и томление,
возникает мистика.
Ф.НицшеНеобязательное вступление
Начинающий читатель, имеется в виду тот, кто начинает читать всегда с первой страницы, обязательно вначале прочтёт мнение в несколько строк авторитетного критика. Только потом, погладив себя по головке за верный выбор, потому что в страницах наверняка зарыт хвалебный (по-другому не бывает) сюжет, он начнёт читать.
Михаил Барабанов не относился к начинающим читателям и редко читал что-то новое, потому что, сделав однажды вывод, что всё новое в литературе (и не только) это хорошо забытое старое, он с полки брал давно прочитанную книгу. И заново вычитывал сильное впечатление, которое могло быть и в конце, и в середине, но никак не в начале. Вот и сейчас, сидя в персональном автомобиле, он листал прочитанную до дыр классику.
Утреннее солнце легко хозяйничало в прозрачном небе, постепенно доводя градус до комфортной температуры июля. Ветер этому процессу не мешал и почивал на лаврах ботанического сада, где преобладали вечнозелёные южные деревья. Персональные дорогие машины, чтобы не портить общей картины, убегали от банальных пробок. День походил на сказку со счастливым концом.
Остаться во вчера
Барабанов отложил в сторону книгу и посмотрел на ручные часы, которые судя по показанным цифрам, совсем отбились от рук, так как показывали чёрт знает что.
- Как. Так. Не может быть! М-м-м, Николай – Обратился Барабанов к водителю. – Который час?
Водитель покосился на панель приборов и тихо, словно из тюбика, выдавил:
- Михаил Васильевич, на моих без трёх девять…
- На моих тоже без трёх девять. Только вечера…
- Что? – удивился Николай.
- Часы остановились, - сказал Барабанов голосом пассажира, который любит приврать. – Кх-кх-кх…
- А-а-а… - протянул Николай. – Бывает.
Сомнения порождают страх, поэтому, словно по команде, Барабанов потянулся к мобильному телефону, чувствуя на лбу бусинки росы. В висках тикало сердце. Надежда, что главные часы его жизни по-прежнему отсчитывают время, умирала последней.
«Нет. Не может быть! 20:57. Какое сегодня число? Первое или второе… Вчера было первое июля. И сегодня первое… Я остался во вчера?!
Барабанов почувствовал запах сурой земли, будто его ткнули в грядку к другим овощам, которым было наплевать первое сегодня число, пятое или пятидесятое…
Отношения с любовью
- Барабашкин, давай не сейчас! – восклицала она, смеясь над его желанием.
- Люба, но я страстно хочу… - не унимался он, и нежно прижимался к её губам.
- Бумбарашкин, потерпи до вечера, сейчас я не готова, - вертя головой, она толкала его к насилию. – Ха-ха…
- Любовь, жена ты мне или не жена? – Барабанов после этого вопроса всегда обижался. – Скажи: почему я должен всегда ждать вечера?
- Барабулькин, вечером я готовлю тебе сюрприз. Ха-ха…
Вечером Люба ушла. Совсем. Ушла к другому мужчине, оставив на столе короткую записку «Прости. Я ухожу. Навсегда».
Пока записка лежала на столе, заряженная смертельными пулями: «прости» - выстрел в голову, «я ухожу» - на вылет повреждено легкое, и не зачем дышать, «навсегда» - продырявленное сердце обливается кровью. Генерал Барабанов, получатель этой записки - живой и невредимый - предвкушая вечерний Любин сюрприз и, естественно, ничего не подозревая, проводил совещание в своём Управлении. Его день, спланированный по часам, пролетал как по нотам, играючи, в музыкальном темпе аллегро: ритмично, весело, подвижно. На устах моего героя крутилась незамысловатая мелодия любви. До вечера, который ждал его с распростёртыми объятиями, оставалось несколько шагов.
Уже в коридоре Барабанов заметил беспорядок.
- Люба, ты дома? – позвал он и прошёлся вперёд.
В гостиной хозяйничал ветер. Он залетал через распахнутое окно, доставляя небольшими порциями вечернюю прохладу; одно из дуновений получилось сильнее обычного. Роковая записка взлетела вверх. Пролетела мимо открытого гардероба, в котором сиротливо, прижимаясь друг друга, висели пустые плечики для одежды. Долетела до комода, на котором сгрудились открытые шкатулки, хранившие остатки былой драгоценной роскоши. Упасть к ногам обезумевшего адресата оказалось проще простого.
Барабанов нагнулся и поднял листок.
По крыше соседнего дома, словно мячик прыгало солнце…
Удостоверение без личности
- Поворачивай! – приказал Барабанов.
- Как? – опешил водитель.
- Вон туда, направо! – не унимался генерал. – Я опаздываю…
Николай свернул направо под запрещающий знак и практически сразу упёрся в полосатую палку сотрудника ДПС, требующий водителя автомобиля немедленно встать желательно по стойке смирно.
- Сиди! – приказал Барабанов и выставил в открытое окно удостоверение.
Вальяжно подойдя к машине, сотрудник ДПС представился:
- Лейтенант Кондрашов. Пятый батальон. Вы проехали на запрещающий знак.
- Лейтенант, я тороплюсь. – Голос Барабанова возвышался, чеканя каждое слово. – В «Белом доме» меня ждёт премьер.
- Товарищ генерал, водителю придётся заплатить штраф. – Лейтенант был холоден, как мраморная статуя.
- Лейтенант, ты что с бодуна?! – кричал Барабанов. – Не видишь кто перед тобой!!
- Я всё вижу. – Лейтенант был спокоен, как удав. - Товарищ генерал, прошу вас, не усугубляйте. Водителю придётся заплатить штраф.
- Что ты заладил как попугай! – Барабанов откинулся на спинку сиденья. – Сколько тебе заплатить три, пять, десять...
- Я выпишу квитанцию.
«Вот сука. Еще вчера эта мелюзга на дороге, вытягиваясь по струнке, отдавала мне честь. А сегодня всё изменилась. Почему? – Барабанов обращался к себе, как к неодушевленному предмету. - Если есть душа, ты живешь? А я, что со мной случилось?! Меня уже нет! Ах да… Я остался во вчера».
Пока инспектор входил в роль требовательного учителя, а водитель всё больше походил на нашкодившего ученика, с пониманием до боли, что дома его ягодицы ждёт отцовский ремень. Барабанов выйдя из машины, направился к газетному киоску.
- «Правительственный вестник» есть? – спросил он.
- Да, - ответил продавец.
- Сегодняшний?
Продавец оценил странного покупателя пренебрежительным взглядом и, раскидав мелочь по ячейкам, молча выдал «Правительственный вестник». Барабанов развернул газету и, увидев на первой странице свою фотографию в чёрной рамке, качнулся в сторону. Текст подпрыгивал и расплывался; глаза, с переменным успехом, пытались поймать строку, как кошка ловит мышку, которая ускользает в сырой туман. Генералу удалось сфокусировать лишь обрывки фраз «…ушёл из жизни генерал М.В. Барабанов…», «…застрелился по непонятным причинам…», «…похороны состоятся…», «… соболезнования…»
Видимо невидимый
В Управлении, куда приехал Барабанов, со вчерашнего вечера ничего не переменилось, если не считать охраны, которая рокировалась строго по часам. Увидев Барабанова, который был одет в штатский костюм, охранник в лице молодого лейтенанта взял под козырёк, что означало генерал, идентифицирован и может следовать, куда ему вздумается. Удивлению Барабанова не было конца, потому что этот лейтенант, как две капли воды походил на того лейтенанта с полосатой палкой, который сегодня свысока наплевал на барабановские звёзды. Проходя мимо, генерал впился в васильковые глаза лейтенанта, Тот от волнения вырос ещё на несколько сантиметров. Но это был ещё не предел, потому что Барабанов достал, будто саблезубый тесак генеральские «корочки». Лейтенант почувствовал, как земля уходит из-под ног, потому что неведомая сила тащила его за шкирку вверх.
- Мама… - воскликнул лейтенант.
«Был лейтенант, да весь вышел. Ха-ха», - Барабанов ехидно засмеялся.
Путь от охраны до своего кабинета удовлетворённый Барабанов проскочил на одном дыхании, в надежде встретить ещё кого-нибудь мальчика для битья. Но лабиринты коридоров для персонала сегодня оказались закрыты.
«Табличка с должностью на месте», - утвердительно кивнул Барабанов и, достав ключ, открыл дверь.
В глубине кабинета раздавались голоса.
«Как сюда прошли?.. – удивился Барабанов. – Дверь то была закрыта».
- Жаль генерала, хороший был мужик, - сказал кто-то низким голосом.
- Хороший… - второй голос был немного грубоват. - Но стреляться-то зачем? Тем белее из-за бабы…
- Значит любил…
- Любил?! Но и люби себе дальше. В этой жизни всё может вернуться.
По голосам Барабанов узнал своих заместителей: высокого полковника Родина, следящего за своей спортивной формой, и поджарого подполковника Незамутдинова, умеющего точно попадать в яблочко.
