Ирина Лобановская - Искушение
- Ух, ты и структура! - вопил дед, грозно размахивая концом веревки. - Ух, и ведьма! Организованная преступность! Одно слово - гадина. Мафиозка! Козлятина! Козаностра она и есть козаностра.
Коза вышагивала вальяжно и строптиво, понимая свою значимость. Капризничала. Выламывалась. Молока не давала. И козлят не рожала. Хотя был у нее козел, был... Нашли по соседству, с превеликим трудом. Где в наши дни найдешь его, козла-то? А эта... структура... Видите ли, не люб он ей оказался, не глянулся, ни за какие коврижки не пожелала, проклятая...
Ох, и ругался дед! Ох, и орал! Да все без толку. Козаностра высокомерно вскинула башку свою козлиную и завопила дико и страшно, вроде индейца на тропе войны, как определил дед. Баба Груня даже испугалась.
Так и осталась Козаностра в девках.
Петр любовался на эту троицу со стороны. Спектакль хоть куда... Почти ежедневный. Актеры участвовали в нем с огромным удовольствием.
- В Москве неплохой козел есть. Может, нашей крале в мужики сгодится да слюбится. Все-таки столичный житель, марка высокая. По-нонешнему лейбл, - сообщил Петр. - Пасется на травке возле ресторана "Князь Багратион". Сам видел. Давай свозим туда нашу красавицу.
- Будет врать! - холодно отрезал дед. - В Москве - и козел! Здоров ты, Петька, балабонить.
По соседству с умирающей деревней резво поднимались особняки, из Москвы понаехали коттеджные дети и взрослые... Там кипела горячая жизнь.
- Вот ты, Петька, прям туда и подавайся, - посоветовал дед Архип. - В передовые люди! В эшелоны власти. Верным ординарцем олигарху станешь. Денежные дела вести...
- Ты, дядька, сдурел? - задумался Петр.
- Сдуреешь тут, - согласился дед. - С этой подлой козлиной натурой. А ты, Петька, не работаешь временно?
- Временно совсем, - пробурчал Петр.
- И-и, болезный! - посочувствовал дед. - А я тебе уже местечко присмотрел. Бабенка одна... нет, ты ничего такого не думай... Муж у ей имеется, девчонка... Алкой кличут. И нужен бабе водитель-охранник.
- Машину от ворья охранять? - справился Петр.
- Дурак ты, Петька! У машины сигналка зарубежная. А у девахи нет ничего эдакого и в помине. Девку эту, Алку, и нужно беречь от кидадетинга.
Петр не понял.
- Еще раз дурак! От тех, которые родителей кидают через детей. Дите прям хватают и прячут, а потом требуют валютные миллионы. Телевизор вот ты зря не смотришь. Ты гляди ящик-то! Полезная штука. Может, малость образуешься.
На следующий день дед Архип отвел племянника в коттеджный поселок. Козаностра завыла им вслед прямо по-собачьи.
- Вот дура брехливая! - заругался дед. - Даже голосить по-козлиному, по-своему не желает! Все капризы да придурь! Родилось ведь на свет эдакое сокровище! Да на мою седую голову! - Причитал он долго, а потом деловито поинтересовался: - А ты, Петька, в случае чего богатую девку от врагов отобьешь?
- Постараюсь, - буркнул Петр. - Смотря сколько заплатят...
- Вот тут ты молоток, Петька! - одобрил дед. - Ясное дело, у нас нонче экономика. Это что значит? Это значит смех и Греф.
Заплатили хорошо.
Тамара Вадимовна Тушина встретила Петра приветливо. Он исподлобья рассматривал шикарный коттедж.
- Мне Архип Иваныч о вас говорил. И вам, конечно, о нашей семье тоже рассказывал. Мне нужен водитель и охранник для дочери в одном лице. Чтобы возить ее и всюду сопровождать. Я боюсь...
И замолчала.
Петр внимательно вглядывался в лицо будущей хозяйки. Выглаженное руками массажисток, переухоженное до такой степени, что стало уже не похожим на лица человеческие - с полосками резвых морщинок и стойкими горестными печатками разочарований, болезней и ветров. За лицом Тушина следила постоянно - главный пристальный объект ее внимания и наблюдения. Она не улыбалась, не морщилась, не хмурилась - эмоции нулевые. Потому что они и только они - самые страшные, отъявленные враги красоты женской. Они портят, уродуют кожу, сминают ее в складки, а как тогда жить? Нет, Тамара Вадимовна такого себе не желала. И Петр почти с восхищением заметил, как умело эта дама руководила своей мимикой, точнее, как всякий раз убивала ее на корню.
Чего же она так боялась? Что дочку украдут и потребуют выкуп? Или на девице украшений навешано на тысячи баксов? Или еще какие секреты?
В общем, это, конечно, Петра не касалось, кто там что прячет и кто чего страшится. Его дело - охранное. А все остальное...
Только всего остального оказалось намного больше. Петр тогда не подозревал об таком раскладе.
Неожиданно за двухметровой оградой особняка взвыла дурным голосам Козаностра. Петр вздрогнул. Тамара Вадимовна холодно насторожилась.
- Кто это?
- Да коза... - нехотя объяснил Петр. - Дедова... Его любимица.
- Коза? - хозяйка смотрела недоверчиво. - Вы шутите? Какая еще коза?
Петр вздохнул.
- Не отвяжешься от этой стервы... Пуля дырочку найдет... Уж вы простите... Сама, как собака, за тобой несется вприпрыжку. Веревки рвет. Такая на свет уродилась.
Хозяйка скованно улыбнулась - берегла кожу. И даже пошутить изволила:
- Ездить она с вами в Москву, надеюсь, не будет?
Когда весь взмокший от напряжения Петр вышел из коттеджа, то сразу увидел Сашу, независимо сидящую на траве возле забора. Гадюка Ностра паслась возле.
- Ты чего тут делаешь? - напустился Петр на дочь. - Другого места себе не нашла? И как только тебя охрана сюда пустила? Да еще с козой.
Саша флегматично пожала плечами. Презрительно махнула рукой.
- Охрана... Тоже мне! Дураки всяки-разны. Они понятия не имеют, сколько здесь лазеек да тропинок. А Ностра их все знает. Она помчалась, я за ней... Вот и пришли. Никто даже не заметил. Даю палец на отсечение.
- Не заметил? - разъярился Петр. - Да эта стерва орет, будто оглашенная! Ты бы хоть усмирила ее как-то!
Саша опять пожала плечами.
- Я животных не обижаю. Ну, так, только если иногда палкой вдарю или ногой пинка дам... Хотя приходил тут недавно один... Мама дорогая! Урод уродом, мхом обросший. Интересовался, что мы тут делаем. Я сказала, что нам заказали козье молоко носить. В этот самый коттедж. Госпоже Тушиной. Вот и носим. А чтобы самое свежее было и посуда ихняя - они нашим бидоном брезгуют - я доить буду прямо у них.
Петр развеселился. И про гнев свой забыл.
- Поверил?
Саша хмыкнула.
- Еще бы! Потоптался и ушел. Дурак дураком, холодные уши... Вообще он по мобиле звонил в дом, спрашивал насчет козы... Хозяйка сказала, что наша животина, знакомая, пускай будет... Так что ты не тушуйся, папуля! Смотри, опять гроза собирается. Вот надоело! Ты бы купил нам всем троим резиновые сапоги. Вообще живем в сплошной тьму-таракани - чтобы тараканов выгнать, надо наш дом просто-напросто сжечь. Завтра двадцать два "Комбата" куплю. По всем углам раскидаю. А мыши-крысы всяки-разны?
Выбрасывание в дедов деревянный сортир дохлой мыши или убитой осы Саша называла "морскими похоронами", бросая в ведро с водой мышь из мышеловки, приговаривала:
- Да будет тебе вода пухом!
А когда услышала, что в доме неподалеку случился пожар, несколько человек в больницах с тяжелыми ожогами, а причина пожара - крыса, замкнувшая хилую проводку, то вдруг пропела:
- Ах, бедная крыска! Живое существо, такое резвое и любопытное - и так страшно от тока погибло!..
Петр шагал молча и хмуро.
Саша безмятежно прочитала:
- Где ты была сегодня, киска?
- У королевы у английской.
- Что ты видала при дворе?
- Видала мышку на ковре.
Как думаешь, папуля, в чем суть? А она в том, что на поверку у этих королей очень неопрятно было - даже мыши бегали. Тебя на службу-то взяли? "Я хочу, шофер, чтоб тебе повезло..."
Петр кивнул.
- Тут возле дома парень еще какой-то крутился... - меланхолично поведала дочка.
- Какой еще парень?
- Черненький. Ловкий такой. Похож на кавказца. Он так через забор сиганул, что никакая охрана и ухом не повела. Охрана... Мама дорогая! - Саша опять презрительно скривилась. - Даром хлеб заедают! А парень этот все возле дома твоих новых хозяев вертелся. Может, ворюга? Ты там скажи...
- Я пригляжу, - пообещал Петр.
И задумался. Что еще за парень?
- А мать чего поделывает?
- Вносит правки в "Повести Белкина".
- Ага, - серьезно и пафосно заговорил Петр. - Хороший автор был этот Белкин! Только пожил мало да не очень широко известным стал... А так - вполне неплохие повести написал, хотя вроде фамилия невзрачная - Белкин какой-то... Но мне у него "Выстрел" нравится, "Метель" тоже, и "Барышня-крестьянка" ничего... Уж не говоря о "Пиковой даме". А-а, это не его произведение, смешал, это уже не из повестей Белкина...
Дочка хихикнула.
- Придуриваешься, папуля? Ты любитель! Мамуля тут на днях корректировала для издательства "Госпожу Бовари". Подустала и стонет: "Ох, поскорее бы она травилась!.." Во цинизм! Прямо хомо циникус. А все меня ругаете! А потом мамочка говорит: "Уже дело к развязке! Роковой вексель принесли". Баба Груня спрашивает: "Вексель? Тося, а это чего такое?.." Мамуля объясняет: "Да бумажка, на которой написано о неуплате долгов". Бабка перепугалась: "Какие-такие долги?! Тебе кто ее принес?! У нас за дом уплочено!" Не поняла, о чем речь. А то еще мать на днях все маялась, как часто в одном тексте встречается слово "лошади": "Я люблю рисовать лошадей", "я даже купил себе лошадь", "почти в каждой моей картине есть лошади..." Надо, говорит, синонимы дать. Ну, а какие синонимы тут могут быть? "Клячи", что ли? А хочешь пересказ Флобера на сленге? Пошла Бовариха к ученику аптекаря и стонет: "Пацан, крыски достали, всю ночь бегают! Дай мне отравиловки для них". Пошли на склад, а она взяла мышьяк - да себе в рот. Пацан сделал глаза блюдцами: "Да ты чо?!". А Бовариха ему: "Молчи, а то тебя теперь аптекарь выебет за мышьяк!".
