Борис Пугачев - Зеркало для слепого
— Денег же мы не получили.
— Он это понимает, но ему кажется, что масло можно быстро продать. Я предложил заложить его под кредит, а кредит прокручивать и постепенно отдавать. Он не согласен. Хочет помочь нам взять кредит и сразу расплатиться.
— А как его потом отдавать?
— В этом и проблема. Он пришлет какого-то человека, работающего с банками по кредитам. Послушаем, что тот скажет, а пока надо переговорить с нашим Волковым, — набирая номер телефона председателя банка, ответил Родик, а в телефонную трубку сказал: — Привет банковским волкам! Как дела на фронте присвоения денежных средств?
— Родик, рад тебя слышать! Что-то давно к нам не заезжаешь.
— Почти месяц был в командировке. Суета всякая. Заскочу на днях. Разговор есть.
— Что, еще денег нужно?
— Деньги всегда нужны, но твои ростовщические условия отбивают всякую охоту. Смягчения кредитной политики не предвидится?
— Предвидится увеличение процентной ставки. Условия можем обговорить. Кредитную линию стали практиковать.
— Что это такое?
— Для тебя, малограмотного, поясняю. Лежат деньги на форсчете, и, если ты ими не пользуешься, кредитный процент на них не начисляется, возвратил часть на счет — кредитный процент на эту сумму перестает начисляться.
— Удобно. Буду иметь в виду. Сегодня мне нужен кредит под залог, но выплаты желательно организовать только процентные, а само тело отдать в конце.
— Ты же знаешь, что мы этого не практикуем. А что за залог?
— Розовое масло. Считай, как золото. Реализация не составляет принципиальной сложности.
— А чего сам не продаешь?
— Деньги сегодня нужны. Мне расплатиться надо, а масло это — валютный товар. Ты же знаешь наши валютные проблемы.
— Оно же портится. Как его закладывать? Если только под короткие деньги.
— Оно так быстро не портится. Сроки хранения исчисляются годами. Хотя какие-то, конечно, существуют. Я уточню. У нас есть сертификаты и все другие необходимые документы.
— Я посоветуюсь. Заезжай завтра или послезавтра, а копии сертификата и платежных документов мне по факсу перешли.
— С платежными документами есть сложности. Мы купили по демпингу. Продавец сделал скидку, а взамен попросил указать демпинговую цену. Верхушку отдали налом. Цена на розовое масло имеет международный стандарт. Как быть? Ты же дашь не более семидесяти процентов от цены, а цена в несколько раз занижена.
— Перепродай какой-нибудь другой фирме. Естественно, кредит на нее надо будет делать. Иначе получишь, как и говоришь, исходя из документальной цены. Имей в виду: мы цену все равно проверим.
— Волк есть волк. Как в народе говорят: были бы деньги, а честь и почет найдем. Ну а проценты какие у тебя?
— Только для тебя сто семьдесят пять годовых, но отдавать будешь ежемесячно и проценты, и часть тела.
— Грабитель! Акула капитализма. Суммарно ужасный процент получается. Более двухсот. Убивать тебя надо, а не разговаривать с тобой.
— Угрозы банкирам не красят коммерсантов. Заезжай, поговорим. Позвони, время согласуй.
— До встречи, занятой ты наш. Еще одну мудрость скажу: вздулся пузырь, да и лопнул.
— Все. Сдаюсь. Осознал. Жду в любое время.
— То-то. Привет! — попрощался Родик и, обращаясь к заму, предложил: — Миша, давай чайку попьем и посчитаем.
— Чай я сейчас сделаю. А что ты хочешь подсчитать?
— Предположим, мы возьмем кредит и сразу половину отдадим Алексею. Хотя нет, не половину, а половину за вычетом половины откатов. Пусть мы возьмем кредит на год. Сможем ли мы такую ситуацию отработать, если станем отдавать только кредитные проценты? Если отдавать помесячно тело, то считать бессмысленно, ситуация нереальная. Что получаем?
— Смотря какая наценка будет.
— Предположим, пятьдесят процентов, примерно пятнадцать процентов — месячный кредитный процент, пусть откат — десять процентов, накладные по складу при оставшейся сумме кредита — где-то процентов двадцать, непредвиденные — процента два-три. Налоги — еще два-три процента. В общем, в месяц есть надежда заработать процентов девять-десять. Получается, что за год отданную половину отработаем. Плюс Серафиме увеличим оборотку, соответственно, снизим закупочные цены и увеличим ассортимент. Это, конечно, не бизнес, но и не потери. Думаю, что такой вариант допустим, а если Алексею меньше отдавать, то и реальную прибыль получим.
— Это только в том случае, если не платить эндээс при возврате кредита. Хотя у нас останется залог и если его продать, то…
— Об этом сейчас не будем думать. Через год либо падишах умрет, либо осел. Важнее сегодня другое: где взять такой кредит? Волк, паршивец, хочет равномерно получать и часть тела кредита. Может, этот человек от Алексея найдет подходящие условия в своих банках?
— Что тут гадать? Пойду чай налью. Вскипел.
В это время раздался телефонный звонок. Родик поднял трубку и услышал голос с характерным кавказским акцентом:
— Родиона Ивановича попросите, пожалуйста.
— Я вас слушаю. Здравствуйте.
— Здравствуйте. Я звоню по просьбе Алексея.
— Алексей предупредил меня. Разговор не телефонный. Давайте встретимся.
— Я так и планировал. Где вы находитесь?
— Улица Марины Расковой.
— У-у-у. Где это?
— Издательство газеты «Правда». Савеловский вокзал…
— Знаю. Завтра в двенадцать устраивает?
— Вполне. Запишите точный адрес… Записали?
— Да, завтра буду. Хорошего вам дня.
— Вам того же.
— Что, специалист от Алексея звонил? — ставя чашки с чаем на стол, спросил Михаил Абрамович.
— Да. Завтра в двенадцать обещал подъехать. Судя по акценту — «лицо кавказской национальности».
— Хоть китайской. Лишь бы серьезный оказался.
— Согласен. Посмотрим. Предложение мы с тобой вроде бы сформулировали. Нам нужен годовой кредит со слов Волкова где-то под сто семьдесят процентов. Откаты в сумме не более десяти процентов. Объем? Залог надо оценивать. Это твоя задача. Все… Я поехал камни резать. «Лейтенант» и «майор» меня совершенно замучили. Куда им такое количество этих камней? Я уже изрезал больше тысячи, а они все несут.
— Может, коммерция какая-то?
— Не похоже. Хотя деньги они откуда-то достают. Со мной расплачиваются без задержки. И деньги приличные. Их образ жизни и такие суммы не совмещаются. Так что если и коммерция, то они наемные труженики. У нас очень хорошие отношения, почти близкие, но меня даже на шажок к своим делам не подпускают. Полагаю, потому, что это не в их компетенции. Да и не учитель в рясе правит бал. Секта, одним словом, или в моей шутке есть доля истины. Да, бог… или черт с ними. Нам пока только польза. Буду резать допоздна, а завтра приеду к двенадцати. Если что-то срочное — звони домой. Привет.
На следующий день Родик появился в офисе раньше назначенного для переговоров по кредиту срока. Там его ждал Ключевский.
— Добрый день, Вадим Николаевич, — поздоровался Родик. — Мы разве с вами договаривались о встрече?
— Здравствуйте, Родион Иванович! Уж не обессудьте. Утром позвонил Михаилу Абрамовичу и к величайшему удовольствию узнал, что вы наконец вернулись. Я позволил себе появиться. Ваш план с передачей противогазов удался, но опять возник мой покупатель. Теперь уж точно оплата произведена. Что делать — ума не приложу. Наверное, надо у завода новую партию попросить. Платеж-то пошел. Деньги придут, а противогазов не будет. Скандал просто.
— Дорогой Вадим Николаевич, — опасаясь вызвать у Ключевского новый приступ эпилепсии, вежливо начал Родик. — Это уже невозможно. Нам пришлось приложить огромные усилия, в том числе и денежные, чтобы избежать, как вы выражаетесь, скандала. Замечу — только не волнуйтесь: гарантии того, что проблема снята, нет. Оплаты хранения, транспортировки и ряда других затрат вряд ли прошли. Пока на месте те люди, с которыми мы договорились, будет тихо. Однако ничто не вечно на нашей бренной земле. Особенно сейчас. Все меняется очень быстро. А вы хотите во второй раз наступить на те же грабли. Во всех случаях я и мои предприятия больше никогда не станут заниматься продажей противогазов. Мы свою функцию выполнили. Если возникнут трудности, то преодолевать их придется вам. Надеюсь, что этого не случится, но мы должны думать о всех возможностях. Если хотите дальше заниматься противогазами, то без нас. Более того, без ссылок на нас. А скандал, о котором вы говорите, — фантазия. Выбросьте ее из головы.
— Вы меня без ножа режете, уважаемый Родион Иванович! Я всего себя в это дело вложил. Как я смогу без вас… Все нити в ваших руках. Вы не можете так поступить со мной.
— Уже поступил. Обратного пути нет. Вам же Михаил Абрамович все это уже объяснял.
— Вы, наверное, не поняли. Платеж пошел. Это точно.
— Извините, Вадим Николаевич, я давно все понял, у меня в двенадцать совещание. Очень важное. Давайте больше не возвращаться к этому вопросу. Вам надо радоваться, что все так, будем надеяться, завершилось. Кстати, с вас обещанные четыре миллиона за соответствующие работы.
