Женя Рассказова - Внутри нее
– Я знаю это наверняка. Это вот они могут не знать. Художники специально говорят, что хотят быть ближе к народу, что только так можно получить реальную оценку своего творчества. На самом деле им только кажется, что их талант не признан. Спрос на их картины не может быть показателем внутренней реализации. Пойдемте, я должен показать вам кое-что.
Сама не зная почему, Ева дала свое молчаливое согласие, и они двинулись вдоль улицы. Молодой человек продолжил свои рассуждения:
– Должен отметить, иногда здесь и вправду встречаются самородки. Им подчас не хватает наглости или веры в себя для того, чтобы прыгнуть выше, и они довольствуются маленьким ежедневным подвигом вместо того, чтобы остановиться, подумать и совершить большой. Растрачивая себя на суету, невозможно сотворить ничего стоящего. Разве не так?
Ева внимательно слушала незнакомца. Его слова показались ей отражением ее собственных мыслей, и все же кое с чем она могла поспорить:
– Но ведь мастерство нужно тоже как-то оттачивать? Как можно научиться передавать красоту, не держа каждый день кисти или карандаша в руках?
– Возможно, вы и правы... И все же, если вы читали дневник Сальвадора Дали, где он раскрывает тайны великого мастерства, перечисляя два десятка техник и навыков, то должны знать, что все не так просто. Последним он называет пятидесятое непременное условие, без которого вы никогда не сможете стать великим художником.
– И что же это? – К своему сожалению, Ева не держала в руках этой книги.
– Нужно родиться творцом, гением живописи, рисовать не руками, а душой. Только тогда вас ждет успех, только тогда можно быть уверенным, что дело вашей жизни – искусство, и вы не зря выбрали этот путь. Быть художником – это в первую очередь дар!
– Вы так говорите... – Ева внимательно разглядывала незнакомца. Красивые руки с длинными тонкими пальцами, худое небритое лицо, чувственные губы и очень выразительные глаза. Длинные кудрявые волосы были собраны в хвост.
– А вы сегодня совсем другая, нежная и трогательная.
– С чего вы взяли? Ведь мы едва знакомы.
– И правда, совсем немного, но мне кажется, что я вас давно знаю.
– Кстати, я – Ева. – Девушка протянула ему руку.
Молодой человек замешкался:
– Что же, Ева – тоже красивое имя. – Он протянул девушке свою ладонь: – Можно меня опять будут звать Федором?
Девушка засмеялась:
– Почему опять?
– Потому что меня так назвали мои родители, потому что друзья называют меня так уже больше тридцати лет и, наконец, потому, что мне нравится мое имя.
– Федор, вы такой милый и необычный. Не такой, как те, с кем мне довелось разговаривать в этом городе. Я здесь совсем недавно. Вы, должно быть, тоже художник или скульптор?
– Нет. Совсем нет. Я торговец. Можно даже сказать, купец.
– Правда? И чем же вы торгуете? – Ева была уверена, что он шутит.
– О! Это очень красивый и изящный товар.
– Вазы? – предположила Ева.
– Нет. Женщины. – Федор ожидал реакции своей спутницы.
– И какие они, эти женщины? – как ни в чем не бывало спросила она.
– Они прекрасные. Уникальные и неповторимые. Каждая из них – произведение искусства.
Еве стало не по себе. Она вспомнила все страшные истории, которые слышала от подруг про то, как бедных девушек сдают в рабство, продают в наложницы или приставляют в качестве игрушки к богатым толстопузым мужикам.
– Вы, должно быть, говорите неправду! – решила Ева.
– Даже в мыслях не было. Я всегда говорю правду, и только.
– Тогда вы ошиблись. Я не та девушка...
– Я торгую матрешками, – прервал ее Федор.
– Матрешками! О, господи! – Ева закрыла лицо руками. – Я-то подумала, что...
– Мы пришли. – Федор остановился напротив торговых палаток. – Вот это и есть мои супермаркеты. Имеется антиквариат, значки, фуражки, фляжки и флаги, но самое главное – матрешки. Таких красивых матрешек нет больше ни в одной точке этого города. – Молодые люди подошли к огромному столу, уставленному разноцветными деревянными куклами и прочими сувенирами.
– Какая красота! – ахнула Ева.
– Выбирай любую.
– Правда? – Ева смотрела на него, как ребенок на родителя, который привел его в магазин за новой игрушкой.
– Конечно, ты можешь взять ту, которая тебе больше всего приглянется.
– Тогда я возьму вот эту! – Ева потянулась за самой верхней куклой. Повертев ее в руках, она обнаружила, что у матрешки два лица.
– Это была моя любимая, – признался Федор. – Но для тебя мне ее не жалко. Забирай! Она твоя!
Ева чмокнула Федора в щеку, прижала матрешку к себе, и они пошли дальше по Арбату. Теперь уже втроем. Матрешка была такая огромная, что девушке пришлось держать ее обеими руками.
– Ой, смотрите, аттракцион! – Ева указала на палатку, возле которой толпился народ. – У меня есть десять рублей. Интересно, сколько стоит билет?
Билет стоил двадцать. Федор достал еще десять рублей, и им выдали по пять колец каждому. Нужно было попасть кольцом на бутылку, находящуюся на расстоянии пяти метров от черты. С первого раза Ева попала только одним кольцом, четыре других пролетело мимо. Ее спутник набросил на бутылку все кольца.
– Здорово это у вас получилось! – восхитилась Ева.
– И у тебя получится. Главное сосредоточиться на цели. Видишь? – Он подошел к ней сзади, взял ее руку в свою и задал нужную траекторию. Кольцо завертелось вокруг горлышка. За следующие полчаса молодые люди разорили призовой фонд: они выиграли дюжину мягких игрушек, две связки баранок, леденцы на палочках, оранжевый бубен и даже бутылку «Советского» шампанского.
– Жалко, что здесь нельзя выиграть золотую рыбку! – Глаза девушки возбужденно горели, а щеки стали розовыми.
– Зачем она тебе? Неужели у тебя только три желания?
– Нет. Только одно.
– А что ты будешь делать с остальными?– Ну... одно могу отдать вам, а одно – Лизе и Кристине. Я даже знаю, что они попросят.
– Кто это? Твои сестры?
– Нет. Я сирота. А они – мои подруги по общежитию. И честно говоря, мне совсем не хочется сегодня возвращаться домой до того, как они уснут. – Ева перешла на шепот: – Я виновата перед ними.
– Что-то непростительное? – Лицо Федора стало надуманно серьезным.
– Видите ли, я обещала приготовить ужин... А сама этого не сделала. Они на меня собак спустят, если я приду прямо сейчас. А к утру обида пройдет. Тем более всем нужно будет собираться в колледж и ругаться будет некогда.
– Похоже, я связался с хулиганкой, – констатировал Федор. – Что ж, у нас теперь полно провианта, и мы втроем с матрешкой можем пировать. Так и быть, покажу тебе одну уютную беседку. Будем надеяться, что там никого нет и мы сможем устроить там маленький пикник.
Ева подумала о том, что ей ни с кем не было так легко и интересно, как с этим молодым человеком, которого она знала всего несколько часов.
Они расположились на аллее возле Третьяковской галереи, прямо под большим деревом. Весь фокус заключался в том, что из этого укрытия было видно и слышно все, а сами они при этом оказывались практически незаметными за раскидистыми ветками.
– Открывайте! – шепотом сказала Ева и передала Федору бутылку «Советского». Теплое шампанское дало обильную пену и тут же полилось через край. Руки мгновенно стали липкими.
– У нас ведь нет даже стаканчиков! – забеспокоился Федор. – Я сбегаю в ближайший киоск. Подождешь немного?
– Не нужно, – остановила его Ева. – Это же так романтично: пить шампанское из горлышка. Я видела, как это делают другие, но никогда не пробовала сама. Сказать по правде, я вообще ни разу не пила шампанского.
– Вот это мне повезло! – Федор легонько обнял девушку за плечи. – Обещай, что мне не придется тащить тебя домой на себе!
– Смеешься? Да я была самая сильная девчонка на физкультуре. Если нужно будет, я даже такого великана, как ты, перетащу куда надо.
– И все-таки, ты не можешь быть уверенной в своей силе, пока не узнаешь, что с ней делают волшебные пузырьки этого напитка.
– Да я, если хочешь знать, ничего не боюсь! – Она выхватила у Федора из рук бутылку и стала жадно делать глотки один за другим до тех пор, пока не закашлялась от газов, которые наполнили ее щеки.
Молодой человек засмеялся:
– На вот, зажуй, отважная ты моя. – Он протянул ей бублик с глазурью.
Ева жадно впилась в него зубами, а когда, наконец, перевела дыхание, выдохнула:
– Вот это да! Стукнуло прямо в нос, потом в голову, потом в уши. Я честное слово подумала, что моя голова сейчас забурлит.
– Хочешь еще?
– Да! – не раздумывая, согласилась девушка. – Я хочу почувствовать все то, что чувствуют пьяные люди, орущие песни на улице и засыпающие потом на лавочке в состоянии полного счастья.
– Ты, конечно, имеешь на это полное право. Если хочешь сделать это сегодня, я не буду тебя останавливать. – Федор протянул ей бутылку.
– А почему бы и нет? Мне впервые так хорошо и спокойно!
