Анне Рагде - Раки-отшельники
— А ты думал, клиенты? — спросил Эрленд и засмеялся. Ему казалось, после всех рождественских событий с Маргидо можно немного пошутить. А может, просто шампанское с коньяком приукрасили действительность, потому что Маргидо не смеялся. Он серьезно ответил, что так и подумал, вообще-то он всегда так думает.
— Потому что больше особо никто и не звонит? — слегка задел его Эрленд, Маргидо мог бы все-таки посмеяться, порадовать его хоть чуть-чуть.
Маргидо не ответил на вопрос, зато сказал, что его пригласили на вечер. И голос его звучал торжествующе. Или Эрленду только показалось?
— Да ты что? Кто-то, кого я знаю?
Нет, вряд ли. Бывший клиент.
— Живой? — Эрленд уже далеко зашел, но не мог остановиться. Зато Маргидо наконец-то засмеялся.
Живой, в высшей степени!
— Неужели женщина? Господи, Маргидо, ты идешь на свидание?
Эрленд поджал пальцы в тапочках, мир точно сошел с ума. Мало того, что Маргидо идет на свидание, он еще и рассказывает об этом! Но зря он упомянул Господа, Маргидо же верующий.
— Я не хотел говорить «господи», — поспешил он исправиться.
Да, это в самом деле женщина, прервал его Маргидо, но не более того.
— Женщина, но не более того? — удивился Эрленд.
Просто знакомая, вот и все, хотела пригласить его на обед только из благодарности за то, что он устроил красивые похороны ее мужу, и вообще, глупо было это упоминать.
— Да ладно, ладно! Я просто шучу! Ну, тебя… вас с наступающим! Привет от Крюмме.
Взаимно.
Разговор задел его куда больше, чем он предполагал. Он ведь звонил только ради Крюмме и Турюнн, и все равно не на шутку взволновался. Подумать только, что Маргидо с кем-то встречается, может быть, даже молодая особа, с которой у него могут быть дети. У него еще может быть потомство. Возбужденный этими мыслями, он позвонил Турюнн. Одновременно он сунул бутылку коньяка под мышку, вытащил зубами пробку и отхлебнул прямо из горлышка.
— Это я! Догадайся, что случилось! У Маргидо сегодня вечером свидание!
Из трубки доносился ужасный шум, Турюнн его не слышала и крикнула, что ей надо выйти и чтобы он подождал. Но вот она снова ответила.
— Это дядя Эрленд! У Маргидо свидание сегодня вечером! С женщиной!
От ее хохота у него заложило уши. Быть не может! Она говорила с ним вчера вечером, и он ничего такого не упоминал, впрочем, с ней Маргидо и не поделился бы. Она рассказала, что дедушка хочет в дом престарелых.
— Брр… Давай не будем сейчас об этом. А что ответил Маргидо?
Что дедушка недостаточно болен, что наверняка этот номер не пройдет, мест чудовищно не хватает, зато Маргидо постарается найти им домработницу на один день в неделю.
— Ну вот, отлично все складывается, — сказал Эрленд. Турюнн не была в этом уверена, ей казалось, что отец не потерпит в доме постороннего человека, который наводит свои порядки, пусть даже это касается только уборки.
— Ты его лучше меня знаешь!
Не успела она ответить, как раздался оглушительный лай, и она объяснила, что находится у друзей на даче. Там огромная компания и пять собак, и, похоже, псы решили устроить драку.
— Значит, у тебя тоже будет настоящий праздник! Если, конечно, так можно сказать, когда у вас там драка! Кстати, твой отец ожидал ветеринара, когда я с ним говорил, у него свиньи подрались!
Он звонил отцу? Замечательно. Судя по голосу, она обрадовалась, так что его мучения были не напрасны.
— Замечательно… Он же мой старший брат. Пусть даже очень странный. Позвони ему сама, только до десяти. Потом он ляжет спать.
Хорошо, что он предупредил, она собиралась звонить в двенадцать.
— Грохота петард в тех краях не услышишь. Разве что кто-нибудь запустит собственную маленькую петарду. Под одеялом!
Она фыркнула, засмеялась. На фоне раздавалось жуткое рычание, очевидно, бунт в собачьей стае достиг апогея.
— Ну, с наступающим тебя! Мы ведь увидимся в новом году? Приедешь к нам в гости?
Да, конечно, она очень хочет, сказала она, и под конец добавила, что надо держать кулаки за Маргидо.
— Ну, он сам прекрасно держит, что там ему нужно. Коленки, например. Так что не наше это с тобой дело, милая племяшка. Крюмме шлет тебе приветы и поцелуи!
Он погрузился в воду, бесконечно довольный собой. Входная дверь открылась.
— Я в ванне! — крикнул он.
— Сначала занесу ящики, а потом приду! — ответил Крюмме.
— Они холодные? Ящики?
— Естественно!
— Поставь их тогда на террасу, чтобы не перекладывать в холодильник!
Наконец-то они лежали каждый в своем углу джакузи, два тела, погруженных в пузырящуюся воду, до прихода гостей оставалось полтора часа. Эрленд рассматривал рыбок в большом аквариуме на всю длину ванной. Он следил за Тристаном и Изольдой — его любимыми ярко-бирюзовыми рыбками. Что-то аквариум чересчур зарос, надо не забыть вызвать чистильщика, чтобы поменял водоросли и, может быть, еще и передвинул каменный замок, из которого туда-сюда сновали рыбки.
— Ты здесь? — спросил Крюмме.
— Я просто думал о замке и водорослях, ничего существенного. А что у тебя? Что сказали на работе о новом пальто?
— Да ничего особенного не сказали. Зато подумали, — ответил Крюмме.
— И что же они подумали?
— Что я самый счастливый человек на свете. И были абсолютно правы.
…
Маргидо подержал расческу в воде и провел ею по волосам, а затем разгладил их рукой. Он критически рассмотрел себя в зеркале над стеклянной полочкой, где стояли щетки, паста и бутылочка «Олд Спайс». Узел на галстуке был красивым, ровным и находился ровно по центру. Завязывать двойной виндзорский узел он научился сразу, как только устроился стажером в похоронное бюро, но только недавно понял, насколько важной составляющей его работы является внешний вид, какую солидность он придает ему в глазах родственников усопших.
Узел был просто идеальным. Хуже дела обстояли с костюмом. Он был темным, слишком «рабочим». Маргидо оглядел гардероб, словно там неожиданно мог появиться новый костюм. Но все костюмы были черными или темно-коричневыми, кроме одного — темно-серого, который он надевал летом, тот был из легкой, уже потертой материи. «Обычные люди спокойно могут отправиться на новогодний ужин в черном костюме», — думал он. Но он — человек не обычный. У многих он ассоциируется с трауром. Надо бы обзавестись светло-серым костюмом, специально для повседневной жизни и для работы в те дни, когда не приходится общаться с родственниками покойных. Но сегодня сойдет и темно-серый.
Он глубоко вздохнул. Времени — половина седьмого, а свежеиспеченная вдова ждет его к половине восьмого. Сельма Ванвик, пятидесяти двух лет, его ровесница. Она преследовала его уже много недель, он со своей стороны был сдержан и вежлив. Соглашаясь прийти сегодня вечером, он рассчитывал, что она увидит, какой он скучный, и перестанет его донимать. Он хотел погрузиться в привычные будни — работа, а потом одинокий досуг дома. Последние месяцы он много думал о покупке новой квартиры. Не потому, что нынешняя была некрасивой и маленькой, вовсе нет. Но он так хотел сауну, где можно просто сидеть и потеть… А если устраивать сауну в нынешней ванной, придется сильно уменьшать и без того скромную кухню за стенкой. Впрочем, объявлений о недвижимости он еще не смотрел. Мысль о переезде сильно его пугала. Опустошать одну за другой эти родные, надежные комнаты будет весьма болезненно.
Все куда-то понеслось, как ему казалось. Потекло сквозь пальцы, а он не хотел потерять контроль над жизнью. Работа и отдых здесь, дома, — вот все, к чему он привык. Сначала эта история с матерью, потом Эрленд и Крюмме, да еще и Турюнн вмешалась. Они ведь как-то справлялись на хуторе все эти годы, включая последние семь лет, когда он сам там уже не показывался. А теперь, после смерти матери и некоторого разъяснения дел на хуторе, казалось бы, должно наступить спокойствие. Но нет. Звонки, звонки… Сначала Турюнн позвонила вчера, сообщила, что старик хочет в дом престарелых, теперь вот Эрленд.
Не нравилось ему все это.
Юридические дела, связанные с хутором, он передал адвокату Берлингу, умному, рассудительному человеку, которого он всегда сам рекомендовал своим клиентам, бившимся с проблемами наследства. Берлинг разберется со всем, здесь нечего обсуждать. Тур хотел, чтобы хутор переписали на него, старик не возражал, сам Маргидо и Эрленд собирались отказаться от наследства.
И тогда дальнейшее право наследования хутора переходило к Турюнн, правда, на действующих в стране условиях наследования. Понимала ли она, что это значит? Всю ответственность, которая свалится на нее в тот день, когда Тур умрет или одряхлеет? Маргидо сомневался.
Но, по крайней мере, он может найти домработницу и таким образом закрыть тему с домом престарелых. Состояние отца недостаточно тяжелое. То, что он не меняет ежедневно трусы и теряет вставные челюсти в дровяном сарае, не дает муниципалитету основания предоставить ему место в доме престарелых. К тому же он наверняка хочет попасть в дом, недавно открывшийся поблизости. А муниципалитет, скорее всего, с трудом пристраивает стариков со всего района. Может, стоит сказать отцу, что он рискует оказаться в доме престарелых где-нибудь за тридевять земель. Ох. И ведь жалко его. Если кого и жалко, так это его.
