Дэвид Мэйн - Ной
– Это и есть Бокатаро?
Не говоря ни слова, он швыряет статуэтку за борт.
– Была Бокатаро.
Интересно, какие эмоции я должна сейчас испытать? Наверно, легкую грусть по утраченному. Но это была лишь статуэтка.
– Расскажи мне, – говорит Ульм, – как поклоняться этому твоему Богу.
– Просто говори с Ним. Похоже, Ему это нравится.
– А Он отвечает?
Мне едва удается сдержать рыдания. Мальчик снова начинает сосать грудь. Немножко больно, но как сладко. Я делаю глубокий вдох, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Он обожает загадки, двусмысленности. Часто непонятно, что Он хочет сказать.
– Ясно, – ворчит Ульм. – А что ты Ему говоришь?
– Просто говорю, что не забыла о Нем и благодарю Его. Он любит, когда Его благодарят. И, думаю, больше всего ненавидит, когда люди об этом забывают.
– А жертвоприношения? Животные, пленники, девственницы?
– Ничего такого.
– Никаких подношений? Ни золота на вершинах гор, ничего?
Я качаю головой.
Ульм смотрит на воду. Берег исчез из виду, мы в открытом море. На многие лиги вокруг раскинулась синева. Мы тащим за собой плоты, поэтому движемся не очень быстро, но все же с приличной скоростью. Наверное, на дорогу домой уйдет недели две, надеюсь, у нас хватит припасов («Ну, конечно, хватит», – говорю я себе.)
– Хотел бы я встретиться с твоим… с нашим Яхве, – говорит Ульм.
– Встретишься, – отвечаю я ему.
Глава седьмая
Ной
Каждое утро Ной просыпается, чувствуя вязкость во рту и свое зловонное дыхание. Он садится на тюфяке, расчесывает пятерней бороду, вытряхивая из нее насекомых, и молится:
– Спасибо Тебе, Господи, за еще один день, за здоровье, чтобы прожить его, за труд, чтобы наполнить его, и за дом, куда можно вернуться на исходе его.
Потом он встает, умывается на улице водой из лохани, съедает завтрак и идет за дом. Раньше там была делянка с горчицей, теперь сложено тридцать связок леса.
И каждое утро Яфет шепчет на ухо Мирн:
– Спасибо Тебе, Господи, за еще одну ночь, за влажную дырочку, которой можно наслаждаться, за мои крепкие чресла, которыми ее можно наполнить, и за дом, где этим можно заняться. Хотя поле ничем не хуже.
– Тише, – тихонько просит Мирн, – еще услышит.
– Да пошел он.
Снаружи Ной с помощью уголька и кусочка дерева чертит план: длинный узкий прямоугольник. Ничего лишнего. Триста локтей на пятьдесят и в высоту тридцать.
– Слишком узкий, отче, – хмурится Хам. – Соотношение получается один к шести. Он тут же перевернется.
Ной тяжело и выразительно вздыхает.
– Будь он сто пятьдесят локтей – тогда другое дело. Либо придется удвоить ширину. Но на это уйдет больше леса.
Ной пытается сдержаться.
– Размеры не подлежат обсуждению.
– Отец, послушай Хама, – вступает Сим. – Он ведь за этим сюда и приехал.
– Он приехал потому, что мне велено построить корабль, – рычит Ной, – а не для того, чтобы мои дети спорили с отцом.
Дети хорошо знакомы с этим тоном. Ной корябает кусочком угля ненужные линии, портя чертеж.
– Сойдет, если не будет сильного волнения, – наконец бурчит Хам. – По крайней мере дозволь сделать днище плоским.
– Как пожелаешь, – быстро отвечает Ной. – Груз будет в трюме, так что плоское днище даже лучше.
Он чертит на схеме две горизонтальные линии:
– Три отделения. Плюс верхняя палуба. С парой дверей посередине корабля, чтобы грузить животных.
– Зачем такие большие? – спрашивает Сим.
– Груз… часть груза будет больших размеров.
Ной с легкой досадой видит, что Сим в замешательстве. Ной говорит Хаму:
– Забудь о красоте.
– Я о ней уже и не вспоминаю, – усмехается Хам.
– Красота ни к чему. Главное, чтобы он держался на воде. И был прочным.
– Конечно, отче.
Ной машет руками как бабочка:
– Мы можем попасть в сильный шторм, а груз… вес животных будет немалым.
Хам дергает себя за развевающуюся бороду и смотрит на схему.
– Это ведь вообще не корабль! Это какой-то скотный двор Господень в плавучем коробе.
– Не богохульствуй, – говорит Ной.
Хам пожимает плечами:
– Не возражаешь, если сделаем нос квадратным? Свободного места будет больше, да и корабль станет устойчивей. Говори сейчас или замолчи навеки.
– Ладно, – соглашается Ной.
– Вдобавок не вижу смысла строить каюту на палубе. Спору нет, так было бы удобней, но тогда корабль будет выше, да и риск перевернуться больше. Мы можем обосноваться на нижних палубах.
– С животными? – хмурится Сим.
– Ну да.
– В этом есть что-то неправильное, – заявляет Сим. – Мы же люди, мы выше.
Хам пропускает его слова мимо ушей и продолжает:
– Построю маленькую кабину рядом с лестницей, сделаю там окна и очаг, чтобы мама могла готовить.
– Ладно, – кивает Ной.
– С Божьей помощью не перевернемся, – шепчет Хам.
– Не перевернемся. Он нам поможет, – кивает Сим.
Хам закатывает глаза:
– Насколько я понимаю, вы вообще не думали о том, как привести корабль в движение и как им управлять. Ни парусов, ни румпеля. Весла, естественно, ни к чему. Нам за них некого посадить. Разве что обезьян.
Ной погружается в размышления. Господь ни слова не сказал ни про весла, ни про паруса.
– Пожалуй, они нам не нужны. Нас будут нести течения.
– Ладно, – Хам потирает руки. – Начнем со шпангоутов и перемычек, затем займемся внутренними палубами, потом нашьем корпус. Смолить будем в самом конце. Вам ведь еще нужны и отсеки? Загоны, перегородки всякие. Чтобы животные не съели друг друга.
– Хорошая мысль, – медленно кивает Ной.
Хам снова закатывает глаза:
– Нам понадобится гораздо больше леса.
– Я этим займусь.
Ной идет назад в дом. Он одновременно удовлетворен и обеспокоен. Хам всегда смотрит на вещи мрачно. И где носит Яфета? Пора заставить этого бездельника заняться делом.
За спиной он слышит, как Сим говорит:
– Слушай, Хам, все не так плохо. Главное, чтобы он плавал.
А Хам отвечает:
– Скотный двор, братец. Мы строим плавучий скотный двор.
Глава восьмая
Хам
Не корабль, а плавучий гроб. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь уже строил такое судно? «Забудь о красоте», – сказал отец. Отличная шутка.
– Сим, помоги нам с этими бревнами. И отдай топор, пока будешь занят. Где носит Яфета?
Глава девятая
Ной
Ной задирает голову, ища взглядом облака, но тщетно. Он привык часто смотреть в небо, и от этого у него постоянно болит шея.
Он с женой сидит на корточках у стены в трапезной. Внешне он спокоен, хотя на самом деле размышляет о возникших сложностях. Их немало. Ему интересно, смог ли он своим спокойным видом ввести в заблуждение жену. Наверное, нет. Единственное, что Ной может сказать о жене – ее так просто не обманешь.
Список возникших сложностей выглядит следующим образом. 1. Нужен лес. 2. Нужна смола. Исполины обещали ее принести, но пока так и не появились. 3. Семье нужны припасы. 4. Нужен корм животным 5. Нужны животные. Пока не видно ни животных, ни женщин, которые отправились их собирать. 6. Яфет валяет дурака. 7. Хам сварлив и необщителен. 8. Симу не хватает воображения. 9. Ни у Илии, ни у Беры нет детей. Что же делать? Как же Господь убережет их от вырождения, если окажется, что все они бесплодны, как мулы? Ной размышляет, не богохульство ли так думать, приходит к выводу, что да, богохульство, и произносит короткую молитву с мольбой о прощении.
Естественно, настроение у Хама не улучшилось, когда Илию отправили на север собирать животных. Хам должен понимать, что в этом была необходимость, но он любит дуться, такой уж у него характер. Ему стоит поучиться у Сима. Бера уехала три недели назад. Сим сначала повесил голову, но потом все же справился с собой.
Ной вздыхает. Жена смотрит на него. Он говорит:
– Нам нужны припасы.
– Не пропадать же буйволам.
– Завтра мы забьем их с Яфетом. А ты с Мирн будешь готовить вяленое мясо.
– Для этого нужна соль.
Еще одна незадача. Сколько их сейчас вместе? Десять или одиннадцать? Ной ерзает:
– Найдем где-нибудь.
– Лучше не стоит забивать быков заранее.
– Думаешь, сам не знаю? – резко обрывает ее Ной.
На следующий день на горизонте появляется Динар-торговец. Его силуэт дрожит в раскаленном мареве, отчего издалека он похож на необычное, странное существо. Наконец силуэт обретает кости и плоть. На Динаре истертые, усыпанные песком одежды, лицо опалено солнцем. Ничто не ускользает от его полуприкрытых черных глаз. Скулы острые – хоть масло режь.
– Ты взялся за большое дело.
– Взялся, – говорит Ной и кивает на бревна. На полуденной жаре на сотни локтей, словно толпа прóклятых душ, вытянулись вверх сдвоенные балки.
Лошадь Динара, умирая от жажды, кидается к лохани с водой. Динар умывается, чистит уши и ноздри от песка. Капли сияют в его бороде драгоценными камнями. Динар кажется Ною измученным.
– Как торговля?
![Пол Андерсон - Долгая дорога домой [Долгий путь домой, У них нет мира]](/uploads/posts/books/59796/59796.jpg)
