Эдуард Лимонов - По тюрьмам
Вокруг этих ребят была особая аура. Ну конечно, отчасти эта аура складывалась из стыдной страсти, ведь изнасилование — преступление страсти и стыда. Дополнительное усиление ауры происходило еще оттого, что они изнасиловали и убили малолетнюю куклу. То есть, в сущности, нарушили древнейшее, соблюдаемое всеми, и развитыми и примитивными, племенами табу — растлили и убили девочку-ребенка. Оттого всякий раз, когда я их видел (как боязливые, снятые с дистанции спортсмены они стояли, понуря головы с одной поднятой лапой, пристегнутой к трубе отопления), я испытывал незнакомое чувство Мистической Вселенской Тяжести. На третьяке сидели во множестве и убийцы, но они убили половозрелых здоровых существ, умеющих за себя постоять, имевших для этого мышцы, кулаки и зачастую оружие. А тут жертвой была кукла. К тому же для столкновения на тропинке мрачный РОК выбрал в качестве орудий убийства этих сомнительных существ. Потому что оба также юные, зеленые. Один — недоумок-дворник с припадками, другой — вчерашний школьник 18 лет, совершили заклание. Некая образцово-показательная несправедливость, грустное недоумение случилось на той тропинке меж двух водопадов на речке Гуселке.
Тюремные изгои, они замутняли мое сознание своим появлением в той неземной тюрьме, которая существует помимо тюрьмы земной, т.е. помимо хаты, звона ключей, продола. Эти ребята занимали в той тюрьме значительное место, где-то рядом с Сочаном, Хитрым, ибо велика была их трагедия. Даже больше трагедии Сочана, ибо в мире метафизическом они совершили гораздо большее преступление.
12 октября меня привезли вместе с ними из облсуда. Нас выстроили на продоле. Чванова отделили от нас немедленно и поместили в клетку у двери. Рядом со мной остался подросток в черной лыжной шапочке. Я долгое время не мог опознать братьев. Но тут продольный отошел от нас, и подросток в шапочке обратился к стоящему в клетке: «Ты держись, Андрей, на суде я все возьму на себя». Тут только до меня дошло, что это насильники Чванов и Цибисов… Вернулся продольный и повел меня и Цибисова на второй этаж в хаты. Порядок такой: мы идем впереди, конвойный офицер за нами. На нашем этаже мы становимся лицом к стене. Офицер проходит, открывает дверь, входит на этаж. Мы идем за ним и без команды проходим каждый к своей камере. Моя № 125 располагалась дальше по продолу. Когда я проходил мимо Цибисова, уже стоявшего у его хаты, он прошептал: «Удачи тебе, Эдик!»
Я неожиданно для себя ответил: «Тебе тоже». И, войдя в хату, я долго еще размышлял о Цибисове, Чванове, девочке, о себе тоже. О моей книге «Дневник неудачника», о девочках, подростках, Волках, о сказке «Красная Шапочка».
Что Цибисов знает обо мне? Читал ли он мои книги? Перефразируя любимое мной стихотворение Гумилева «Мои читатели» я могу теперь написать: «Пацан, изнасиловавший и убивший одиннадцатилетнюю девочку, прошептал у меня за спиной в Саратовском централе: „Удачи тебе, Эдик!“
Эта его фраза потревожила меня тогда и продолжает тревожить.
24 октября Цибисова и Чванова судили. Как и обещал, Цибисов взял всю вину на себя и получил 20 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Его двоюродный брат Андрей Чванов — четыре года.
Фраза «Удачи тебе, Эдик!» шепотом за спиной от мальчика-убийцы, исполнявшего роль Волка на новогоднем спектакле, продолжает меня тревожить.
ГЛАВА 6
Чеченцев труднее отличить в русской толпе зэков, чем других кавказцев. Ну, во-первых, они в большинстве своем не черные, и горбоносых среди них немного. Много шатенов, рыжих, прямоносых. Они небольшие и компактные. Держатся они, как правило, спокойно и уверенно. Зачастую их общеобразовательный уровень выше, чем у русских зэков. Они умеют себя поставить. Кажутся, а может, и есть, душевнее и дружелюбнее. Говорят, что, когда их собирается много, они становятся другими — наглеют и пытаются помыкать русскими. Со многими с ними я не имел дела, потому не знаю. Они общительны, это точно. Может быть, это качество вызвано необходимостью выживания во враждебном окружении, как и дружелюбие, я предполагаю.
Об Ильясе Абуеве я слышал задолго до того, как встретил его. Он сидел в 126-й хате, рядом с моей 125-й, сидел вместе с Сочаном и Матвеем. Наш старший Игорь говорил мне, что Ильяс сидит за похищение 13-летней девочки из Саратова, Аллы Гейфман, дочери крупного предпринимателя. Дело в том, что Игорь сидел некоторое время в 126-й с подельником Ильяса — Ахмедом Дакаевым — и знал подробности их дела, так что и об Ахмеде Дакаеве я тоже слышал. Я познакомился с ними в один день. И вот как это произошло. Когда меня завели в адвокатскую, там, оказалось, собрался молчаливый контингент. Все они были погружены в свои зэковские думы, когда я туда вошел, все стояли вдоль стен и летали себе одиноко. Где-то все были, улетали. Где-то, но только не в тюрьме. Среднерусские невыразительные лица, направленные внутрь себя глаза. А я уже с утра принял порцию новостей, это было 12 сентября, и жаждал ими поделиться. И стоял, нахохлившись, коренастый парень со сломанным носом. Выше меня ростом. Под олимпийкой и топорщащимися спортивными брюками угадывалась арматура спортсмена. Я опознал его не как Дакаева, а как подходящего собеседника. «По ящику сейчас видел, — сказал я, — вице-премьера „ЛУКОЙЛа“ спиздили. А Путин предъявил Грузии ультиматум. Почти война».
Он ответил. Говорил так, как будто у него кавказские камешки во рту. Он сказал, что с одной войной не разделались, а вторую начинать не под силу.
Я сказал ему, что сидел в Лефортово с Алхазуровым. Он сказал, что «за меня» слышал. «Кто же тебя не знает, Эдик!» — и мы поехали… За то, за се, он передал привет Игорю. Когда я спросил, какая у него статья, он сказал, что «вымогательство». Когда в тот же вечер я сообщил о своем новом знакомстве Игорю, тот выразил мнение, что чеченец постеснялся признаться мне в похищении. Однако, разобравшись, я понял, что Ахмед говорил правду. Ни он, ни его подельники не обвиняются в похищении.
Девочку похитили 20 мая 1999 года, когда она возвращалась домой из школы. Люди в милицейской форме посадили Аллу в свою машину, усыпили и вывезли в Чечню. Но этот эпизод обвиняемым Абуеву, Дакаеву, Хизряеву и Джаватханову не вменили. Само похищение совершили другие люди. И они, непосредственные похитители Аллы, все еще не установлены. Как считают следователи областной прокуратуры, похищение Аллы организовал чеченец Абдулбек Ахматханов. Его родной брат Зайнды Ахматханов одно время якобы отвечал за вооружение масхадовской армии, руководил мастерскими, где производили оружие. Абдулбек торговал в Саратове лесом. Григорий Гейфман, отец Аллы, глава фирмы «РИМ», был, конечно, ему известен. С тех пор Ахматханов умер. Алла в декабре 1999 года «была освобождена в результате спецоперации ГУБОП МВД РФ, Северокавказского РУБОП после длительных переговоров при содействии Приволжского РУБОП». К тому времени отец Аллы выплатил в два приема 200 тысяч долларов похитителям.
Из материалов дела, попавших в СМИ, явствует, что Алла попала на территорию Чечни через день после своего исчезновения из Саратова. «Преступная группировка, которая занималась именно проведением „мероприятия“ по перевозке девочки, сдала ее на границе мятежной республики из рук в руки группировке, в которую входили подсудимые». Те перевезли пленницу с завязанными глазами на автомобиле сначала в Грозный, а потом в Шали. Там Аллу Гейфман содержали поочередно в нескольких семьях. Содержали ее в разных условиях — где в подвале, где прямо в доме и без охраны, совершенно не опасаясь, что она убежит. Бежать среди чужих было некуда. В то самое время в доме Гейфмана раздались первые телефонные звонки с требованиями выкупа. Мужские голоса требовали вначале 3 миллиона долларов, затем планку опустили до 2 миллионов. Периодически девочку заставляли принимать участие в телефонных переговорах.
1 июня была предпринята акция устрашения: у Аллы отрезали палец на руке. Для проведения операции был приглашен местный врач. Ребенку вкололи обезболивающее, провели ампутацию и сделали перевязку. Палец упаковали и вместе с видеокассетой, на которой были записаны просьбы Аллы о помощи, отвезли с нарочным в Саратов.
Где-то между 1 июня и 2 августа через цепочку посредников отец Аллы Григорий Гейфман выплатил вымогателям вначале 118 тысяч долларов на границе Чечни и Ингушетии, на трассе Мескер-Юрт — Назрань. Затем на том же месте были выплачены еще 82 тысячи долларов. Передача части денег, однако, не удовлетворила вымогателей. Второй палец Алле отрезал тот же доктор, что и первый.
Менты, как и спецслужбы, любят приписывать себе результаты деятельности других лиц. Спецоперация ГУБОПов и РУБОПов на деле расшифровывается как простая сдача чеченцами девочки в руки правоохранительным органам. Алла вернулась к родителям благодаря еще одному посреднику-чеченцу. Он сидит в одной из тюрем Центральной России по обвинению в убийстве. У него богатое криминальное прошлое и незавидное будущее. Потому он решил облегчить свою участь. Люди его тейпа забрали Аллу у людей Ахматханова и передали сотрудникам Приволжского РУБОП. За его посредничество влиятельному чеченцу обещали значительное смягчение наказания.
