Майя Новик - Ларёк
— А вот и она! — Илья картинно ткнул в меня пальцем. — Явилась!
— Отдай права, человек ждет, — еще раз сказала я, понимая, что сейчас с ним придется повоевать из-за чужих «прав».
— Ах «права»! Теперь тебе «права» нужны! А не дам.
Я пожала плечами.
— Тогда я пойду, скажу, чтобы он сам забрал «права». Вот и все.
Илья сдался мгновенно. Девочки испугано смотрели на меня, рассовывая по карманам шоколадки и жевательную резинку. Я взяла «права» и отнесла их Вадиму.
— Все нормально? — спросил он.
— Да.
— Я заеду?
— Конечно, приезжай.
Он кивнул и отъехал. Пока я ходила, девочки выскочили из ларька так стремительно, что одна из них забыла варежки. Я догнала ее, отдала варежки. Она сперва шарахнулась от меня, и мне стало смешно. Что они себе представляют? Что я их сейчас бить буду? Бред какой-то!
Я вернулась в ларек, молча сгребла мусор с прилавка, запихала его в коробку, протерла прилавок и достала журнал, по которому сдавали смену. Илья сидел на лежанке и напоминал худого, злобного гоблина, обрадовавшегося найденной на дороге падали. Да-да, он явно был рад происшествию, но то ли от алкоголя, то ли от усталости находился в каком-то странном возбужденном состоянии, неведомая сила подхватила его с лежанки, сидеть он не мог, и все время до прихода Валерии он мотался вокруг ларька, избегая разговаривать со мной. Едва ли я отдавала себе отчет о том, что произошло этой ночью, и уж наверняка не знала, что будет дальше. Я была уверенна лишь в одном — что поступила правильно. Все. Несмотря на мою внутреннюю уверенность в правоте, меня «потряхивало» — сказывались и нервное напряжение, и усталость. Но я решила держаться до последнего — стараясь казаться бесстрастной, перечитала товар, выручку, подсчитала сумму, на которую Илья «погулял», аккуратно вычла эти деньги из его доли. Илья не возражал. Он топтался то в ларьке, то возле него, и я не могла понять, почему он не уходит, пока не появилась Валерия. Не зная, что этой ночью я подвела черту под тремя годами супружеской жизни, она приветливо поздоровалась, заметила мимоходом, что вид у нас какой-то неважный, посоветовала нам отдохнуть и, сверяясь с журналом, стала пересчитывать товар.
И тут Илья принял немыслимую театральную позу (скажу честно, до этого момента я никогда не подозревала, что в нем спит актер, по-видимому, просто случая не было), простер ко мне руки и вымолвил:
— Валерия, а знаешь ли ты, что сделала эта женщина сегодня ночью?
Я с любопытством посмотрела на Илью. Ну-ну, что еще?
— Она, как последняя шлюха, уехала из ларька с мужиком! — то, что Илья вдруг сменил театральную патетику на просторечье, придало его словам нечто забавное.
Теперь на меня были обращены уже четыре глаза, а Валерия даже рот раскрыла. Выглядело все это настолько комично, что я, вместо того, чтобы оправдываться, вдруг хихикнула. Илья покраснел.
— Теперь ты видишь, Валерия, как она ко мне относится!
Валерия вдруг успокоилась, наверное, сообразила, что перед ней Илья, подперла кулачком щеку, в глазах мелькнул юмор.
— Ну вы даете, ребята!
Я поняла, что этот раунд остался за мной. Сообразив, что Илья не даст мне поговорить с Валерией, а будет сидеть в ларьке до тех пор, пока я не уеду, я взялась за сумку.
— Ладно, поеду домой, устала.
— Еще бы ты не устала! Небось часа четыре ночью каталась!
Я пожала плечами.
— Будешь работать с Андреем, поняла?
— Хорошо, — я тоже уже успела подумать о работе. — Только вот это не я перейду к Андрею, это Андрей выйдет вместо тебя. Так?
— Ладно… — Илья скрипел зубами.
Я махнула рукой и ушла. На Ленинградском проспекте я остановила тачку, доехала до дома, заперла дверь комнаты на замок, еле добралась до софы и уснула в первый раз за три года нормальным, здоровым сном уставшего человека. Однако поспать мне не дал все тот же Илья. Проснулась я от того, что он бил ногой в дверь.
— Открывай! Я сказал, открывай!
Он был сильно пьян, а дома никого, кроме нас, никого не было. Я открыла дверь, зная, что он явился не по мою душу, а, скорее всего, за вещичками. Так оно и оказалось. По-видимому, внизу его ждала машина. Возражать не было никакого смысла. Черт с ним, думала я, глядя, как он, матерясь и пиная все, что попадалось на его пути, собирал свои магнитофоны и магнитофончики. Когда он вытащил в прихожую последнюю сумку, пришел отец. Он удивленно посмотрел на Илью. Он-то был уверен, что у нас все только стало налаживаться.
— Ты куда это, Илья? — простодушно спросил он.
— Уезжаю! Развожусь с вашей дочерью! Вот так! — Илья двинулся было к двери, но потом задержался. — Я ни в чем не виноват, так и знайте, просто сегодня Лиана уехала из ларька с мужиком. Выводы сделайте сами.
Что и говорить, это был удар под дых. Я покачала головой, этого я предусмотреть не могла. Мой бедный отец остался столбом стоять на пороге своей комнаты, а Илья гордо прошествовал мимо него, стараясь не дышать в его сторону и не качаться.
— Куда? — сказала я, — А ключи от квартиры?
Илья грохнул связкой ключей о холодильник, стоявший в прихожей, перешагнул через порог и захлопнул дверь. Эхо от этого заключительного аккорда все еще гуляло по подъезду, когда взгляд отца обратился ко мне, и в нем было столько укоризны, что я предпочла ретироваться обратно в комнату. Там было непривычно пусто. Только теперь я поняла, что каждый раз во время ссоры Илья потихоньку, словно крыса, перетаскивал к себе все свои вещички. Да и не свои тоже. Все, что осталось мне в награду за супружескую верность — это приобретение Ильи, колченогая софа, с провалившимися подушками, сделанными из автомобильной резины, магнитофон «Вега» с автореверсом и ярко-синий плакат, висевший в ногах софы, с Арнольдом Шварценеггером. Арнольд стоял на фоне неба, скрестив на груди загорелые могучие руки, и взгляд его из-под прищуренных век словно подбадривал, говоря: ничего-ничего, жить можно. Я коротко вздохнула. И в самом деле, переживем. Я вздохнула еще раз и заплакала.
Уснуть я уже не могла. Подумав, я поехала в ларек, к Валерии, сидеть одной было невмоготу. В коридоре меня попытался перехватить отец, чтобы потребовать отчет о моем поведении, но я предпочла отмолчаться.
— Ну, рассказывай, гулена, — встретила меня Валерия. — А то я сперва даже не сообразила, что Илья может наплести что угодно.
Я рассказала, мне скрывать было нечего.
— Всего-то? И сколько вы катались?
— Ну, час, от сила полтора.
— А Илья тут наплел, что тебя полночи не было, а он тут так ревновал, так ревновал… Козёл!
Я впервые слышала из уст Валерии грубое слово.
— А ты—то как? — она внимательно посмотрела на меня.
— Нормально…
— Значит, подашь на развод?
— Не знаю… Слушай, ему надо, он пусть и подает, а мне как-то плевать, что у меня там в паспорте.
— Ничего, Лианка, самое страшное — пережить первые три месяца, потом становится легче, ты мне на слово поверь. У вас хоть детей нет, мне сложнее было. Так что потерпи.
— А как у вас было?
— Да, разошлись по глупости, все мой характер виноват, всегда себя королевой считала, вот и досчиталась. Ему нужна была помощница шапки шить, на базаре стоять, в поездки ездить, а из меня какая бизнесменка? Теперь-то я знаю, что гулял он безбожно. Придет домой пьяный, говорит, что с мужиками пил, я, дурочка, верила. Потом-то уже узнала, что они, перед тем как домой идти, водку стаканами начинают хлестать, чтобы перед женой отчитаться. Противно. Ну, вот он и нашел себе бизнесменку, такую же, как его мамочка. Мамочка-то у него железная женщина, и мужа, и двух сыновей на себе тянула, дом весь обставлен, чисто так, что не придерешься, сама одета, мужики одеты. Муж тряпка тряпкой, куда он от нее уйдет? От денег, да от заботы? Мне такой никогда не быть.
Мы долго еще так болтали, пока я не поняла, что просто валюсь с ног. После двух ночных смен я держалась исключительно на нервном напряжении, да на сигаретах, прикуривала одну от другой и курила, курила… Вечером я приехала домой, открыла аптечку. Леночка как-то работала медсестрой и натаскала мне всяких транквилизаторов. Я приняла какую-то таблетку и наконец уснула. Следующие три месяца в самом деле напоминали непрекращающийся кошмар.
Глава пятая
С напарником мне повезло, в конце концов мне должно было в чем-то повезти. Андрей оказался спокойным, смышленым, непьющим. Смелым его назвать было трудно, но и трусом он не был, это точно. Как только на нас начинали наезжать, он отстранял меня от прилавка и с непроницаемым лицом выслушивал самые разнообразные угрозы, словно дожидаясь, когда его противник выдохнется. Так и происходило. Маты и крики постепенно становились все тише, а под конец возмутитель спокойствия лез в карман и покупал, то, что не мог получить за просто так. Андрей был женат, и жена его, которую звали Татьяна, была на девятом месяце беременности.
