Пол Инграссия - Падение титанов. Сага о ««Форде», «Крайслере», «Дженерал моторс» и упущенных возможностях
Другим молодым человеком, чья власть в городе росла в середине 40-х, был Генри Форд II, внук основателя «Форда».
В 1945 году, в возрасте 28 лет, Генри II был избран президентом «Форд мотор» — но империя деда перешла к нему в таком беспорядке, что счета оплачивали на вес, принимая каждый фунт бумаги за определенную сумму долга. Через несколько месяцев молодой наследник нанял группу бывших военных офицеров, предложивших свои организаторские услуги и выучку минобороны для возрождения «Форд мотор». В числе этой десятки был смышленый молодой аналитик Роберт Макнамара, которому впоследствии суждено было возглавить и «Форд», и Пентагон. Военных вскоре прозвали «вундеркиндами». Когда в 1947 году Генри Форд I умер в возрасте 83 лет, «вундеркинды» уже вовсю восстанавливали «Форд».
Жаль только, что никого из них не было рядом, когда в марте 1948-го Генри II проводил встречу с британскими военными в Германии. На оккупированной британцами территории была полуразрушенная фабрика, мелкими партиями производившая странного вида автомобили, похожие на жучков. Британцы считали, что у марки есть коммерческий потенциал, и предложили ее «Форд мотор» совершенно бесплатно. Генри II спросил совета у одного из своих вице-президентов, Эрнеста Брича, и тот сказал: «Мистер Форд, по-моему, это все гроша ломаного не стоит».
Через 60 лет «Фольскваген» будет стоить больше, чем «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер» вместе взятые. Однако в тот момент ошибочность решения Форда была не столь очевидна — да ему было и не до этого. Американская автопромышленность уже имела собственную 45-летнюю историю изобретений, маневров, строительства, борьбы и роста.
От 88 американских автопроизводителей, существовавших в 1921-м, к 1958-му осталось лишь пять: «Большая тройка», «Американ моторс» и «Студебекер». При этом 90 % продаж приходилось на «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер». Вся власть автоиндустрии в ходе естественного отбора и выживания сильнейших сконцентрировалась в руках трех компаний и одного профсоюза. Эта модель корпоративной олигополии и профсоюзной монополии казалась непоколебимой. Это был период послевоенного экономического бума Америки, и во главе промышленности страны стоял Детройт.
ГЛАВА 3
ДНИ СЛАВЫ «ПОНИ» И «КОЗЛОВ»[15]
Примечательно, что именно такому непоколебимому моралисту, как Альфред П. Слоун, пришла в голову идея сделать машины персональными эгомобилями — этакой «рекламой на колесах» своего владельца, его чувств и устремлений, даже если они поверхностны и претенциозны. Однако даже Слоун вряд ли мог представить, что его задумка выльется в производство автомобилей с рисунками, автомобилей «под старину», а тем более в элементы автодизайна в виде женской груди, мужских гениталий, космических кораблей из «Флэша Гордона» или диких зверей. Тем не менее именно это и происходило в начале 1950-х, когда Слоун завершал свой карьерный путь в звании величайшего менеджера XX века.
Америка раскупала все, что производилось в Детройте, — частично потому, что у нее не было особого выбора. Но надо сказать, что в те годы «Дженерал моторс», «Форд» и «Крайслер», похоже, действительно знали, чего хотел покупатель. Зачастую его желания были весьма причудливы: «плавники», устремленные в небо; спортивные машины, служившие воплощением неуемности молодежи; маслкары с двигателями по 350 лошадиных сил, за рулем которых сидели юнцы, получившие права всего пару недель назад и в крови которых играли гормоны.
Машины восхвалялись в песнях: «Весело», «Двоечка-купе» и «409» группы «Бич Бойз»; «Джи-ти-о» группы «Ронни и Дейтоназ»; «Опасный поворот» группы «Йен и Дин» и проч. Звездами популярного телесериала 1960 года «Трасса 66» были двое молодых секс-символов Мартин Милнер и Джордж Махарис — а также один автосимвол, «шевроле-корвет». В 1968 году Стив Маккуин в роли детектива Фрэнка Буллита гонялся по улицам Сан-Франциско на фастбеке «форд-мустанг» за злодеями в «додже-чарджере». Это была первая культовая голливудская сцена погони, положившая начало традиции фильмов жанра экшн.
В 1950-х и 1960-х роман Америки с автомобилем закрутился еще сильнее. В конце 1950-х Джин Беннер (тогда еще не знавший, что полвека спустя он будет автодилером и что ему придется переживать глубочайший кризис Детройта) играл со своим братом-близнецом Томом в «назови машину». Сидя на крыльце своего дома в Оберне, штат Мэн, они пытались назвать марку, модель и год выпуска всех проезжавших мимо машин. В те времена, в отличие от теперешних, у каждой модели был свой особенный стиль.
В эту игру играли мальчишки по всей Америке, мечтая купить свой первый автомобиль. Беннеру удалось это сделать в 1967 году, на втором курсе университета: за 500 долларов он приобрел уже весьма подержанный, семилетний «форд». Однако недолго он радовался покупке: крышу его машины пробила сорванная ураганом ветка дерева. Так что еще с тех пор Беннер усвоил: когда дело касается автомобилей, все может пойти прахом в единый миг.
В 1950-х и 1960-х автомобили и все, что они олицетворяли, — свобода, статус, стиль и секс — каждый вечер мелькали на экранах телевизоров в миллионах американских домов. Машины были идеальным устройством для создания территориально и социально мобильного общества. Вокруг автомобильной промышленности выстраивались новые реальности, и создавались они людьми, никак не связанными с производством машин.
Например, Эйбрахам Левитт, проводивший массовую застройку на Лонг-Айленде в конце 1940-х — начале 1950-х, создал Левиттаун. Так началось разрастание пригородов; люди стали ездить на работу на машине. Другой пример — Кеммонс Уилсон, в 1952 году открывший первую гостиницу «Холидей Инн» на трассе между Мемфисом и Нашвиллом. Так появилась первая гостиничная сеть национального масштаба, вытеснившая безымянные притоны, стоявшие тогда вдоль дорог, и обеспечившая комфорт автомобилистам в пути.
Еще один пример — Рэй Крок: он приобрел в Сан-Бернардино маленький придорожный лоток с гамбургерами и превратил его в сеть ресторанов под названием «Макдоналдс», сделав автомобиль персональной передвижной столовой.
А соединяла все эти элементы новая система федеральных трасс, проложенная в бытность президентом Дуайта Эйзенхауэра для ускоренного перемещения войск, как часть усиления обороны во время холодной войны. Процветание Детройта в 1950-х и 1960-х годах было обязано «формуле 4Г»: гамбургеры, государственные трассы, городское расширение и гостиницы.
Кто тогда мог подумать, что заоблачные успехи Детройта воспитают в американских автопромышленниках спесь и зашоренность, которые полвека спустя и поставят их на колени? Америка тогда не видела ничего, кроме фантастического послевоенного бума в экономике, движущей силой которого был Детройт. В январе 1953-го, во время слушаний по утверждению его на должность сенатора, «Чарли-мотор» Уилсон, президент Джи-эм, ответил на адресованный ему вопрос заявлением: «Я всегда полагал, что все, что на благо нашей стране, на благо „Дженерал моторс“ — и наоборот».
Громкую фразу Уилсона будут цитировать (как правило, в искаженном виде) долгие годы, но в ней была немалая доля правды. Еще в начале 1950-х семьи, владевшие двумя автомобилями, и даже женщины за рулем были в США редкостью — в 1970-х же они стали нормой. 1950-е также стали временем внедрения первых устройств для комфорта пассажиров и водителя — в частности, автомобильных кондиционеров и электрических стеклоподъемников, — которые со временем станут столь привычными.
В начале 1950-х на детройтской сцене появились новые фигуры. В 1955 году Эдвард Н. Коул, неутомимый главный инженер «Шевроле», разработал новый двигатель, добавив прыти автомобилю и оживив продажи компании. Это через 40 лет знаковый малокубовый V8 на 265 кубических дюймов[16] будет проигрывать в мощности некоторым четырехцилиндровым двигателям, — а для своего времени он был настоящим чудом техники. Более того, «Шевроле-55» выпускался в «черно-коралловой» расцветке, придававшей машине запоминающийся вид а-ля ар-деко.
Благодаря Коулу появился и «шевроле-корвет», двухместный спортивный автомобиль, мечта всех парней. Производство его началось в судьбоносном 1953-м, это год окончания войны в Корее, дебюта «Плейбоя» (с еще большими «мечтами всех парней») и начала карьеры Элвиса Пресли. Двухместный спорткар выглядел великолепно, однако в нем был слабоватый шестицилиндровый двигатель, хлипковатая подвеска и плохо пригнанный откидной верх.
Все эти недостатки сделали ранние продажи «корвета» настолько провальными, что «Дженерал моторс» почти приостановила его производство. Однако инженер среднего звена из «Шевроле» Зора Аркус-Дантов заявил, что бросать «корвет» категорически нельзя, поскольку «Форд» готовился к выпуску собственного двухместного авто — «тандерберда». «Если „Форд“ добьется успеха там, где мы потерпели поражение, нам придется несладко, — немного сумбурно, но все же ясно и по существу писал в служебной записке 1954 года русский беженец Дантов. — Мы сейчас ведем бой без правил, и соперника бьют туда, где он откроется. А то, как мы отступаем, оставляя рынок „Форду“, — это даже не брешь, а огромная дыра в защите!»
![Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал [переиздание]](/uploads/posts/books/121260/121260.jpg)
