Дина Рубина - Не оставляй меня одного (сборник)
Ну и перепугался Пэн Трикитак! Он принес эсквайру свою пижаму и помог ему переодеться. Потом он напоил эсквайра грогом и усадил его в глубокое кресло. И когда Смит отдышался, он сказал следующие слова:
— Послушайте-ка меня, сэр! Мы допустили крупную ошибку. Пока я скитался по болотам и искал этого идиота мистера Буля, я понял вдруг одну истину: нет и не может быть никакого призвания вдали от клубничного пудинга. А тут еще Лорд Сэм Уайт вспомнил о вкусной косточке, которую он припас с утра… Вот так-то, сэр, скажу я вам — очень трудно НАЙТИ СВОЕ ПРИЗВАНИЕ!
С этими словами эсквайр отрезал большой кусок клубничного пудинга.
Стихи о Трикитаке и о булке с земляничным джемомТрикитаку на прогулке
Захотелось свежей булки.
С земляничным джемом булку
Захотел он на прогулке.
Только булка с джемом этим
У него лежит в буфете.
По причине таковой
Трикитак спешит домой.
И по этой же причине
Обгоняет он машины.
Всех, кто ходит,
Всех, кто едет,
Обгоняет Трикитак.
И за ним несутся следом
Сто одиннадцать собак.
Мопсы, пудели и доги
Мчатся посреди дороги.
Дама даме говорит:
«Это где-то дом горит.
Разве могут без причины
Люди обгонять машины?
Разве могут мчаться так,
Словно по тревоге,
Сто одиннадцать собак
Посреди дороги?
Чтобы город уберечь
От огня и дыма,
ДЕЖУРНОМУ ПОЖАРНОМУ
ЗВОНИТЬ НЕОБХОДИМО!
«Извините, господин!
Это что за служба?
Прачечная?
Здрасьте!
Нам дежурный нужен
Из пожарной части.
Извините, господин!
Чтобы город наш спасти
От беды возможной,
Вам пожарных привезти
Надо неотложно».
Вот на крепких звонких шинах
Мчат по городу машины.
В касках в них сидят попарно
Сто одиннадцать пожарных.
Каски, как огонь, горят.
На пожар машины мчат.
Мчат по улице прямой,
Минуя переулки.
Впереди бежит домой
Трикитак за булкой.
А за ним несутся следом
Сто одиннадцать собак.
Всех, кто ходит,
Всех, кто едет,
Обгоняет Трикитак.
Пробежал быстрее ветра
Он четыре километра.
Открывает дверь ключом —
И скорей к буфету.
А в буфете ничего
Ровным счетом нету.
Как стоял он — так и сел.
Бьется сердце гулко.
«Я, наверно, булку съел
Сам перед прогулкой.
Значит, надо поскорей
Заменить пропажу».
Он за дверь, а у дверей
Псы сидят на страже.
Сосчитал их Трикитак —
Сто одиннадцать собак.
А за ними во дворе
Строятся попарно
Ровно сто одиннадцать
С брандспойтами пожарных.
Тогда решает Трикитак,
Что завтра на прогулке
Отдельно каждой из собак
Он в зубы даст по булке.
Даст по булке вместе с джемом
Всем собакам непременно.
А пожарным, славным людям,
Приготовит вкусный пудинг.
Пудинг земляничный
Из муки пшеничной.
«Приходите в гости,
ДОРОГИЕ ГОСТИ!»
Дама даме говорит:
«Этот город не сгорит.
В нем такие славные
СОБАКИ И ПОЖАРНЫЕ!»
Глава IV (прогулочная)
В гостях у тети Тротти
Это кто вверху над нами
Там летит над облаками?
Выше дерева и крыши
И пожарной вышки выше?
Может, это самолет,
Очень странный самолет?
Он нисколько не гудит,
Без мотора сам летит.
Может, птица в небе синем?
Только крыльев нет в помине.
Кто же все-таки над нами
Там летит под облаками?
Выше дерева и крыши
И пожарной вышки выше?
Кто летит,
Какой чудак?
Безусловно, Трикитак!
Он летит послушно
На шариках воздушных.
Обогнал он двух ворон
И синицу тоже.
Ну конечно, только он
Это сделать может!
Он находится в полете,
Потому что, потому,
В гости к доброй тете Тротти
Очень хочется ему.
Пока Пэн во все горло распевал свою песенку, вдали показалась черепичная остроконечная крыша домика тети Тротти. Тогда Трикитак один за другим стал отпускать шарики. Сначала красный, потом желтый, потом зеленый. Он так залюбовался хороводом разноцветных шариков в голубом небе, что не заметил, как очутился прямо над крышей тети Тротти.
Оставив себе синий шарик, Трикитак стремительно полетел вниз и приземлился… Нет, ПРИКРЫШИЛСЯ прямо на флюгер — маленькую лошадку из кованой меди. Лошадка бешено завертелась, показывая то юг, то север, то восток, то северо-запад, и вместе с ней бешено крутился Трикитак. Наконец лошадка остановилась, показывая юго-восток, и Пэн, прокатившись по крыше, упал во двор. (Забегая вперед, скажем, что путешествие по черепице оставило НЕИЗГЛАДИМЫЙ след на штанах Трикитака. То есть, сколько ни пыталась тетя Тротти разгладить горячим утюгом гармошку на его штанах, след оставался НЕИЗГЛАДИМЫЙ.)
Итак, Пэн скатился вниз по крыше домика и очутился прямо перед крыльцом, на котором, лениво развалясь, дремала Леди Элизабет Сноу.
— Хеллоу, Леди Сноу, — тяжело дыша, сказал Трикитак, не забыв приподнять в приветствии канотье. — Какой сильный ветер сегодня, не правда ли?
Леди Элизабет Сноу открыла зеленый глаз и чуть шевельнула полосатым хвостом.
— Как поживает уважаемая тетушка? — учтиво спросил Пэн и сразу увидел записку, которая висела на шнуре колокольчика у входной двери.
Записка гласила… нет, она молчала, но в ней было написано следующее:
«Мистеру Пэну Трикитаку, на случай, если он вдруг вздумает прилететь ко мне на воздушных шариках.
Пэн, голубчик! Ключ от дверей находится в дальнем левом углу будки Леди Эмми Сьют, к которой (к будке) надо идти по тропинке через огород, минуя курятник, загон для осла, пчелиные ульи и сарай со свиньями.
Будь осторожен, не потеряй ключ.
Жаркое из бараньих ножек в духовке, яблочный кисель на столе.
Целую тебя, мой мальчик.
Искренне твоя — тетя Тротти».
Когда Пэн прочел про яблочный кисель, он помчался в огород СО ВСЕХ НОГ. Правда, у него их было маловато, всего две ноги, но управлялся Пэн с ними очень ловко. Он пробежал как метеор через огород, мимо грядок с зеленым луком, петрушкой и салатом, миновал курятник, загон для осла, пчелиные ульи и сарай со свиньями. И вот он стоял перед будкой Леди Эмми Сьют и подумывал, как лучше дать знать о себе.
Пэн громко откашлялся. В будке молчали. Тогда Пэн как бы невзначай стал тихонько насвистывать «Марш кирасиров». Это был его любимый мотив, и когда он досвистел до слов «марш, в бой, вперед!», он так увлекся, что забыл про Леди Эмми Сьют и, размахивая канотье, громко запел:
За отечество вперед
Каждый кирасир пойдет!
— Рррр, — сказали рядом с ним.
Из будки выглядывала квадратная, шоколадного цвета морда Леди Эмми Сьют.
— Приятная погода… — пролепетал Трикитак, отступая назад. — Будем знакомы…
Леди безмолвствовала.
— А я тут… пролетал мимо, думаю, дай загляну к тетушке Тротти, познакомлюсь с ее новой… собачкой…
— Рррр! — прервала его Леди Эмми Сьют и зазвенела цепью.
— Я, знаете ли, был очень дружен с мисс Шарлоттой Хартрайт, она жила до вас в этой будке… Очень милая была… черненькая, с беленькой манишкой…
— Рррр-рррр!
Трикитак отбежал чуть-чуть назад, к сараю со свиньями.
— Я, собственно, по делу, — сказал он Леди Эмми Сьют. — Тетя Тротти велела мне взять ключ, который…
— Рррр-гав! — Волоча за собой железную цепь, Леди Сьют вылезла из будки.
— Ой! — сказал Трикитак и отбежал подальше, к пчелиным ульям. — Если вы не верите, я могу прочесть записку, — крикнул он. — Вот, видите, тут написано: «Пэн, мой мальчик»… Это я — мой мальчик, то есть я уже не мальчик, но тетя Тротти вырастила меня и думает, что я еще мальчик…
— Гав-гав-гав!!! — Бульдог рванул вперед, и Пэн не заметил, ну просто не обратил внимания, как пробежал загон для осла, курятник, огород со всякими петрушками и помидорами и снова очутился у крыльца, на котором, все так же развалясь, сладко дремала Леди Элизабет Сноу.
— Я присяду здесь, если позволите… — обмахиваясь канотье и тяжело дыша, сказал он кошке. — Я, знаете ли, познакомился с Леди Эмми Сьют… И пусть это останется между нами, вот здесь… — Пэн ткнул пальцем в то место, где между ним и кошкой лежало канотье, — но расстались мы довольно сдержанно…
— Мрр-мяу! — отозвалась Леди Элизабет.
— Я рад, что наши мнения совпадают, — сказал ей Трикитак. Дожидаясь тетушки, он нечаянно сочинил такое стихотворение:
«Будем знакомы», — сказали мне гномы.
«Будем знакомы», — ответил я гномам.
«Будем знакомы», — сказала мне кошка,
Встретив однажды меня на дорожке.
«Будем знакомы», — мне лошадь сказала
И, улыбнувшись, тихонько заржала.
«Будем знакомы, — сказал я. — Привет», —
И улыбнулся ей тоже в ответ.
«Будем знакомы», — бульдог прорычал
И тотчас же куртку на мне изодрал.
«Будем, — ответил я мрачный, как туча, —
Только сидите на привязи лучше».
В это время открылась калитка, и во двор вошла тетя Тротти — румяная, улыбающаяся, в синем чепце и с корзинкой, полной смородины.
