Арчибальд Кронин - Северный свет
Месяца три спустя он решил вернуться в Англию вместе с женой. Среди пассажиров парохода был и Вернон Соммервил, незадолго перед этим купивший «Утреннюю газету». Присмиревшему Смиту почудился в этом перст провидения: может быть, благодаря новому пароходному знакомству удастся связать порвавшуюся нить его карьеры. Хотя Соммервил. держался в стороне от остальных пассажиров, как-то после обеда Смит все-таки сумел начать с ним разговор на прогулочной палубе. Сперва газетный магнат был холоден, если не сказать груб, но, по мере того как Смит произносил свою заранее приготовленную речь, начал искоса поглядывать на него со все большим любопытством. В конце концов, загадочно улыбнувшись, словно обнаружив какое-то необычное явление, которое стоит понаблюдать, он назначил ему свидание в Лондоне. Смит начал свою деятельность в «Утренней газете» со сравнительно скромной должности, но в течение семи лет благодаря настойчивости и трудолюбию настолько преуспел, что был уже первым после Кларенса Грили, коммерческого директора. А теперь перед ним открылась блестящая возможность стать главным редактором «Северного света». И он не собирался ее упускать.
Пора было идти. Выпрямившись во весь рост, он закрыл глаза и, сложив руки, воззвал к господу, моля его, чтобы встреча с Пейджем окончилась успешно. Он нашел Ная в баре. Тот допивал пиво и болтал с барменом.
— Уже скоро три. Разве вы не хотите немножко привести себя в порядок?
— А зачем? — отозвался Най. — Пусть туземцы привыкают любить меня таким, каков я есть.
Когда они вышли, он добайил:
— Я кое-что выведал у этого олуха. У Пейджа есть жена — дама со светскими замашками и, судя по всему, набитая дура, молоденькая дочка, которая любит танцевать, и еще полоумный сын, который не желает работать в газете.
— Очень жаль, — сказал Смит просто. — Я бы с радостью оставил этого молодого человека в числе сотрудников, когда газета перейдет к нам.
Най кисло посмотрел на него.
— А, бросьте, — сказал он.
Автомобиль уже ждал их. Фред закрыл дверцу, и машина рванулась с места. Смит собирался сохранять полное самообладание, но, пока они катили по Куин-стрит, он почувствовал, что его шея и ладони становятся влажными. Он всегда потел, когда волновался, а предстоящее свидание с каждой минутой представлялось ему все более важным и решающим. Най, наоборот, казался совершенно спокойным. Через пять минут они уже были в редакции «Северного света», и их тут же. — вежливость, которую можно было счесть хорошим предзнаменованием, — провели в кабинет Пейджа.
Глава V
Когда Смит и Най вошли, Генри отослал мисс Моффат, подшивавшую подписные квитанции, и пригласил их сесть. Смит зажал свою папку между колен и, расстегивая пальто, быстро оглядел Пейджа. Владелец «Северного света» произвел на него самое благоприятное впечатление. Перед Смитом сидел невысокий спокойный человек с задумчивым лицом. Он был в тех годах, когда у мужчин начинает расти брюшко и лысина. Глаза у него были карие — такого же оттенка, как и его костюм, — лучившиеся теплым светом и окруженные добродушными морщинками. Ободренный, Смит сел, откашлялся, произнес несколько любезных фраз, а затем тактично перешел прямо к делу.
— Мистер Пейдж, — сказал он, — разрешите сказать вам, что мы явились сюда, исполненные самых лучших и дружеских намерений. Вы, несомненно, знаете, что привело нас к вам. Группа Соммервила весьма интересуется вашей газетой.
Генри, казалось, на минуту задумался.
— Я не понимаю одного — чем объясняется такой интерес к «Северному свету».
Очевидно, Пейдж ничего не знал о проекте АРА, и Смит решил, что он не обязан просвещать его. Поэтому он просто сказал, нисколько не погрешив против истины:
— Мы заинтересованы в расширении. И, кроме того, нам известна превосходная репутация вашей газеты, мистер Пейдж.
— Вы считаете, что она так уж превосходна?
— О да, сэр. — Это был удобный случай ввернуть комплимент. — Мы считаем, что «Северный свет» безусловно занимает первое место среди газет своего класса.
— Так зачем же мне его продавать?
— Я отвечу вам, мистер Пейдж. — Смит наклонился вперед и продолжал медленно и внушительно: — До сих пор благодаря исключительным обстоятельствам вам удавалось выдерживать конкуренцию с большими лондонскими газетами. Но такое положение не может сохраняться долго.
— Я не согласен с вами. Наше положение Еполне устойчиво. Судя по последним данным, подписка на этот год превысила соответствующие цифры прошлого года на четыре тысячи. «Северный свет» расходится в восьмидесяти тысячах экземпляров, а вашу «Утреннюю газету», если не ошибаюсь, вы продаете здесь в количестве не больше девяти тысяч. Что касается «Глобуса» Мигхилла, то к нам едва ли поступает семь тысяч, из которых добрая половина остается непроданной.
— Не отрицаю. Мы знаем, что вы преуспеваете, мистер Пейдж, и вовсе не хотим преуменьшать ваших успехов. Но времена меняются — и очень быстро. Раз мы твердо решили расширяться, то благодаря нашему огромному техническому преимуществу и находящемуся в нашем распоряжении железнодорожному, и воздушному транспорту конкурировать с нами будет почти невозможно. Сейчас сохранилось лишь шесть независимых провинциальных газет вроде вашей, и, можете мне поверить, не пройдет и двух-трех лет, как все они будут поглощены.
— Другие — возможно, но «Северный свет» останется.
— Ваша уверенность вполне естественна, мистер Пейдж. Я думаю, нам не стоит вспоминать глубокую старину, но, во всяком случае, вряд ли вы забыли тот год, когда только в Средней Англии закрылось пять провинциальных газет.
— И сотни людей — в том числе около ста журналистов — были вышвырнуты на свалку.
— Совершенно верно, сэр. Возьмем для примера Хенбридж. Всего три года назад там выходила утренняя газета, две вечерние и еженедельник. Из них уцелела только одна вечерняя, но и она больше не принадлежит местному издателю, как это было раньше.
— Хенбридж — не Хедлстон.
— Мистер Пейдж, минуточку терпения, и вы убедитесь, что я говорю в ваших же интересах. Вы, вероятно, помните, что случилось в прошлом году с «Западным бюллетенем»?
— Конечно помню. Возмутительное беззаконие.
— Разумеется, мы здесь ни при чем, — вы ведь знаете, это действовала группа Джохема. Но как бы то ни было, все сложилось очень, очень печально… маленькая газета попробовала сопротивляться богатой лондонской организации; рабочие лишились средств к существованию, местные акционеры разорились — и только потому, что вначале кто-то не захотел трезво взвесить обстоятельства. Мне кажется, любой здравомыслящий человек сделал бы все от него зависящее, чтобы это не повторилось еще раз.
Генри пристально посмотрел на Смита, и тот решил, что зашел слишком далеко.
— Это угроза?
— Что вы, дорогой мистер Пейдж, — поспешно сказал Смит, — как раз наоборот. Я просто стараюсь показать вам, какую выгоду вы могли бы извлечь из данного положения вещей. Прошу вас, выслушайте меня внимательно.
Он открыл свою папку, извлек оттуда пачку бумаг и быстро пробежал взглядом цифры, которые собрал за последние три недели из разных источников, — сумма подписки, стоимость типографского оборудования и другого имущества. Потом он сказал:
— Мы считаем, что вашу собственность можно оценить в семьдесят пять тысяч фунтов. Само собой разумеется, наше первое предложение было чисто предварительным. Теперь я имею полномочия удвоить эту сумму и предложить вам за «Северный свет» сто тысяч фунтов.
Генри ответил не сразу. Он молча поглядывал то на одного, то на другого, пока Смит не проникся уверенностью, что он решил согласиться. И тут Генри сдержанно сказал:
— К вам, господа, у меня нет никаких претензий. Вы ведь просто исполняете свои обязанности. Но все же… вы должны понимать, что происходит с нашей прессой. Несколько мощных групп, жаждущих любой ценой расширить сферу своего влияния, стремятся поглотить нужные им газеты с малоблагородной целью увеличить свой сбыт и одержать верх в современной бешеной борьбе за существование.
Смит попытался перебить его, но Генри продолжал:
— И вы и я знаем, что пресса — огромная сила, которую можно превратить в орудие и добра и зла. Могущество ее трудно переоценить. Она может создать и уничтожить репутацию, создать и уничтожить правительство, она может даже —: сохрани нас от этого бог! — развязать войну. И то, что иные газеты, которые читаются по всей Англии, пускают в ход эту силу для достижения недостойных целей, ни перед чем не останавливаясь, не чувствуя никакой ответственности, составляет сегодня несчастье нашей страны, а завтра может привести к ее гибели.
Пока Пейдж говорил, Най начал проявлять все большее нетерпение. Зная, что коммерческие переговоры — дело Смита, и не сомневаясь, что сначала Пейдж непременно откажется, он до сих пор безучастно молчал, развалившись на стуле, и, втянув голову в поднятый воротник, рассеянно смотрел перед собой. Но теперь он неожиданно вмешался:
