Миша Дефонсека - Выжить с волками
Делать что-то «из предосторожности» — это выражение употребляли мои родители, его я понимала. Из предосторожности не надо было шуметь, из предосторожности не надо было выходить… и нынешняя предосторожность, которая заключалась в том, чтобы звать меня Моник, связывала меня с родителями, ее я тоже понимала. А для себя я всегда оставалась Мишке.
— Жозе, тебя надо помыть! Залезай-ка в таз!
Я стала заменой Жозе. Марта никогда мне о нем не говорила. Но порой я замечала в ее очечнике фотографию маленького Жозе. Еще мальчик, а не молодой человек, в матроске, с портупеей и саблей. Фотография была старой, слегка пожелтевшей, и когда Марта с щелчком открывала и закрывала свой очечник, мне казалось забавным, как появляется и исчезает этот незнакомый мальчик, чье имя я иногда ношу. Это был круговорот природы.
Дедушка замечал, что Марта заботится обо мне, и считал, что это идет ей на пользу. Сколько лет ей было? Мне она казалась довольно старой, хотя на самом деле ей могло не быть и сорока. Дедушка был старше ее, но всегда держался прямо, как восклицательный знак, был сильным, большим, с пышными усами. Я осмелилась спросить у него, где мои родители.
— Цыпленочек мой, их захватили.
Захватили… я плохо понимала, что это значит, поэтому он добавил:
— Немцы забрали их и увели с собой. Малышка, запомни хорошенько, что грязные фрицы — злые люди.
— Но ведь у фрицев тоже есть дети? И они злые?
— Зло всегда порождает зло. Никогда к ним не приближайся, они могут и тебе причинить зло.
— А куда они увели моих родителей?
— Они забрали их к себе, на Восток…
Я спросила, где находится Восток, и с этого начались наши уроки. Дедушка вытащил старый учебник по географии, с цветными картами, который, возможно, принадлежал маленькому Жозе, и по карте довоенной Европы рассказал мне про стороны света. Франция была голубой, Бельгия золотисто-желтой, Германия зеленой, Италия оранжевой… Дедушка терпеливо заставлял меня читать названия больших городов, начиная с Бельгии, потом — Германия, Польша, Россия… Он показывал мне границы, нарисованные на карте, и войну, охватившую все страны.
— Видишь, это Восток, Германия… а еще дальше на восток — Россия. С другой стороны запад, тут не ошибешься: если разведешь руки в разные стороны, то правая рука укажет на восток, а левая — на запад, голова — на север, а ноги — на юг.
Когда я водила пальцем по карте, по разноцветным странам, мне казалось, что Восток совсем близко. И моя мама была где-то в темно-зеленом, недалеко от желтого.
Я спросила дедушку, знает ли он мою маму, и он торопливо ответил:
— У тебя такие же красивые ушки, как у нее. Но не надо думать об этом, цыпленочек, а то ты навредишь себе.
Дедушка учил меня географии в своей особой манере. Я узнала, как будет «картофель» по-немецки — до войны дедушка жил в Германии. По его словам, немцы, эти «грязные фрицы», всегда держатся прямо, как палка, и едят только картошку и кислую капусту. Бельгийцы — маленькие пройдохи, вечно пытаются обойти закон, особенно если его издают фрицы… Чтобы говорить на языке американцев, надо положить в рот горячую картошку, французы любят пить вино и рассказывать смешные истории, итальянцы бегают, как зайцы, и дружат с немцами, русские носят меховые шапки, поют, пляшут и пьют, как сапожники!
Дедушкино обучение основывалось на простых принципах. Наглядные уроки, география (которую я знала лучше, чем в школе) и естественные науки. Если собака Ита хочет сделать щенков собаке Рите, то она поступит так же, как баран поступает с овцой. А еще были занятия спортом: я училась ездить на велосипеде во дворе фермы, лазать по деревьям и бегать за курами. И уроки астрономии.
— Посмотри на луну… видишь звезду вон там? Это Полярная звезда, она указывает на север. И где тогда будет восток?
У востока больше не было секретов от меня, но мне хотелось знать все про луну, и дедушка, смеясь, делал вид, что дарит мне ее. А еще он давал мне первые уроки пения:
Прекрасный месяц май, когда вернешься, Принеси мне листья, принеси мне листья… Прекрасный месяц май, когда вернешься, Принеси мне листья, чтобы вытереть попу…
Дедушка научил меня смеяться. Но Вираго совсем не радовало то, что мы с ним проводим вместе так много времени. Она подозревала, что Марта хочет испортить меня, потому что однажды она нарядила меня принцессой и накрасила мне губы. И в этом Вираго ошибалась. Она была уверена, что дедушка плохо о ней отзывается, и в этом она была права. Еще один дедушкин урок: никогда не рассказывать, что мы делаем и о чем говорим на ферме.
— Если она спросит тебя, что я говорил, то ответь: «Он спрашивал, что у вас нового…» А если она захочет узнать, что ты здесь делала, то скажи ей: «Я работала в курятнике».
— Но это же неправда!
— Запомни одну вещь. Злые люди всегда пользуются тем, что говорят другие. Если ты не хочешь врать, то на каждый вопрос прикидывайся дурочкой и отвечай: «Ничего!» Цыпленочек, молчать всегда лучше, из предосторожности. Если ты кого-то боишься, держи рот на замке. Если не знаешь, что за человек перед тобой, держи рот закрытым. Говори только с теми, кому доверяешь. Посмотри на животных, они не разговаривают и все равно понимают друг друга. С ними тебе никогда не будет скучно, а если ты прислушаешься, то тоже их поймешь.
Дни, проведенные с дедушкой, были наполнены смыслом, я с готовностью воспринимала все, чему он меня учил. Раньше у меня была лишь пустота, тишина и заточение, ни школы, ни интересных вещей, и теперь я наслаждалась этим простым образованием.
Благодаря урокам в таком духе, я невольно научилась выживать на враждебных землях и не доверять людям. Кроме моих родителей, я верила только дедушке и Марте, поэтому не считала маму с папой мертвыми. Они были на «Востоке», недалеко от фермы, война «держит» их там, а однажды, как говорит дедушка, фрицы проиграют войну, мои родители будут свободны и вернутся, чтобы найти меня.
Я была крепким, здоровым ребенком, ела досыта, против воли Вираго, у которой иногда ночью, тайком, таскала хлеб и варенье. Каждый день я проходила несколько километров, чтобы принести с фермы корзины с овощами, яйцами, со всеми продуктами, что дедушка посылал своему племяннику. Вираго пользовалась этим, к счастью для меня, потому что я питалась в ее доме.
Марта завершала все это пирогами с ревенем и вишневым вареньем — у нее всегда был припасен гостинец для меня. А еще парное молоко прямо из-под коровы, и мне было совсем не тяжело нести ведро на кухню, где Марта делала сыр. Но на ночь я должна была возвращаться в дом Вираго. И я шла туда с тяжелым сердцем: слушаться, помогать по дому, шить, спать в каморке, а я мечтала о большом доме Марты и дедушки. Не знаю, сколько всего я прожила у Вираго и на ферме. Я потеряла чувство времени с тех пор, как забрали моих родителей. Скорей всего, меньше года.
12 мая дедушка подарил мне цветы душистый горошек, которые были похожи на бабочек.
Дедушка сказал мне: «Сегодня твой день рождения».
Он часто преподносил мне маленькие сюрпризы, прикидываясь, будто верит, что у меня день рождения каждый день. Но на этот раз еще был красивый торт, и дедушка утверждал, что это действительно мой день рождения. По его словам (он, так или иначе, должен был это знать), я родилась 12 мая. Это было 12 мая 1941 года, мне исполнилось семь лет, мама говорила, что я появилась на свет в 1934 году. Но я ни в чем не уверена. Ни в датах, ни в том, сколько времени прошло.
Я никогда не забуду тот большой ароматный букет, я снова вижу душистый горошек на столе в большой кухне, торт, такую светлую и теплую свечку, освещавшую нас. За этим столом я изучала мир, я была хорошей ученицей. Какое счастье узнавать страны, водить пальцем по Италии, называть города, а потом показывать их на карте.
— Ткни пальцем, но не смотри на название, вспомни сама. Произнеси по буквам.
Теперь дедушка вместо мамы заставлял меня учить алфавит, писать строчки и считать на пальцах. Я пользовалась ладонью, чтобы что-то измерить. Сколько ладоней от земли до моей головы — и ничего плохого нет в том, что физически я «маленькая». Зато вся в мышцах, говорил дедушка. У него была своя манера измерять людей. Его жена Марта была «красивой пышной женщиной». Когда-нибудь и я стану «красивой пышной женщиной». А пока что я была маленьким цыпленком, который хотел играть один и в игры мальчика.
У меня не было привычки сближаться с другими детьми. Марта попробовала привести соседского ребенка, чтобы он поиграл со мной, но встреча закончилась дракой, и дедушка сказал:
— Оставь ее в покое, ей не нужны товарищи, ей это не подходит.
Но Марта хотела, чтобы я общалась с другими детьми. И если она приглашала девочку, я колотила ее, а если мальчика — доказывала ему, что я сильнее. Я была одиночкой. Я такой и осталась. Меня обрекли на одиночество. Я не выбирала его, но мне приходилось терпеть сначала из-за родителей, потом у Вираго, где меня никто не любил, а затем мне не нужен был никто, кроме дедушки и Марты.
