Александр Щёголев - Как закалялась жесть
…Именно на фамилию «Тугашев» клюнул полковник Дыров — потому и приехал сюда лично. Двое суток от Ромы не было известий. Мобильник выключен. Сестра в истерике. И вот — из Басманной управы сообщают: некий попрошайка, задержанный рано поутру патрульно-постовой службой, твердит о каком-то убитом капитане милиции, требует встречи с Дыровым по прозвищу Драматург; а среди вещей этого чмо обнаружено служебное удостоверение Романа Тугашева…
К счастью, в Москве знали Драматурга, пусть он и питерский выскочка. Нашлись люди в отделе милиции, позвонили. Дыров примчался в район, не позавтракав. И доброхоты не обманули (не забыть их отблагодарить!), сведения были точны. Калека-попрошайка со звучной фамилией Саврасов, правда, оказался малость не в себе. При задержании дрался с милиционерами (в машину, говорят, его втроем запихивали). Когда же драчуна посадили в одну из клеток «обезьянника» — вообще случилось ЧП. Завсегдатаи попытались поставить новенького на место, а у него была намотана на пузо хитрая штуковина, похожая на кистень, — всех ею в клетке положил. Менты вмешались, ворвались с дубинками, так он и им устроил танцы, пока не огреб по темечку… Короче, поговорил Дыров с этим юродивым. Слова из бедолаги лились, как из незакрытого крана, мало в них было смысла, но главное полковник понял: пришло время гнать волну, не теряя ни минуты.
И оказался прав.
Он оказался даже более прав, чем хотел и на что рассчитывал! Десяти минут пребывания в нехорошем особняке хватило, чтобы обнаружить главное. Что там недоеденный племянник! Похороним, изобразив скорбного лица выраженье, — и привет… В подвале был найден труп Купчинского Анатома. Да-да, того самого, которого питерская ментура во главе с местным ЗООПом упустила в свое время…
Известнейшая личность, этот Анатом, что и говорить. Фамилия — Крамской. Не художник, конечно, а серийный монстр. Несколько лет наводил ужас на весь Юго-восток Питера. Практиковал фирменный удар: узким лезвием в спину — между верхними позвонками грудного отдела, перерубая спинной мозг. Этакий извращенный гуманизм: в результате подобной «операции» жертва полностью теряла чувствительность, то есть боли не чувствовала. Работал школьным учителем биологии. В свое время раскрыл сам себя, выведя свой класс на натурный урок анатомии, где приготовил детишкам труп для изучения… Этот легендарный маньяк-людоед до сих пор умудрялся пребывать в бегах; и вот — валяется на полу, зарезанный, как теленок. Спрашивается, что он делал в этом доме? И кто его прикончил — не покалеченная же хозяйка дома? Не девчонка же со студентами?..
* * *Следственные действия в особняке стремительно разворачивались. Видавшие виды спецы действовали слаженно и весело, хотя глаза у них, честно говоря, разбегались, а души горели.
Масштабы и перспективы будущего уголовного дела вызывали головокружение…
Однако, поработать, увы, милиционерам не дали. Даже насладиться процессом толком не позволили. Получаса не прошло, как в их работу вмешалась Федеральная служба безопасности. Произошло это настолько неожиданно и в такой обидной форме, что у полковника Андрея Робертовича Дырова просто зла не хватило.
Это было одно из его слабых мест: вечно ему не хватало зла.
…Подкатил «бегунок» на машине с мигалкой. «Бегунок» (он же «бегунец») был в чине майора, а послал его, в натуре, кто-то из «яйцевиков»… Кто такой «яйцевик»? Тот, кто ведет в своем кабинете сидячий образ жизни, то есть большею частью сидит на… ясно, на чем. Это словечко было характерно только для ФСБ, в милиции таких чинов называют «подсидельниками» (производное от «подполковника» и глагола «сидеть»).
Бегунка провели к Драматургу. Полковник опустил стекло машины и спросил:
— Чего у вас?
Майор молча протянул бумажку. Несколько секунд Дыров ее рассматривал, каменея лицом. Потом — рывком — распахнул дверцу, чуть не опрокинув гонца (тот едва успел отскочить), и вылез.
— Какая скотина подсуетилась? — осведомился он. Если б взглядом можно было расстрелять, лежал бы сейчас горемыка-майор, забрызгав мозгами асфальт.
— Дело передается в ведение нашего Следственного управления, а также Управления особых действий, — ответил бегунок дипломатично.
— За дурака-то меня не держи! Ты чей?
— Товарищ полковник, вы только не горячитесь…
— Да я вашу же «девятку» с цепи спущу! Раком стоять будете!
— У нас все законно. При чем тут «девятка»? Постановление, вот, имеется…
На казенном лице майора мелькнула и в сей же миг пропала гадкая улыбочка. Дыров, конечно, заметил это. Дернул щекой, собираясь что-то ответить, но передумал. Перечитал доставленный ему документ и сказал уже спокойно:
— Ты что, «точеного» западло хочешь прихватить?
С «точеным», то есть с начальником, стоявшим за его спиной, он блефовал. Никто за спиной Дырова не стоял, сам дернулся. А «прихватить западло» означало использовать официальный документ несправедливо, низко. Бывают ситуации, когда, согласно внезапно всплывшей бумаге, ты оказываешься неправ, но по совести — по всем, блин, понятиям, — прав именно ты, ты, ты! Сейчас, по мнению Дырова, была такая ситуация. Однако… Бегунок принес в зубах постановление, подписанное самим Генеральным прокурором Российской Федерации. Из коего следовало, что производство по данному делу и все материалы проверки полностью переходили под юрисдикцию ФСБ, исключая все прочие следственные управления — из МВД, из СВР и даже из ГРУ… Серьезная бумага. Крыть этот джокер Дырову было нечем: он-то запасся постановлением всего лишь главного московского прокурора, даже не окружного.
Короче, менты обязаны были удалиться, да так, чтоб пятки сверкали.
— Товарищ полковник, не горячитесь, — повторил все понимающий гонец. — Тут нет первых и нет последних. Сегодня вы последний, завтра мы. Ведь это еще при Деде было…
Дедом в свое время называли Щелокова.
— Ты-то откуда можешь Деда помнить, кутенок. Мы что, по-твоему, должны объект голым бросить?
— Так наши сейчас прибудут… А вон, уже едут!
И правда, подкатил автобус с «Альфой», один «мерс», пара машин попроще. У самого входа в дом припарковался медицинский спецтранспорт — «скорая» да «перевозка», то есть фургон, в котором трупы транспортируют. Про трупы-то они откуда узнали? — поразился Дыров. Да уж, подсуетились по полной… Личный состав принялся неспешно выгружаться. Известный своей интеллигентностью Драматург махнул в отчаянии рукой и оглушительно гаркнул на всю улицу:
— Снимаемся нах…! Проеб…ли нас!
Что означало: в который раз милицию опустили, сволочи…
