Сэм Хайес - Моя чужая дочь
Я была сыта по горло. А Бекко, к моему великому удивлению и не меньшей радости, наш след потерял.
Переехали мы в загаженную, провонявшую котами квартиру, поэтому засучили рукава, привели ее в порядок, наполнили ароматом лаванды и вкусными запахами домашних блюд. Впервые в жизни я была хозяйкой на собственной кухне.
У Руби, похоже, дела в школе наладились, хотя несколько одноклассников ее по-прежнему доводили, и мне оставалось только молиться, чтобы дело не зашло дальше насмешек. Руби обожала французский и музыку. У нее появилась подруга по имени Алиса, и после школы девчонки бежали к нам домой перекусить. На работе я выкладывалась до последнего. Благодаря моим усилиям вкупе с навыками, полученными в Брайтоне, заурядная цветочная лавка со временем превратилась в один из самых популярных магазинов района.
Я написала Бакстеру о нашем лондонском житье-бытье. Не получив ответа на первое письмо, очень расстроилась — решила, что он не желает меня знать, считая виноватой в гибели Патрика. И в чем-то он, конечно, был бы прав… Но я продолжала писать, и он наконец отозвался. Сначала я получала от него коротенькие записочки, а позже и хорошие, подробные письма — о том, как у него дела, о двух новых продавщицах, которых взял к себе на работу. Бакстер выстоял. Бакстер спас меня и простил за то, что я сделала с его жизнью.
Я взмокла, пока доехала до дома.
В салоне машины страшная духота, а дома чудесная прохлада. Уж не знаю, в связи с чем, только Роберт не в духе, и я намерена это исправить. Посылаю ему воздушный поцелуй — он не замечает — и взлетаю на второй этаж. Переступив через одежду, сброшенную прямо на пол в спальне, шагаю в душ. И улыбаюсь, подставив грудь теплым струям. Меня переполняет озорство.
Мой муж на удочку не клюнул, ну и не страшно, пойду окольным путем. Похоже, настроение у него хуже некуда.
— Роберт, на помощь! Скорей! — верещу я, словно в дом вломился грабитель. Есть! Я и глазом не успеваю моргнуть, а Роберт уже на пороге ванной, дышит, бедняжка, как загнанный зверь.
— Что случилось?!
— Сюда! — зову я. — Открывай!
Он сдвигает стеклянную панель, его окатывает горячей водой, и перед ним — обнаженная жена в мыльной пене, с откинутой на кафельную стену головой и обеими ладонями между бедрами. Отличная работа — он просто не верит своим глазам.
— Стаскивай с себя все и давай ко мне. Ты черт знает на кого похож! Уж я тебя вымою так вымою!
Он меня хочет, я знаю, но продолжает топтаться на месте как последний остолоп. Захватив его врасплох, я прыгаю вперед, дергаю за руку, он теряет равновесие и как был, одетый, вваливается в кабинку. Я смеюсь до слез, благо их тут же смывает водой. Ну и видок у него сейчас… классный!
— Я ведь обещала вымыть тебя как следует! — Я все еще смеюсь, прижимаюсь к нему, вся в мыле — и плевать на его одежду. — Ну же, снимай рубашку! Сейчас потрем тебе спинку. — Я хватаюсь за верхнюю пуговицу, но Роберт отводит мою руку и сам расстегивает рубашку. Я веду свою партию: — Ой-ой, какие мы сердитые. Плохой мальчик весь извозился. А плохих мальчиков всегда ждет наказание.
Он щурит глаза, от уголков разбегаются морщинки, а взгляд так и пляшет по моему телу.
— Нам нужно кое о чем поговорить. — Роберт подается ко мне, упирается ладонями в стену, и я оказываюсь в ловушке его рук. — И предупреждаю — это очень серьезно.
Неужели знает?
За стеной, в соседнем магазине, Руби играла на пианино. Исполняла что-то свое, яростное, а значит, в школе выдался тяжелый день. У нас торговля не шла из-за дождя, что зарядил с самого утра. Я даже не смогла вынести уличные подставки — цветы погибли бы под ливнем.
На дверях, как всегда, висела табличка «Открыто», но с тем же успехом я могла повернуть ее обратной стороной: магазин был пуст. Хозяин в последнее время появлялся редко, передав бразды правления в мои руки. Он доверял мне и товар, и выручку: должно быть, интуиция подсказала, что работа мне нужна как воздух.
Вместе с независимостью пришла и уверенность в себе. Я стала по-другому одеваться, сменила прическу. Мне очень шло каре и золотисто-пепельный цвет волос. Я даже позволила себе надежду когда-нибудь встретить достойного человека. Мне ведь в жизни был знаком секс, но не любовь, и сама мысль о том, чтобы позволить мужчине прикоснуться ко мне бесплатно, опрокидывала мое понимание близости.
Я подсчитывала недельную выручку, когда звякнул дверной колокольчик. Подняв голову, я сдвинула очки на лоб. Зрение меня вообще-то не подводило, но я все же купила очки с самыми слабыми стеклами: уж очень понравилась черепаховая оправа. В очках я выглядела деловито и важно, будто и впрямь что-то значила в этом мире. Высокий мужчина замешкался на пороге. Воспитанный такой — все тер и тер подошвы ботинок о коврик, хотя мог бы и не стараться, я мыла пол несколько раз в день. Мокрый зонт он сложил и прислонил к стене. Наверняка забудет, подумала я. Мужчина улыбнулся: «Добрый день». — И двинулся по залу.
А я вернулась к своей бухгалтерии, время от времени поднимая глаза — Бакстер научил приглядывать за клиентами. Мужчина не обращал на меня внимания, и в конце концов я решила помочь:
— Вам что-нибудь посоветовать?
Мой вопрос, похоже, привел его в замешательство. Несколько секунд он смотрел на меня пустым взглядом, а потом выдернул из ближайшей тары букет роз.
Опираясь ладонью о прилавок, он ждал, пока я заверну цветы в целлофан.
Обручального кольца нет, отметила я невольно. И еще: красивые у него руки.
— Восемь девяносто девять, пожалуйста.
Лишь сейчас я смогла рассмотреть его как следует. Он выглядел уставшим. Темные волосы спутаны ветром и дождем, а глаза… глаза угасшие, словно из него вынули душу. Но он снова улыбнулся, протягивая кредитку.
— Спасибо за покупку, мистер… Найт. — Я прочла фамилию, прежде чем положить перед ним квитанцию. — Будьте добры, распишитесь.
Он взял ручку, занес над квитанцией — и замер, будто прислушиваясь.
— Откуда музыка?
Я кивнула на стену:
— Рядом магазин музыкальных инструментов. Моя дочь играет на пианино, пока я не закроюсь.
— И превосходно играет. Родители, должно быть, гордятся таким талантливым ребенком?
— Мама гордится, — уточнила я. — У нас с дочерью больше никого нет.
Пусть знает. На всякий случай.
— Всего доброго. Еще раз спасибо. — Он шагнул из магазина под дождь.
У меня нет выхода, кроме как продолжать игру. Роберт прижал меня к стене, под струями горячей воды, — и хочет поговорить о чем-то серьезном? Ну а я совсем не хочу.
