Татьяна Соломатина - Двойное дыхание (сборник)
ООН и каждая нация в отдельности создали массу программ и фондов. Различные институты и организации откусили денег от бюджета и благотворительности на исследования и просто так, по воле удобного случая. В один день в Кащенко завезли пару карет «скорой помощи» внезапно тронувшихся умом (я лично написал искромётную заметку об этом, выпив за психическое здоровье ноосферы с интервьюируемым специалистом – заведующим отделением буйных), и, пожалуй, всё. Новостной взрыв не то чтобы сошёл на нет. Скорее, продолжал привычно кликушествовать забористыми креативными заголовками газетных полос и новостных лент, но все уже привыкли и ждали чего-то более жареного. Скучает обыватель без кровавых подробностей массовых гибелей, отдельных зверских убийств и сильно покалеченных детишек, поданных к вечернему чаю на его обывательскую кухоньку.
А через неделю уж зажарили так зажарили.
Они-то там уже через полчаса, как матушка Земля через дырявый атолл на космический газон высморкалась, уже всё знали. Да сколько ж такую весть утаишь, будь ты хоть троекратно «богоизбранный», когда все скважины горюче-смазочные на планете разом опустели!
«НЕФТЬ ЗАКОНЧИЛАСЬ НА ПЛАНЕТЕ!» – хором выдохнули в народ мировые СМИ. Ну, то есть ВСЯ нефть закончилась.
Паника и обвал на бирже!
Глава Нефтепрома застрелился!
Председатель акционерного общества «Главгаз» выбросился из окна своей лондонской шестнадцатиэтажки, по дороге нанеся себе пулевое ранение в голову! Дело закрыто в связи с его бесспорной суицидальной очевидностью!
Дети нуждаются в дешёвых китайских резиновых игрушках!
Вулканизация подорожает в четыре тысячи раз!
Конец силиконовым сиськам и гелевым губам!
Нет нефти – нет презервативов! Нет презервативов – есть СПИД!
МЫ ВСЕ УМРЁМ!!!
Ага. Видимо, до сих пор наивно полагали, что мы все будем жить вечно. Простите.
Ну и так далее. Сами понимаете, умные. Вечно жить если и собираются выжившие к моменту настоящих записок, то, видимо, на каком-нибудь ином, «альтернативном», виде топлива. Я лично – на силе духа. Опять отвлекаюсь…
Естественно, началась паника. Как только факт исчезновения из недр планеты Земля жидкого горючего полезного ископаемого стал общеизвестен, началась паника. На бирже и среди подъездных старушек. В перерабатывающей и химической промышленности и в детских садах. В автомобильных концернах и приютах для бездомных собак. В пищевых, фармацевтических, издательских гигантах и маленьких уютных секс-шопах.
Но вы же понимаете, сообщи такое прогрессивному человечеству, оно сразу же забудет о том, что оно прогрессивное, и начнёт себя вести как стая саранчи!
Однако удержали. Уговорили. Упредили-забрехали.
Главы государств и организаций выступали с заявлениями, заверениями и программами, мол, запасы нефти позволяют. А пока запасы позволяют, наши учёные изыскивают пути производства керосина из некондиционных бройлеров, бензина – из поголовья генно-модифицированных телят, а губной помады – из крови, сданной инфицированными павлиньим гриппом, поросячьим триппером и бизоньей гонореей доноров. Призывали успокоиться, расслабиться и получать удовольствие. Обещали, что мир не возвратится к ремеслу, строительству без гвоздей и безаппаратному скотоводству. Напоминали, что солнечную энергию, электричество вкупе с дровами и углём у нас никто не отнимет, прорвёмся, люди мира!
Монополия на нефть и вне божественных форс-мажоров принадлежит государству, а уж в таких условиях тем более. И вы не хуже меня отдаёте себе отчёт в том, что первым остановится и будет стоять намертво, где стоит, транспорт. Так что передвигаться – некоторое время – будут только чиновники и военные. Точнее, военные чиновники. Ибо только они – в отличие от всех остальных, хаотично мечущихся по делам и от нечего делать, – передвигаются всегда с определённой секретной целью. Следом красиво – с эффектом домино – обрушится невидимая невооружённому глазу подслеповатого обывателя конструкция под названием «Экономика». А если вы в последней надежде уткнётесь мыслью в гидро-, тепло– и атомные электростанции, то я напомню вам, что все они собраны из неких вращательных, поступательных и прочих кинематических механизмов, требующих смазки, замены шестерёнок и своевременной доставки к рабочему месту обученной единицы с газовым ключом наперевес. Так что рано или поздно…
Впрочем, я забегаю вперёд. Туда – где меня, журналиста Юрия Васильева, ещё нет. Туда, где случись такое не на самом деле, а как тема, отданная в разработку параллельно нескольким писателям, то в сухом остатке получится примерно одно и то же плюс/минус стиль изложения и талант. Все, кто мало-мальски обладает логическим мышлением и если не минимальными знаниями, то хотя бы доступом к оным, создадут логическую модель того, что произойдёт, паче чаяния, в заданной теме «Нефть закончилась на планете». Пессимисты в оговорённом договором количестве авторских листов построят мрачное апокалиптическое будущее с предшествующей абсолютному хаосу неразберихой из-за стопора всех видов производства. Оптимисты быстренько засадят в лабораторию какого-нибудь очередного Доктора Добро и создадут альтернативные виды энергии и красителей, идентичных натуральным, спасающих планету от дефицита красивой колбасы, качественных любрикантов и дешёвых китайских погремушек. А то и полетят на обетованную землю гуманоидов, накормят их борщом, и те, познав магию сочетания горячей свинины, квашеной капусты и ледяной водки, в благодарность одарят землян сакральным секретом производства горючего для самолётов из мыслеформ (или из той же капусты – почему нет?!). Скептики-юмористы и циники-сатирики щедрыми мазками напишут полотно «Кысь в периоде» или будут проливать на планету нефтяной дождь строго по вторникам и четвергам. И, что самое забавное, всё написанное будет иметь право на существование. «Что на земле, то и на небесах». Если вы о чём-то думаете, это уже существует, тут накормленные и напоенные гуманоиды правы. Как оказался прав Жюль Верн со своими наивными, но весьма точными прогнозами в двенадцати томах 1957 года издания, прочитанных мною между седьмым и восьмым классами на чердаке снятого родителями на лето домика в уездном городке на Волге. Как, весьма вероятно, рано или поздно окажется прав Брэдбери, Азимов и даже Хайнлайн, тьфу-тьфу-тьфу на последнего. Но вся конкретная моя, журналиста с русским именем (и не менее русской фамилией), жизнь разрушилась и состоялась уже как жизнь человека лишь потому, что внезапная пропажа нефти в планетарных масштабах случилась на самом деле.
Так что оставим прогнозы – аналитические и фантастические – общественному бессознательному и вернёмся к моей личной истории после небольшого экскурса в физику лирики.
Знаете, что такое инертность? Ну, конечно, знаете. Вы довольно часто повторяли это слово. Как и я повторял. Поэтому знаете, что «инертность» или, если угодно, «инерция», в переводе с латыни означает «бездеятельность». Это внутреннее свойство всех тел, количественной мерой которых является масса . Чем больше масса тела, тем более оно инертно, то есть тем меньшее ускорение оно получает при действии на него данной силы и, следовательно, тем медленнее изменяет свою скорость .
И закон этот, позвольте заметить, применим не только тогда, когда вы с хмельными подельщиками пытаетесь вытолкать гружённый до потолка пивом BMW из метрового сугроба. Он применим и на этапе выбора машины (ох, как теперь без них?!), и на этапе покупки пива-водки (все же пьют!), и на этапе выбора друзей (друзей не выбирают!), и… инертность, инертность, инертность.
Это сквозной вселенский закон. Запросто дробящий валуны антиматерии и ворочающий социальными глыбами в рамках одной небольшой планетки.
Я же, журналист Юрий Васильев, – маленькая составляющая такой глыбы. Молекула. У меня, несмотря на имя и фамилию, не было имени и фамилии. У меня, несмотря на мысли, не было мыслей собственных никогда позже детства. Я был продуктом социального общества, и я же являлся тем, кто социальное общество продуцировал. Я думал как член социального общества. Я поступал как член социального общества. Я был инертен как это огромное неповоротливое социальное общество, включающее в себя массу всех шестерёнок, хорошо смазанных очищенным перегнанным ректифицированным сознанием. И даже такое сильное одномоментное воздействие было неспособно до поры до времени заставить эту махину изменить скорость ментальных и, что важнее, духовных процессов.
К чему это я, теперь уже просто Юрий Васильев? Сейчас объясню.
«И посредине этого разгула», то есть во время телевизионных, радио– и печатных излияний глав государств на предмет этого глобального планетарного плевка, вызывает меня главред и говорит:
