Юлия Кова - Аватар
«Нет, я не знаю этого мужчину, – говорил специалисту Андрей. – Я видел его лишь однажды, это было неделю назад, в Лондоне.... Нет, здесь этот человек говорил со мной только по-русски... Отпечатки его пальцев есть? Как это нет? Нет даже в базе данных? Считаете, что у этого человека переделано лицо и отпечатки пальцев? Странно… Нет, повторяю вам: я не знаю, кто этот человек и почему он убил всю группу во главе с Максом... Ладно, давайте так: оставьте его тело в морге. Завтра я приеду и сам разберусь с его захоронением. Нет, неизвестная могила не пойдёт: я обязан этому человеку. Если родственников не найдёте, то я сделаю всё сам, быстро, просто и тихо...».
Добравшись до гаражей, Андрей поставил там свой байк.
– Как дела, Андрюха? – окликнул его сосед по гаражу. Исаев даже не обернулся, только показал большой палец, мол, всё хорошо. Погружённый в свои мысли, Исаев направился к дому. Не замечая никого вокруг, толкнул дверь подъезда. Кивнул консьержке, начал подниматься к лифту.
– Андрей, не торопись, – остановила его консьержка. – Загляни в почтовый ящик, к тебе сегодня рано утром курьер приходил. Пакет для тебя оставил.
«Я ничего не заказывал», – подумал Андрей. Тем не менее, спустился на один пролёт, подошёл к почтовому ящику. Открыл его – и в ладонь Андрея скользнул жёлтый, запечатанный конверт без марок и маркировок.
– Как выглядел курьер? – поинтересовался Андрей, недоуменно вертя конверт в пальцах.
– Как выглядел? Да как обычно, – пожала плечами женщина. – Высокий такой. Примерно с тебя ростом... Тёмные волосы. Карие глаза. Но такая улыбка, – и консьержка зарделась, – такая… в общем – как у тебя.
Исаев побледнел и шагнул к лифтам.
– Андрей, а что в письме-то? – окликнула его любознательная женщина.
– Да так... долг вернули.
– А, долг вернули, – глядя вслед Андрею, разочарованно протянула консьержка.
Отперев квартиру, Исаев скинул куртку и прошёл в кухню. Включил настольную лампу, сел за стол. Подумал – и на свой страх и риск вскрыл конверт. Аккуратно вытряхнул на стол cемь листков в клетку, исписанных знакомым ему, по-военному чётким почерком. Не веря глазам, Андрей прочитал самую первую строчку:
«Здравствуй, Андрей. Тебе пишет “Симбад Омега” – человек, которого ты искал и которого больше нет на свете…».
– 1 –
«Ах, утону я в Западной Двине!
Или погибну как-нибудь иначе,
Страна не зарыдает обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут...».
(Геннадий Шпаликов)
«Вечная любовь, верны мы были ей...».
(Наталья Кончаловская, к/ф «Тегеран 43»)
«г. Апрелевка, 5 апреля 2015 года.
Здравствуй, Андрей.
Тебе пишет «Симбад-Омега» – человек, которого ты искал и которого больше нет на свете. Я знаю, что ты всегда хотел знать правду о том, кем был твой отец. Я сам расскажу тебе это. Я обойдусь без домыслов, буду честен с тобой до конца. Когда ты дочитаешь моё письмо, вспомни о том, что я говорю тебе сейчас. Я любил тебя – как любил и Эль, и Диану, потому что вы – мои дети. Я всегда вас любил. Я навсегда вас люблю. Пожалуйста, будьте счастливы.
Своё письмо я начну с того, что много лет мучает меня. Андрей, у тебя есть старшая сестра. Твою сводную сестру зовут Стелла. Она живёт в Лондоне, недалеко от меня, её координаты – в конце письма. Найди её. Эль того стоит, поверь мне. И когда ты встретишься с Эль, то попроси у неё за меня прощение. Мне не стыдно, что я не любил её мать – на это у меня есть причины. Но мне стыдно, что я ни разу не сказал своей дочери: «Здравствуй, Эль». И мне жаль, что я никогда не услышу от неё два простых слова: «Папа, здравствуй».
Итак, кем был я, ваш отец? Я – профессиональный военный, бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР, иначе – разведчик. Но в этом нет ни капли романтики. Такими, как я, не рождаются: такими, как я, становятся. Можно прийти к этой профессии, заполнив анкету, и оставив ее в особняке, на Остоженке[14] А можно унаследовать эту профессию от родителей. Иногда эта профессия выбирает людей сама. Но, как бы то ни было, служение Родине – это вполне осознанный путь. Я сам сделал свой выбор. Жалею ли я об этом? Нет. Такие, как я, мы – никто без Родины[15]. Жалею ли я, что, защищая Родину, я не был со своими детьми? Да. Если честно, я об этом жалею. Сожалею ли я о том, что поручил своих детей тому, кто был во много раз меня лучше? Нет. Об этом я никогда не пожалею. Мою правоту доказывает то, что мои дети выросли достойными людьми, и я всегда буду ими гордиться. А вот будут ли мои дети гордиться мной? Об этом я спрашиваю себя постоянно.
Что знают об обратной стороне профессии разведчика те, кто пишут о нас книги? Кто думает о жертвах, которые мы ежедневно приносим на алтарь правителей, желающих мира? Кто понимает, что у нас нет права любить женщин, просить их родить нам детей, воспитывать своего ребёнка и говорить ему правду? Кто думает о тех, кому мы сломали жизнь, чтобы защитить мир, в котором вы живёте? Кто пожалеет тех, кого мы использовали и бросили, как смятый лист? Этого я не знаю. Увы: такие, как я, не имеют права задавать себе подобных вопросов. Мы не имеем права колебаться – ни разу и никогда. Раздумывать о правильности выбора – для нас это уже слабость. Быть слабыми – такого права нет у тех, кто защищает Родину. Наше служение своей стране – это своего рода подвиг, потому что мы предаем себя злу во имя добра. Такие, как я – мы сотни безымянных фигур на шахматной доске, которыми выигрываются войны. Наш профессионализм заключается в том, чтобы в мирное время не выстрелил ни один пистолет. И наша профессия будет существовать до тех пор, пока это нужно живущим. Возможно, мы и заслуживаем безымянной звёздочки на стене мемориала и наград, считают правители. Я скажу им твёрдое «нет». Вы считаете, мы заслуживаем уважения? Я снова отвечу «нет». Тогда – чего же мы заслуживаем? Мой ответ будет таков: мы заслуживаем милосердия. Но милосердие – это не жалость. Это – понимание. Чтобы рассуждать о таких, как я, нужно знать саму природу нашей профессии. Чтобы понять то, о чем я расскажу, нужно иметь сердце.
Задания, которые я выполнял, находятся под грифом «секретно» и будут находиться под этим грифом еще много лет, пока не пройдёт время и исчезнут наше и ваше поколения. Для того, чтобы выполнять задания, таких, как я тренируют. Такой тренировкой для меня стала первая командировка в Испанию. Я был внедрен в баскскую группировку ETA. ETA – или же Euskadi Ta Askatasuna – являлась баскской леворадикальной националистической организацией, проводившей с 60-х террористические акции, направленные против действующей власти Испании. Террористическая деятельность ЕТА была прекращена в 1998 году. Но до этого было ещё далеко. А пока мне было всего двадцать три и вот уже четыре года как я любил одну сероглазую девчонку. Нас познакомил Игорь, её приёмный брат и мой лучший друг по сто первой разведшколе. «Моя сводная сестра, Лили. Однажды я женюсь на ней», – объявил мне Игорь. Я посмотрел на неё и понял: я пропал. Это была любовь навсегда, с самого первого взгляда...
