Кэндес Бушнелл - Четыре Блондинки
Обедать я поехала в дом Рори. Я никак не могла решить, что надеть, поэтому натянула свои армейские брюки. Я сильно нервничала. И стоило ли меня за это осуждать?
У меня еще никогда не бывал запланирован секс с человеком, у которого член с половину мизинца.
– Успокойся, – сказал он беззаботно, – все будет в порядке.
– Мне нравится твоя квартира, – заметила я. Там было полно пузатых кушеток и кресел и всякого антиквариата. Там был камин. Еще там было довольно много вощеного ситца, но я не обратила на это особого внимания, потому что у большинства англичан, живущих в Челси, есть вощеный ситец.
– Да, – кивнул он, – здесь ужасно… уютно, ведь правда?
Потом мы пили шампанское. Американцы почти никогда не пьют шампанское, поскольку считают, что это напиток для маменькиных сыночков. Потом мы врубили музыку и танцевали как сумасшедшие. Американцы почти никогда не танцуют. А потом меня вдруг словно током ударило.
Мне захотелось закричать: «О Боже, да ты голубой!»
Ну конечно. Шампанское, танцы, ситец… В Нью-Йорке все это могло быть только у голубого.
Я выключила музыку.
– Послушай, – сказала я, – мне надо поговорить с тобой о чем-то важном.
– Да?
– Ты, возможно, сам это не вполне осознаешь… на самом деле, возможно, ты спрашиваешь себя, почему тебе не нравится секс с женщинами… Но, если честно, я думаю, ты голубой! – выпалила я. – И наверное, тебе стоит это признать. Разве тебе не будет намного лучше, если ты откроешься?
– Я обдумывал эту возможность, – медленно проговорил Рори, – и пришел к выводу… что я не голубой.
– Голубой, – настаивала я.
– Нет, – сказал он.
– Ну посмотри. Тебе не нравится секс с женщинами. Ну? О чем это говорит? Конечно, я вовсе не против. Ты, по-моему, просто чудесный парень, и…
– Я не голубой, – снова повторил он, а потом добавил: – Я знаю, что ты хочешь поцеловать меня.
– Не хочу я тебя целовать, – возразила я.
– Ты хочешь поцеловать меня, и это всего лишь вопрос времени…
Тремя днями позже мы наконец выбрались из постели.
ДЕТСКИЕ ПУДИНГИ
Я поехала в Ноттинг-Хилл навестить Софию. Она выходила замуж и занималась тем, что рассовывала по конвертам свадебные приглашения.
– Я встречаюсь с мужчиной из Челси, – сказала я, – мы с ним уже пять дней. Мы вместе принимаем ванны и поем.
Она вздохнула:
– С англичанами вначале всегда так. А как он в постели?
– Великолепен, – ответила я.
– Ну, они могут быть великолепными поначалу. Это они делают, чтобы охмурить тебя. А потом они больше об этом не заботятся. Одна моя подруга говорит, что ее муж туда-сюда пару раз – и кончает.
– Посмотрим, – сказала я.
– Может, тебе и повезет, – продолжала София, – но вообще-то мужчины в Лондоне не подарок. Я выхожу замуж только потому, что знаю своего жениха уже десять лет. Но, как правило, вступать в брак хотят мужчины, а деловые женщины – нет. Это намного удобнее для мужчины, чем для женщины.
София смешала для нас водку с тоником.
– Англичане просто ничего не делают. Они лентяи. Они не способны на какие бы то ни было усилия. Все приходится делать женщинам. И все оплачивать тоже. Дом, машину, еду… Все, чего хочет мужчина, это чтобы ему дали побездельничать.
– А англичане смотрят фильмы про кунг-фу?
– Бог мой, нет! Они не такие идиоты. Но им нравится, чтобы ты постоянно готовила им детские пудинги.
– Детские пудинги? Ты имеешь в виду… детское питание?
– Да нет. Ну, знаешь, сладкое. Яблочный пирог.
О!
Я снова пошла домой к Рори.
– Ты хочешь, чтобы я готовила тебе детские пудинги? – спросила я.
– Ох, киска, – не понял он, – какие еще детские пудинги?
– Ты сам знаешь. Яблочный пирог, – ответила я.
– Ну, вообще-то да, я люблю яблочный пирог. Ты хочешь испечь мне яблочный пирог?
– Нет! – отрезала я.
– Ну ладно, а как насчет яиц?
Мы провели вместе две недели. Мы катались по Лондону на его мотороллере и каждую ночь пытались лечь в постель пораньше, но в результате всегда пролеживали без сна с часу до четырех утра и болтали. Он рассказывал, как его пороли в Итоне и как он однажды попытался затолкать свою нянечку в шкаф с игрушками.
– Не знаю, что делать, – сказал он, – у меня в голове смешались слова на «в»: «вожделение», «влюбленность»…
Я хотела ответить: «Что ж, соберись и приведи мозги в порядок», – но я была не в Нью-Йорке.
– Хочешь познакомиться с моими друзьями? – спросил он.
Его друзей звали Мэри и Харольд Уинтерс, они жили в большом доме в деревне. Вероятно, это была именно такая жизнь, о которой мечтает всякая одинокая женщина, проводящая унылые ночи в крошечной нью-йоркской квартирке: собственный просторный дом, собаки, дети, «мерседес» и веселый, обворожительный, очень «домашний» муж. Когда мы вошли, двое светлоголовых ребятишек помогали Мэри лущить горох.
– Я так рада, что вы пришли, – сказала Мэри, – вы как раз вовремя. У нас тут все затихло.
В следующий же момент вулкан взорвался.
Другие дети (всего их было четверо) ворвались в кухню, громко крича. Собака наделала на ковер. Няня порезала палец, и ей пришлось поехать в больницу.
– Вы не искупаете Лукрецию? – попросила Мэри.
– Кто из них Лукреция? – уточнила я. У всех детей были имена вроде Тиролиан или Филомена, и было трудно запомнить, кто есть кто.
– Самая маленькая, – ответила она, – с чумазым личиком.
– Ну конечно, – улыбнулась я, – я обожаю возиться с детьми.
Это была ложь.
– Пойдем, – обратилась я к маленькому созданию, которое сумрачно уставилось на меня.
– Обязательно вымойте ей волосы. И добавьте кондиционер.
Каким-то образом я добилась, чтобы девочка взяла меня за руку и повела вверх по лестнице в ванную. Она довольно охотно сняла одежду, но потом начались трудности.
– Не трогай мои волосы! – завопила она.
– Я буду это делать, – возразила я. – Волосы. Чудесные чистые волосы. Шампунь. Разве ты не хочешь быть хорошенькой девочкой с чистыми волосами?
– А ты кто? – задала она вполне уместный вопрос, раз уж была совсем голенькая перед совершенно незнакомой теткой.
– Я подруга твоей мамочки.
– А почему я тебя ни разу не видела?
– Потому что меня здесь ни разу не было.
– Ты мне не нравишься, – заявила девочка.
– Да и ты мне не нравишься. Но я все-таки вымою тебе голову.
– Нет!
– Послушай-ка, маленькая чумазая мышка, – сказала я угрожающе, – я вымою тебе голову, и точка. Поняла?
Я налила ей на голову шампунь, и она тут же принялась кричать и метаться, будто я пыталась ее зарезать.
В разгаре нашей схватки в ванную комнату вошел Рори.
