Ирина Волчок - Домработница царя Давида
Он опять закрыл глаза, и Аня опять испугалась. Он сказал: инфаркт! А он ведь врач, он знает, что говорит…
— Не бойся, — сказал царь Давид, не открывая глаз. — Сейчас «скорая» придет, предупреди охрану. Собери минимум для больницы, если успеешь. Знаешь, что в больницу нужно брать? Хотя и потом можно… Телефоны захвати. Бумажник и документы в столе, в правом ящике. Захвати. Нино пока не звони, не надо. Потом… Ничего, мы справимся. Главное — не бояться, ты поняла? Никогда не надо бояться, потому что это большой грех…
Потом он стал говорить что-то о шубе, которую они не успели выбрать, потом — о том, что Нино права: зачем ей выходить замуж за такую развалину? Потом потребовал, чтобы она не звонила ни Ваське, ни даме Маргарите… Аня подумала, что он бредит, и опять очень испугалась. Но тут в квартиру торопливо вошли какие-то люди, покричали из прихожей: куда, мол, идти? Она мельком удивилась, что дверь оказалась открытой, побежала навстречу вошедшим, вцепилась в рукав толстого дядьки с чемоданом, поволокла его в кабинет царя Давида, приговаривая на ходу одновременно сердито и испуганно:
— Как вы долго… Почему вы так долго? Давид Васильевич говорит, что это инфаркт… Разве можно так долго?
— Ты чего? — удивился дядька, осторожно отцепляя ее пальцы от своего рукава. — Мы же сразу сюда! С сиреной! Это же великий Давид… Да ты не трясись, сейчас мы твоего деда к его ученику отвезем, так что все нормально будет.
Аня хотела сказать, что Давид Васильевич ей не дед, но как-то не успела. Все происходило очень быстро, к тому же — непонятно, толстый дядька и еще двое, которые пришли с ним, что-то делали, разворачивали какую-то аппаратуру, задавали царю Давиду какие-то вопросы, переговаривались между собой, отламывали от ампул носы прямо голыми руками, бросали осколки на пол, и пустой шприц тоже на пол бросили, а потом кому-то звонили, а потом перекладывали царя Давида на каталку… А она следила за всем этим, ничего не понимая, и даже не сразу поняла, о чем ее спрашивает толстый дядька.
— Ты с дедом поедешь? — терпеливо переспросил дядька, заметив, что она просто не слышала его. — В больницу сейчас отвезем. Поедешь с нами?
— Конечно! — Аня заторопилась, подхватила пакет, который она успела собрать по просьбе царя Давида, проверила, там ли бумажник и телефон, и не очень вежливо поторопила: — Скорее, скорее… Что ж вы так долго возитесь…
Царь Давид, уже лежащий на каталке, смешливо фыркнул. Толстый дядька оглянулся на него, тоже фыркнул и сказал:
— Вот так, Давид Васильевич. Молодое поколение… Чувствую, напустит внученька морозу на всех наших… Ну, поехали уже. Ты куртку-то надень какую-нибудь. И обувь. Что, в тапках, что ли, поедешь? Обратно-то тебя не повезут, самой придется. И дверь закрой, а то так и останется нараспашку.
Аня машинально переобулась в кроссовки, накинула пальто на спортивный костюм, закрыла дверь, мельком подумав, что даме Маргарите следовало бы все-таки позвонить, предупредить, потому что ключей у нее нет, вернется из магазина — а дома никого, дверь закрыта, ей уже уезжать надо, а вещи все в квартире… О Ваське даже не подумала. Да и о даме Маргарите сразу же забыла. Увидела, что во дворе стоит не обыкновенная «скорая», а страшная желтая машина реанимации, и в эту машину уже грузят каталку с Давидом Васильевичем, очень испугалась, что про нее сейчас все забудут, заторопилась, полезла следом за каталкой, стукнулась коленом… Кто-то из медиков подал ей руку, буквально вдернул в машину, со вздохом сказал:
— Всегда с родственниками возни больше, чем с больным. Не создавай нам проблем, ладно? Состояние стабильное. Ты знаешь, что это значит?
— Да, конечно, — торопливо ответила Аня, послушно шлепаясь на откидное сиденье, куда подтолкнул ее медик. — Я знаю, да. Стабильное — это значит без изменений, да? Тогда вы побыстрее, пожалуйста. Разве можно, чтобы так долго без изменений? Надо же лечить быстрее!
Медик вздохнул и промолчал, устраиваясь по другую сторону от царя Давида. В машину полез второй медик, на ходу обернувшись и громко сказав кому-то во дворе:
— Давид Васильевич приболел… Да. В больницу, куда же еще.
Аня без интереса глянула через затемненное стекло: с кем это он разговаривает? Во дворе стоял Васька. И морда у него была растерянная. Вот именно — морда, Аня это слово и подумала. И тут же забыла о Ваське и его морде.
Двери закрылись, машина мягко дрогнула, тронулась с места и сразу набрала скорость. Но сирена не включалась, поэтому Аня решила, что скорость не такая уж большая.
— Побыстрее бы, — беспомощно пробормотала она, не отрывая взгляда от белого лица царя Давида. — Лечить уже надо…
— Они уже лечат, — сказал царь Давид, не открывая глаз. — Они все правильно делают, не сомневайся. Девочка, я вот тебя попросить хочу… Ты мне завтра яблочек не напечешь? Знаешь, таких, с малиновым вареньем внутри… Очень люблю.
Аня заметила, как медики переглянулись с одинаковыми улыбками, и обрадовалась: наверное, действительно бояться не надо. Они же не боятся. И царь Давид не боится. Вон, о яблочках вспомнил…
— Напеку! — с готовностью пообещала она. — Антоновки, да? Она полезная. И еще куриный бульон, он тоже полезный. Творогу настоящего найду… У меня на рынке одна знакомая есть, у нее всегда очень хороший творог. Он тоже полезный. И еще для сердца абрикосы очень полезные, абрикосы я тоже принесу…
Она хотела вспомнить еще что-нибудь полезное для сердца, но тут медики просто отодвинули ее от царя Давида, склонились над ним, опять переглянулись — уже без всяких улыбок, стали что-то делать, опять ломали ампулы голыми руками, откуда-то появилась кислородная маска, заменили бутылку в капельнице… Опять стало очень страшно.
И тут в пакете, который она собирала в больницу для царя Давида, загудел мобильник.
— Это еще что? — злобно спросил один из медиков, оборачиваясь к Ане и вынимая из ушей стетоскоп. — Заткни телефон, а то сейчас высажу! И так ничего не слышу.
— Это не мне… — Аня выловила из пакета мобильник и глянула на экран. На экране высвечивалось: Василий. — Это Давиду Васильевичу…
— Заткни, кому говорю!
Аня отключила телефон и сунула его опять в пакет. Вот когда царь Давид выздоровеет, тогда и решит сам, надо ему говорить с племянником или нет. Только бы выздоровел… Только бы довезли его до того ученика, на которого вся надежда… Только бы довезли живого…
— Довезли уже, — сказал один из медиков, и Аня поняла, что думала вслух. — Довезли живого. Сейчас Михаил Максимович займется, не бойся.
Машина мягко затормозила, и тут же распахнулись двери, какие-то люди стали вытаскивать каталку, задавать уже знакомым ей двум медикам непонятные вопросы, каталку с царем Давидом обступили несколько человек и чуть ли не бегом повезли ее куда-то, а про Аню все, кажется, забыли. Аня увидела того толстого дядьку, который приезжал на вызов, опять вцепилась в его рукав и с отчаяньем спросила:
