Майкл Чабон - Вундеркинды
— Надо же, кого мы видим! — Крабтри всплеснул руками. — Вот он, наш маленький шалунишка.
— Мне кранты, — сказал Джеймс, как только мы переступили порог приемной. Вид у него был не особенно расстроенный.
— Тебя исключили? — уточнил я.
Джеймс кивнул:
— Да, вроде бы. Но я не уверен. — Он понизил голос: — По-моему, они там ругаются.
— Боже мой, какой кошмар. — Крабтри повел шеей и расправил плечи, как боксер перед выходом на ринг.
Мы прислушались. Из кабинета доносился приглушенный мужской голос. Слов мы не разобрали, но, судя по спокойному тону, мужчина просто что-то объяснял или рассказывал.
— В данный момент они не ругаются, — заметил я.
— Сейчас узнаем, что они там делают. — Крабтри поднял руку, собираясь постучать в дверь кабинета.
— Конечно, когда пришли Фред и Аманда, они сразу перестали ругаться, — сказал Джеймс.
Рука Крабтри зависла в воздухе.
— Фред и Аманда тоже там?
— Ага. Я же сказал: мне кранты.
— Ну, это мы еще посмотрим.
— Они привезли Доктора Ди.
— Нам всем кранты, — сказал я.
— Возможно, это относится только к тебе, — бросил Крабтри.
— У меня нормальный вид? — Я попытался выровнять дыхание и унять бешеный стук сердца: типичное для любого наркомана стремление скрыть от окружающих свое состояние и, если возможно, действовать как разумный человек, не теряя, однако, из виду светящиеся кометы и гигантские метеориты, которые с пронзительным свистом проносятся у него под черепом. Сама мысль, что ему не удастся скрыть свой кайф, почему-то вызывает у наркомана странное чувство стыда и досады. — Посмотри, у меня глаза не красные?
— Судя по твоим глазам, ты только что вывалился из газовой камеры, — отрезал Крабтри. Поддавшись внезапной панике, я уже начал сомневаться: действительно ли Терри хотел, чтобы я пошел с ним. — Встань у меня за спиной и молчи. Я сам все объясню. Понял?
— Да, да, конечно.
Он постучал в дверь кабинета.
Послышались шаги, дверь открылась. На пороге стояла Сара. Надо отдать ей должное: Сара, как администратор, к которому явился провинившийся подчиненный, и как женщина, увидевшая своего беспутного любовника, сохранила абсолютное присутствие духа. Она даже не удивилась.
— Входите. — Сара устало кивнула и отступила, приглашая нас в кабинет. Вдруг она вытаращила глаза и удивленно захлопала ресницами. — Он у вас? Вальтер, они принесли жакет!
Вальтер Гаскелл вскочил со стула и торопливо пересек комнату. В какой-то момент мне показалось, что он надвигается прямо на меня. Я попятился. Но Вальтер даже не взглянул в мою сторону. Его взгляд был устремлен на атласную реликвию. Крабтри расправил плечи и гордо вскинул голову. При приближении Вальтера он слегка нагнулся и выставил вперед руку с жакетом, словно метрдотель, предлагающий клиенту бутылку отменного кларета столетней выдержки. Вальтер с не меньшим почтением принял жакет и внимательно осмотрел его со всех сторон.
— Кажется, все в порядке, — объявил он.
— Слава богу! — воскликнула миссис Лир. — Ну, Джеймс Лир, тебе очень повезло, — Аманда метнула в пространство гневный взгляд, — что ты остался жив!
Когда мы вошли в кабинет, мистер и миссис Лир поднялись со стульев. Теперь, когда напряжение схлынуло, мистер Лир положил свою костлявую руку на плечи жены, словно хотел сказать: «Ну вот, дорогая, я же говорил: все уладится», жест получился успокаивающим и торжествующим одновременно. Глядя на этот привычный жест, я представил, как он постоянно произносит нечто подобное в тщетной надежде убедить жену, что в большинстве случаев все так или иначе улаживается. Мне вдруг пришло в голову, что главным препятствием к достижению гармонии и взаимопонимания в любом браке является эта непреодолимая пропасть между вполне оправданным, достойным всяческого уважения пессимизмом женщин и тупым животным оптимизмом мужчин, последний без сомнения можно считать главной причиной того удручающего состояния, в котором пребывает наш суетный мир. Аманда была одета в траурный наряд, словно собиралась на похороны: черное платье с широким кожаным поясом, черные колготки и черные лакированные туфли на высоких каблуках; ее седые коротко стриженные волосы топорщились на голове, как туго накрахмаленный колпак сестры милосердия. Фреда, судя по всему, вытащили с поля для гольфа. Как выяснилось, по воскресеньям он явно тяготел к клетчатым костюмам в голубовато-фисташковых тонах. Аманда Лир стряхнула со своего плеча руку мужа и направилась прямо ко мне.
— Да, а теперь я хотел бы обратиться ко всем присутствующим, — начал Крабтри, пытаясь протиснуться между мной и миссис Лир. Она ловко обогнула его и встала передо мной. От ее черного платья исходил горьковатый запах кедровых орехов.
— Однако в наглости вам не откажешь, мистер. После всего того, что вы устроили у нас дома, вы осмелились явиться еще и сюда!
— Извините, — пробормотал я.
Ее резкий тон привлек внимание Вальтера, он оторвался от изучения своего драгоценного жакета.
— Да, — сказал Вальтер, поглядывая куда-то в сторону. Мне показалось, что он старается не встречаться со мной взглядом, однако не из-за боязни посмотреть мне в глаза, а скорее потому, что не хочет смущать меня. Мой затуманенный марихуаной мозг подсунул очередную жуткую мысль: «А вдруг они все заметили, что я не в себе?» Вальтер сдавленно кашлянул. — Нам надо поговорить.
— Да, надо, — согласился я, мысленно прикидывая, что именно Сара успела рассказать мужу о наших с ней отношениях. Мне бы хотелось, чтобы она выложила ему все подробности.
Крабтри дружеским жестом положил руку на плечо Гаскеллу.
— Вальтер, позвольте мне высказать…
— Грэди, я полагаю, у всех собравшихся имеются к тебе кое-какие претензии, — многозначительным тоном произнесла Сара. Я проследил за ее взглядом. Она смотрела в дальний угол комнаты, где лежал большой нейлоновый мешок, похожий на чехол, в котором лыжники носят свое снаряжение. Мне не нужно было объяснять, что это за сверток. Я вдруг вспомнил, как Доктор Ди всю жизнь рыл норки, дырки и ямки и складывал в них казавшиеся ему ценными кости, он действовал с таким упорством, словно настойчиво пытался донести до окружающих его людей какую-то очень важную информацию, но его так никто и не понял, и теперь, когда старый пес умер, мы уже не узнаем, что он хотел нам сообщить. Потом я представил, как несчастного Доктора Ди заталкивают в душный нейлоновый мешок и с треском застегивают молнию у него над головой. Образ получился настолько жалостливым, что я порывисто вздохнул и сделал очень странную вещь. Во всяком случае, мне она показалась странной. Я шагнул к одному из стульев — причудливой конструкции, из обтянутых черной кожей металлических трубок, — тяжело плюхнулся на сиденье и заплакал.
— Грэди… — Сара подошла ко мне. Она стояла так близко, что могла бы дотронуться до моего плеча. Но не дотронулась. — Терри? — произнесла она с некоторым укором. Сара считала, что Крабтри угостил меня какой-то дрянью из своей знаменитой походной аптечки. Последний раз Сара видела меня в слезах несколько лет назад: тогда я еще сильно пил и со мной случались разные казусы, но я давно вел трезвый образ жизни, и уж конечно она никак не ожидала, что я могу расплакаться у нее в кабинете, да еще в присутствии посторонних людей. Правда, справедливости ради следует заметить, мои слова «сел и заплакал» вовсе не означают, что у меня по лицу бежали потоки горючих слез, а тело содрогалось от бурных рыданий. Я оказался способен лишь на жалкое подобие сдержанных мужских страданий: Грэди Трипп, молчаливо давящийся своим горем и утирающий ладонью влажные глаза, как человек, который пытается подавить зевоту.
— Итак, позвольте мне сказать, — начал Крабтри, окончательно убедившись, что я сбился с курса и вылетел на поросшую лопухами обочину. Он оттолкнул меня в сторону и, сев за руль, взял управление в свои руки. — Миссис Лир, мистер Лир, разрешите представиться, меня зовут Терри Крабтри. Я старший редактор издательства «Бастион». Вчера я прочел роман Джеймса и могу со всей ответственностью заявить: перед нами блестящий молодой писатель. Вы должны гордиться своим сыном.
— О, мы… — Фред бросил вопросительный взгляд на жену. Она кивнула. — Конечно, мы гордимся нашим Джеймсом, но…
— Вальтер, если вы с Джеймсом, и вы, миссис Лир, мистер Лир, готовы уделить мне несколько минут… Сара, здесь найдется какое-нибудь спокойное место, где мы могли бы поговорить? Вальтер, я хотел бы обсудить с вами несколько важных вопросов. Недавно мне посчастливилось прочесть вашу книгу.
— Мою книгу? Но я… мне не…
— Она произвела на меня неизгладимое впечатление.
— Вальтер, — произнесла Сара начальственным тоном, — почему бы тебе не проводить гостей в свой кабинет? А я пока побеседую с профессором Триппом.
