Дирк Уиттенборн - Жестокие люди
– Я просила Брюса, чтобы он позаботился о тебе.
– Без него я бы пропал, – промямлил я. Все мы дружно притворялись, и это был еще не конец представления. Как в театре, в этот момент вошел мистер Лэнгли. Передвигался он теперь без труда, но мысли его витали где-то далеко. У него был счастливый вид – видимо, как раз благодаря тому, что сознание еще не полностью вернулось к нему.
– Мой сын говорил мне, что мы уже встречались ранее, но мне до сих пор очень трудно запоминать имена.
– Меня зовут Финн. Рад вас видеть, мистер Лэнгли. – Он пожал мне руку, оскалив зубы, словно идиот.
– Знаешь, папа, Финн может рассказать нам новости о Майе.
– Ты ее видел? – резко спросила миссис Лэнгли. Я не ожидал этого вопроса. Ее муж все еще тряс мою руку. Нельзя было допустить, чтобы у Майи были из-за меня неприятности.
– Мы часто пишем друг другу.
– На адрес месье Буре? – Брюс понял, что мне все известно.
– Ну да. – Мне хотелось как можно быстрее сменить тему. – Ну что, поехали кататься, а?
– Да, пора. – Он опять обнял меня.
Когда я повернулся, мама остановила меня.
– А ты не простынешь? Может, тебе лучше взять у Брюса куртку?
Я заявил, что все и так прекрасно. Мне действительно так казалось. Последней ее фразой было:
– Мне было приятно поговорить с тобой, Финн. – Это было не просто приятно, это было прекрасно.
– Ладно, пойдем, – Брюсу это наскучило.
– Сначала мне нужно сходить в ванную.
– В лесу сходишь.
– Мне надо руки помыть.
Он наклонился ко мне поближе и прошептал на ухо:
– Ты сначала трогаешь член, а потом моешь руки, или наоборот?
Я запер дверь ванной и открыл кран. Потом достал свой револьвер с серебряной рукояткой. За этим внимательно наблюдали мистер Осборн и Альберт Швейцер – их фотография, заключенная в рамочку, висела на стене. Потускневшая поверхность пистолета местами заржавела. Наверное, белки решили, что детали из слоновой кости съедобны. Или это были мыши. Я вложил в барабан пули. Помнится, мне не удалось попасть в стеклянную банку с грушей с пяти метров. Но это не имеет никакого значения. Теперь у меня другая цель. Я навел пистолет свое отражение в зеркале. Выглядело это довольно глупо, но убедительно. Как это ни странно, но мне вовсе не было страшно. Дело не в том, что я такой храбрый. Просто мое отчаяние превратилось в холодный фатализм.
Когда я смотрел на пули, лежащие у меня в ладони, то даже не задумывался о том, как они могут изуродовать человеческую плоть. Меня беспокоило только одно: а что, если они не вылетят? Что, если сквозь медную обшивку просочилась вода? Вдруг я нажму на курок, а все останется по-прежнему? Я вытер пули туалетной бумагой, как будто это могло помочь.
– Да что ты там делаешь? – Услышав голос Брюса, я вздрогнул и нечаянно уронил одну пулю. Она покатилась за унитаз. Мне пришлось встать на четвереньки, чтобы достать ее. Руки у меня дрожали. От моего спокойствия не осталось и следа.
– Подожди секунду. – Я спустил воду, чтобы у него не возникло никаких подозрений. В унитазе возникла воронка из воды, и, когда я глядел на нее, меня чуть не стошнило. Но ничего не вышло. Лицо у меня было зеленого цвета, и я весь покрылся холодным потом – в общем, был похож на одну из тех лягушек, которых мы препарировали на уроках биологии. Кровь отхлынула от моего лица. Сердце стучало, как сумасшедшее. Я побрызгал в туалете освежителем воздуха. Мне казалось, что от меня несет каким-то смрадом.
Когда я вышел, Брюс внимательно оглядел меня.
– Если сейчас у тебя не то настроение, мы можем пойти завтра. – Он был ужасно вежливым и милым, этот Брюс.
– Да нет, я готов. Всегда готов. – Эту фразу я слышал в одном военном фильме.
– Вот это дело!
На заднем сиденье машины валялись две пары коньков и хоккейные клюшки. Мы медленно тронулись в путь. Снег идти перестал; высоко в небе светила луна. Штат Нью-Джерси был похож на планету, на которой царит вечная мерзлота. Потом мы застряли в сугробе на дороге, которая вела из фермы к озеру. Я вышел, чтобы толкнуть грузовик. Мне пришлось внимательно следить за тем, чтобы Брюс не мог зайти сзади. Разумеется, он замышлял что-то против меня, но было бы слишком нелепо просто ударить его и убежать.
Когда мы повернули в сосновый лес, окружавший озеро, показалось стадо сонных оленей. Деревья росли так густо, что машине было очень трудно протиснуться между ними. Брюс прибавил скорость, и ветки хлопали по дверцам машины, царапая их. Было бессмысленно просить его не ехать так быстро. Потом он направил машину прямо на лед. У меня дыхание перехватило. На мгновение мне показалось, что он собирается утопить нас обоих.
– Да расслабься ты. Тут лед сантиметров тридцать толщиной. – Он выключил мотор. Когда мы, наконец, затормозили, он добавил:
– А вот здесь можно начинать беспокоиться. – Он указал на темную дыру во льду на дальней стороне озера, огражденную козлами для пилки дров.
– Там бьет источник, который питает все озеро. Температура в этом месте никогда не меняется – будь то зима или лето, всегда тридцать семь градусов. Если упадешь туда, то сразу пойдешь камнем на дно, как «Титаник». – Я вспомнил, как в ту ночь, когда мы уплывали с Майей с острова, на котором нас преследовал чей-то отвратительный смех, я почувствовал в томящей теплоте летнего воздуха это холодное течение.
Это был настоящий хоккейный каток – с воротами и всем остальным. Майя рассказывала мне, что ее брат был единственным человеком за всю историю Гарварда, который стал играть за университетскую команду еще на первом курсе. Старшие члены команды над ним издевались. Мне стало смешно: его сестра говорила, что он решил бросить хоккей, потому что эта игра казалась ему очень жестокой. Лед был покрыт тонким слоем снега. Мы подошли к маленькому трактору со снегоочистителем, который стоял под брезентовым навесом.
– Сначала мне нужно расчистить лед. А потом начнется наш урок.
Сейчас или никогда. Люди удивятся, что он стал расчищать лед, прежде чем застрелиться. Нет, все будет так, как задумал я. Я репетировал это все сто раз, и был готов к любому вопросу, который мог задать мне Гейтс, Осборн, Майя и даже моя мама после того, как произойдет эта ужасная трагедия.
Я собирался сказать, что он признался мне в том, что поджег дом. Теперь его терзает чувство вины – ведь по его вине погибла Пейдж, а мать стала инвалидом. Брюс не мог жить с таким грехом на совести. Осборна и Гейтса я отведу в сторонку, чтобы сообщить им, что он, видимо, слегка тронулся умом, потому что говорил мне ужасные вещи – якобы он спал со своей матерью. После этого они сразу замолкнут и перестанут задавать вопросы.
– Брюс, подойди ко мне, пожалуйста, мне нужно тебе кое-что сказать. – Он зашагал ко мне, сняв перчатки и согревая дыханием сложенные руки. Мне было нужно, чтобы он стоял близко – так, чтобы я мог в него выстрелить. Он должен был дотронуться до пистолета. На его и моих руках будет кровь и следы пороха. Потом я буду сокрушаться и винить себя за то, что не смог его остановить. Если мне не удастся убить его после первого выстрела, то я выстрелю еще раз, а потом объясню, что мы боролись, потому что я хотел вырвать у него револьвер. В общем, у меня все было продумано.
– Ну, в чем проблема? – Брюс зажал в зубах сигарету и стал рыться в кармане в поисках зажигалки. Мысленно я отмерил расстояние между нами. Он должен был стоять достаточно близко, чтобы схватить пистолет, но не настолько близко, чтобы вырвать его у меня. Это был мой последний шанс. Наступил решающий момент. Мой палец лежал на спусковом крючке. В кармане, кроме пистолета, ничего не было. Когда Брюс вытащил из кармана зажигалку «Зиппо», я нацелил его прямо ему в сердце. Огонь зажигалки озарил его лицо, и в эту секунду он заметил пистолет. Я опустил палец на курок. Он уронил зажигалку и стал вырывать у меня пистолет, обхватив руками мои запястья.
Пистолет не выстрелил. Я изумленно посмотрел на него. Курок ударил по пальцу Брюса. Он два раза с силой двинул мне прямо по животу, затем ударил по лицу, чуть не сломав нос, а потом выкрутил из рук револьвер.
Теперь он был в его руках. Казалось, он не столько испугался, сколько развеселился. Брюс посмотрел сначала на меня, потом на него, а потом запрокинул голову назад и захохотал. Его смех эхом пронесся по озеру, и тут я понял, что это его гогот преследовал нас на острове.
– Ты хотел меня убить.
Это его рассмешило. Он улыбнулся, задрал вверх голову и замолчал. Видимо, наслаждался новыми ощущениями.
– Круто. Знаешь, такого со мной еще не было. А с тобой такое уже случалось раньше?
– Я знаю, что ты сделал.
– Я хренову тучу вещей переделал, знаешь ли. – Он поднял зажигалку и подкурил сигарету. – Может, ты имеешь в виду, что у нас с мамой тесная духовная связь? Насколько я помню, это она меня совратила. Или ты о том, что я поджег дом, когда ты был внутри? Жарко было, правда? Или, мой милый Финн, ты вспоминаешь о том, как…
