Бернард Вербер - Танатонавты
174. Исламская мифология
Согласно исламской традиции рай огромен и состоит из восьми кольцеобразных террас. Омываемый четырьмя реками, рай — это место удовольствий. Ничем не озабоченные, там проводят время четыре калифа, десять первых людей, которых Пророк обратил в ислам, а также его дочь Фатима. У каждого по шестьдесят павильонов, покрытых золотом и драгоценными камнями. Каждый павильон вмещает в себя семьсот кроватей — это спальни гурий. В раю находится семь животных: верблюд Илии, овен Авраама, кит Ионы, кобыла Бораха, муравей и удод Соломона, собака Семи Спящих.
Пророк предлагает гостям наслаждения разные, но ощущение они дают одно-единственное: бесконечно чувственное.
Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»175. Битва за рай
Экуменическая и добродушная атмосфера нашего танатодрома не давала тем не менее забыть о тяжелых боях только что разразившегося конфликта.
Альянс и Коалиция сломя голову бросились в безжалостную войну. Каждый день наши танатонавты пробуждались, залитые потом, с дрожащими конечностями, и объявляли о новых потерях. Фредди Мейер, наш раввин-хореограф, назначенный на пост главнокомандующего, решил, что настал час перейти в великое наступление. Знаменитая «Битва за рай» состоялась в 2065 году нашей эры. Рауль, Амандина и я с Розой изо всех сил пытались проследить за сражением через нашу параболическую антенну, но все, что удавалось принять, это сигналы страшного возбуждения, царившего среди душ. Позднее Максим Вийан в своем журнале опубликовал довольно точное описание. Вот, почитайте:
Битва за райВ газовой дымке умирающих звезд, окутывающей зев черной дыры, которую мы называем «рай», я вижу приближение армии раввина Фредди Мейера, усиленной любезными китайскими монахами, кроткими буддистами, впечатлительными австралийскими колдунами и африканскими весельчаками-отшельниками. Диспозиция выглядит очень плотной. Легионы Альянса стягивают вместе свои эктоплазмы для нанесения по противнику мощного, обезвреживающего удара.
Войска Коалиции появляются несколькими минутами позже. В первой атакующей волне левитируют синтоистские монахи, словно бомбардировщики, готовые пробить опустошающие бреши в пуповинах. Приняв стойки каратистов, они крутят руками, чтобы исполосовать противника ребрами ладоней, как невидимыми косами. Позади них, выстроившись в две шеренги, ухмыляются хашишины, в то время как доминиканцы бубнят псалмы.
Небо кишит душами. К обеим армиям прибывают подкрепления со всех танатодромов мира. С одной стороны почти тысяча двести раввинов, анимистов, буддистов, каббалистов и таоистов. С другой — тысяча триста синтоистских монахов, шаманов, хашишинов и доминиканцев.
Во главе Альянса стоит раввин Мейер, телепатически отдающий боевые приказы войскам. У коалистов — генерал Сику, великий японский стратег, передающий свои распоряжения. Похоже, что после поражения 15 мая их души научились подавлять наиболее болезненные воспоминания, чтобы не погибнуть в черной зоне.
Как бы то ни было, они приняли решение в этот раз остаться на внешних подступах к раю, чтобы лучше контролировать движение пуповин противника. Что же касается войск Альянса, то они разместились рядом со входом в воронку, повернувшись спиной к свету, который, как они ожидают, будет засасывать и ослеплять врага.
Сику и Горный Старец подают сигнал к атаке, ухватившись обеими руками за свои пуповины. Хашишины врезаются во фланг, защищенный анимистами и африканскими колдунами. Либеральные раввины бросаются им на помощь, но их останавливают синтоистские монахи, которые ребром ладони обрывают им пуповины, словно стебли цветков на клумбе. К схватке присоединяются монахи-таоисты и доминиканцы.
Кажется, все оперативно-тактические планы пошли наперекосяк. Все выглядит будто гигантская уличная драка среди звезд. Вокруг продолжают появляться и уходить в воронку нормальные сегодняшние покойники, едва обращая внимание на все эти души, рвущие друг друга клыками и когтями на периферии рая.
В этот момент Альянс видит, что из-за низкой эффективности боевых действий им грозит поражение. Они ныряют за первую коматозную стену. Уверенный, что союзники не повторят тактику от 15 мая, генерал Сику приказывает своим войскам начать преследование.
На все более отвесных ярусах второго мира благочестивые воины сталкиваются со своими страшными воспоминаниями. Души парализует в этом месте, пахнущем землей и смертью. Рвутся многочисленные пуповины, и умершие солдаты уходят колонной к свету. Трое хашишинов атакуют одного либерального раввина, который ставит точку в их порывистых движениях, пользуясь финтами и уклонениями еврейского танца. В прыжке кунфу рядовому монаху-таоисту удается одним взмахом обрубить шесть доминиканских пуповин. Могиканин оказывается один на один с группой ирокезов. Плотная гроздь мунистов противостоит сайентологам. Похоже, эти секты особенно стремятся биться друг с другом. Возникают совершенно необычные группировки. Один африканский отшельник спасает индонезийского шамана, захваченного в плен римско-католическим экзорцистом. Взвод дзен-буддистских монахов исчезает на одном из контрэскарпов. Батальоны кидаются в прорыв, пробитый сидящими в позе лотоса индийскими гуру в стенке юлы, образованной вертящимися летучими дервишами.
Войска отходят на ротационную линию обороны, позволяющую прикрыть наиболее измотанные подразделения. Полурота иезуитов впивается в ораву шиитских аятолла, чтобы самим пасть затем под атакой хашишинов. Можно только склониться перед доблестью коммандос секты друзов и крошечной группы алауитов.
Вот уже убит последний из могикан. За него мстят индейцы-шайены. Контратакуют дервиши с поддержки отшельников-марабутов. Перегруппировавшись в сакральный треугольник с секторами кинжального огня, дзен-буддистские монахи наконец рассекают индонезийских шаманов и мчатся на помощь либеральным евреям.
Плети эктоплазменных пуповин хлещут, словно оборванные подтяжки. Солдаты впиваются во врага зубами, рвут и гнут его во все стороны. Грязные приемы, подсечки пуповин. Свет в глубине туннеля освещает эти дуэли мертвенно-белым сиянием. Перепуганные и озверелые лица, бледно мерцающие в неоновом прожекторе. Вдали я различаю группы, сцепившиеся пуповинами и выполняющие сложные маневры, зачастую обреченные на провал. Ни жалости. Ни сострадания. Убей или умри.
Поначалу казалось, что победа будет на стороне союзников, но лютая злоба противника постепенно берет верх над ними. У Альянса больше всего оборванных пуповин.
