Джоди Пиколт - Ангел для сестры
– Надо же, – заметил он, – редкий случай.
Кейт провела рукой по коротко стриженным волосам.
– Мы все редкие случаи.
Я удивленно наблюдала за незнакомой кокеткой. Куда подевалась моя дочь?
– Тромбоциты, – проговорил он, прочитав этикетку на пакете для внутривенного вливания. – У тебя ремиссия?
– По крайней мере, сегодня. – Она посмотрела на его штатив, где висел черный пакет, куда обычно пакуют цитоксан. – Химиотерапия?
– Да. По крайней мере, сегодня. Значит, Кейт, – повторил он. Как многие шестнадцатилетние ребята, он был похож на щенка-переростка, с узловатыми коленями, толстыми пальцами и покрытыми пушком скулами. Он скрестил руки на груди, и мускулы на его руках вздулись. Я понимала, что он сделал это специально, и опустила голову, чтобы скрыть улыбку.
– Чем ты занимаешься, когда не лежишь в больнице?
Она на секунду задумалась, и на ее губах заиграла улыбка.
– Жду, когда что-то заставит меня опять сюда вернуться. Тейлор громко рассмеялся.
– Может, когда-нибудь мы сможем подождать вместе, – сказал он и протянул ей обертку от марлевой прокладки. – Можно взять твой номер телефона?
Пока Кейт царапала цифры, капельница Тейлора начала пищать. Пришла медсестра и отсоединила ее.
– Вот и все, Тейлор, – сказала она. – Тебя кто-то заберет?
– Да, меня ждут внизу. Все в порядке. – Он медленно, даже с трудом, встал с мягкого стула, впервые напомнив о том, что это не обычный разговор на вечеринке. Он сунул клочок бумаги с нашим номером телефона в карман. – Я позвоню тебе, Кейт.
Когда он ушел, Кейт картинно вздохнула, повернула голову и проводила Тейлора взглядом.
– О Боже, – прошептала она. – Он просто красавец.
Медсестра, которая проверяла ее капельницу, улыбнулась.
– Еще бы. Будь я лет на тридцать моложе…
Покраснев, Кейт повернулась ко мне.
– Как ты думаешь, он позвонит?
– Возможно, – ответила я.
– Как ты думаешь, куда он меня пригласит?
Я вспомнила, как Брайан говорил, что отпустит Кейт на свидание только после сорока лет.
– Давай сначала подождем, пока он позвонит, – предложила я, но внутри у меня играла музыка.
Благодаря арсенику у Кейт наступила ремиссия, но это волшебство забрало у нее последние силы. Тейлор Амбрози – лекарство совершенно другого происхождения – поставил ее на ноги. Мы уже привыкли к тому, что ровно в семь звонил телефон, Кейт выпархивала из-за стола и закрывалась в ванной с телефонной трубкой. Все остальные заканчивали ужин, сидели в гостиной и собирались ложиться спать, слушая смех и шепот. Потом сияющая Кейт вылетала из своего кокона, и на ее шее, как крылья колибри, билась тоненькая жилка первой любви. Каждый раз я не могла оторвать от нее глаз. Не потому, что она прекрасна, хотя так оно и было, а потому, что я никогда по-настоящему не позволяла себе верить, что увижу ее такой.
Однажды после очередного телефонного марафона я пошла за ней в комнату. Кейт смотрела на себя в зеркало, поджимая губы и изгибая брови, принимая соблазняющие позы. Ее пальцы пробежались по коротким волосам. После химиотерапии они уже никогда не были такими волнистыми, как в детстве, а росли густыми прямыми пучками, которые она с помощью пенки укладывала в беспорядочную прическу. Она развела руки в стороны, словно все еще ожидала, что волосы волной упадут на плечи.
– Как ты думаешь, что он видит, когда смотрит на меня? – спросила Кейт.
Я подошла и встала за ее спиной. Она не была похожа на меня так, как Джесси. Но все равно, когда мы стояли рядом, сходство было очевидным. Не в форме губ, а в выражении рта, в решительности, которой светились наши глаза.
– Думаю, он видит девушку, которая знает, что он пережил, – ответила я честно.
– Я читала в Интернете об острой миелоидной лейкемии. У его лейкемии довольно высокий процент излечимости. – Она повернулась ко мне. – Когда ты больше беспокоишься о чьей-то жизни, чем о своей… это же любовь?
Мне вдруг стало очень трудно произнести ответ.
– Именно так.
Кейт включила воду и намылила лицо. Я подала ей полотенце, и она сказала:
– Скоро случится что-то плохое.
Встревожившись, я начала осматривать ее.
– В чем дело?
– Ни в чем. Просто так всегда бывает. Если в моей жизни появляется что-то хорошее, как Тейлор, то мне приходится за это платить.
– Это самая большая глупость, которую я слышала, – по привычке проговорила я, хотя сама тоже в это верила. Человеку, который думает, что он полностью контролирует свою судьбу, нужно только на день поставить себя на место ребенка, больного лейкемией. Или на место его матери.
– Может, у тебя наконец-то настанет передышка, – предположила я.
Через три дня после планового анализа крови, врач сообщил, что у Кейт опять проблема с промиелоцитами – первый шаг на скользком спуске рецидива.
Я никогда не подслушивала, по крайней мере специально, до того вечера, когда Кейт вернулась из кинотеатра после первого свидания с Тейлором. Она на цыпочках вошла в спальню и села на кровать Анны.
– Ты спишь? – спросила она.
Анна перевернулась, недовольно вздохнув.
– Уже нет. – Сон мигом покинул ее. – Как все прошло?
– Ого! – Кейт засмеялась. – Ого!
– В смысле «ого»? Ударяли по деснам?
– Фу, какая ты пошлячка, – прошептала Кейт, и было слышно, что она улыбается. – Хотя он действительно классно целуется.
Она говорила так, как заядлый рыбак рассказывает о своем улове.
– Да ладно. – Голос Анны стал громче. – Ну, и как это?
– Словно летаешь, – ответила Кейт. – Уверена, что ощущение то же.
– Не понимаю, что общего между тем, когда ты паришь в небе, и тем, когда кто-то пускает на тебя слюни.
– Господи, Анна. Никто же на тебя не плюет.
– А какой Тейлор на вкус?
– Как попкорн, – засмеялась Кейт. – И как парень.
– А откуда ты знала, что надо делать?
– Я не знала. Оно само собой получается. Так же, как ты играешь в хоккей.
Наконец-то Анне хоть что-то стало понятно.
– Да, мне очень нравится играть, – призналась она.
– Ты ничего не понимаешь.
Послышалась возня, и я представила, как Кейт раздевается. Интересно, Тейлор где-то там представляет то же самое?
Послышался скрип кровати, Кейт легла на бок.
– Анна?
– А?
– У него на ладонях шрамы после отторжения, – пробормотала Кейт. – Я почувствовала, когда мы держались за руки.
– Было противно?
– Нет, наоборот. Словно мы сделаны из одного материала.
Сначала я не могла уговорить Кейт согласиться на переливание периферийных стволовых кровяных клеток. Она отказывалась, потому что не хотела проходить химиотерапию и сидеть шесть недель в больнице одна, когда можно гулять с Тейлором Амбрози.
