Гейл Форман - Всего один день
— Год. До того, как я сюда поступила. На экономе, кажется.
— А потом что случилось? — Я спрашивала про колледж, но она начинает рассказывать про Ану Лусиу. О том, как они с Уиллемом в том году снова сошлись, но потом она узнала, что он ей всю дорогу изменял с какой-то француженкой. Она говорит об этом так небрежно, словно все это в порядке вещей.
А вот у меня просто голова кругом идет. Уиллем тут учился. На экономе. Я даже не сразу могу переварить последнее. То, что он «изменял Ане Лусии с какой-то француженкой».
— Француженкой? — переспрашиваю я.
— Ага. Видимо, у него было назначено с ней какое-то тайное свидание, кажется, в Испании. Ана Лусиа проследила, что он с ее компьютера покупал билеты, подумала, что он хочет сделать ей сюрприз и свозить ее туда — потому что у нее там родственники. Она отменила поездку в Швейцарию, рассказала своим о визите, они решили устроить большой праздник, а выяснилось, что билеты вообще не для нее. А для той француженки. Она психанула, наорала на него прямо посреди кампуса — это был мощный скандал. Ну, и с тех пор его не видели, ясное дело. Ты уверена, что тебе льда не нужно?
Я сажусь рядом с ней на ступеньку. Селин? Но она говорила, что не видела его целый год. С другой стороны, она много чего говорила. В том числе и то, что мы обе — лишь гавани, в которые Уилем ненадолго заходил. Может, нас много таких. Француженка. Или две-три. Испанка. Американка. Целая объединенная нация девушек, машущих ему из своих портов. Я вспоминаю, что Селин сказала мне на прощание, и теперь мне эти слова кажутся зловещими.
Я всегда понимала, что Уиллем просто играет и что я была одной из многих. Но теперь я знаю еще и то, что он меня в тот день не бросил. Он оставил записку. Старался меня найти, хоть и не очень сильно.
Я вспоминаю слова своей мамы. Она говорила, что надо быть благодарным за то, что у тебя есть, а не мечтать о том, чего, как ты думаешь, тебе хотелось бы. И пока я стою тут, на кампусе, где он когда-то жил, до меня наконец доходит смысл ее слов. И, кажется, я даже понимаю, что на самом деле значит остановиться, пока выигрываешь.
Тридцать шесть
Амстердам
Только вперед. Таков теперь мой девиз. Ни о чем не жалеть. Не возвращаться в прошлое.
Я отменяю перелет из Парижа до Лондона, полечу прямо из Лондона. Не хочу туда возвращаться. Хочу куда-нибудь еще. У меня осталось еще пять дней, а билеты на самолеты дешевые. Можно отправиться в Ирландию. Или Румынию. Или на поезде в Ниццу, встретиться там с тусовкой из Оз. Можно ехать куда угодно.
Но чтобы попасть хоть куда-нибудь, мне надо вернуться в Амстердам. Так что я еду сначала туда. На розовом велике.
Когда я поехала вернуть велосипед Саскии вместе с коробкой конфет, которую я купила ей в знак благодарности, я сказала, что координаты Роберта-Яна мне не нужны.
— Нашла, что искала? — спросила она.
— И да, и нет.
Она, кажется, поняла. Взяла конфеты, но сказала, что велик я могу оставить себе. Он ничей и пригодится мне в Амстердаме, так что можно взять его с собой в поезд или отдать кому-то еще.
— Розовый «Белый велосипед», — сказала я.
Она улыбнулась.
— Ты знаешь о «Белом велосипеде»?
Я кивнула.
— Жаль, что их больше нет.
Я подумала обо всех своих поездках, о том, что мне дали люди: дружбу, помощь, идеи, поддержку, макароны.
— Мне кажется, еще есть, — ответила я.
Анамик написала, как мне доехать на велосипеде от Утрехта до Амстердама. До него всего сорок километров, дорога не холмистая, везде есть полоса для велосипедов. Когда доберусь до восточной части города, мне надо будет найти трамвай номер девять и доехать за ним до Центрального вокзала, где находятся почти все бюджетные хостелы.
Как только я выезжаю из Утрехта, пейзаж становится индустриальным, потом начинаются фермы. На зеленых полях лениво пасутся коровы, то здесь, то там стоят большие каменные ветряные мельницы, я даже видела фермера в деревянных башмаках. Но сельская пастораль вскоре переходит в офисные парки, и я оказываюсь в пригороде Амстердама, проезжаю мимо огромного стадиона с надписью «Аякс», а потом велосипедная дорожка выводит меня на улицу, и там становится трудновато. Но я слышу, как звенит трамвай, и это девятка, как и говорила Анамик. Я довольно долго еду вслед за ним, мимо Оштерпарка и какого-то вроде бы зоопарка — я вижу стаю розовых фламинго прямо в центре города — но потом, растерявшись на перекрестке возле большого блошиного рынка, я упускаю трамвай из виду. У меня за спиной сигналят мотоциклы, вообще же кажется, что велосипедов тут вдвое больше, чем машин. Я все пытаюсь отыскать трамвай, но все каналы идут по кругу, все похожи друг на друга — с высокими каменными берегами, а на грязноватой воде полно судов — и плавучие дома, и гребные лодки, и туристические лодки со стеклянными куполами. Я проезжаю мимо узких домов ленточной застройки со щипцовыми крышами и уютных кафешек с распахнутыми дверями, через которые видны коричневые, прокуренные за сотню лет стены. Я сворачиваю направо и оказываюсь на цветочном рынке, яркие букеты расцвечивают сегодняшнее серое утро.
Я достаю карту и переворачиваю. Кажется, что весь город построен по кругу, а названия улиц — все равно что куски алфавита, попавшие в автокатастрофу: Оудзайдис, Фурбюуфал. Нивубрустих. Окончательно заблудившись, я подъезжаю к высокому мужчине в кожаной куртке, который пристегивает к велосипеду светловолосого малыша. Увидев его лицо, я опять задумываюсь — это еще один клон Уиллема, хоть и старше.
Я спрашиваю у него, как добраться, он приглашает меня следовать за ним, и мы доезжаем до Площади Дам, там он показывает мне на ужасающий участок дороги с круговым движением, где надо выехать на Вармушстрат. Я еду дальше по улице, на которой полно секс-шопов с бесстыдными кричащими витринами. У перекрестка находится один из наиболее недорогих хостелов.
В фойе шум и суета: народ играет в бильярд и пинг-понг, кто-то — в карты, все с пивом, хотя время только обеденное. Я говорю, что мне нужно место в общей спальне, и темноглазая девушка за стойкой молча переписывает мои паспортные данные и берет деньги. Комната находится наверху, и, несмотря на надпись «НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ НАРКОТИКИ», в ней стоит запах гашиша, парень со стеклянными глазами курит что-то, лежащее на кусочке фольги, через трубочку, и я уверена, что это не марихуана и вообще незаконно. Я закрываю рюкзак в ящике для хранения, снова спускаюсь вниз, выхожу на улицу, там отыскиваю интернет-кафе, где тоже полно людей.
Оплатив полчаса, я иду на сайты бюджетных авиалиний. Сегодня четверг. Домой я лечу в понедельник из Лондона. Есть билеты до Лиссабона за сорок шесть евро. В Милан, еще куда-то в Хорватию. Я ищу Хорватию в «Гугле», вижу фотографии скалистых пляжей и старых маяков. Некоторые из них даже переделаны в дешевые отели. Можно пожить на маяке! Можно делать что угодно!
