Сюльви Кекконен - Современная финская повесть
— Где вы там проживаете? — спросила девчонка. Она начала говорить «вы» так же, как начинают тыкать, когда достаточно навыкались и чувствуют, что предмет разговора иссякает.
— На Пенгеркату.
— Ага. Солнце село, — заметила она.
Она отошла на полметра назад, на место, которое высмотрела заранее. Ее белая блузка была хорошо видна, это была единственная светлая точка. Тут можно было бы сделать снимок. Она опять сделала шаг назад. Теперь ее можно было видеть всю, а можно и в три четверти.
Продавщица убрала в киоск пустые бутылки и замкнула дверь. Черный жестяной ящик поставила на камень. Тут, конечно, была дневная выручка. Она взяла его под мышку, поднялась по ступенькам на двор кооперативной лавки и скрылась за углом. Она была еще так мала, что не возбуждала никаких мыслей. Она сейчас даже не пробуждала предчувствия привлекательности. Через четыре года, может статься, она будет королевой на этом мысу. Тогда она сможет выстроить мальчишек в шеренгу по росту и смеяться, но сейчас она была вроде старой невольницы: получала что дают и делала что приказывают. На ней была юбка — тряпка до половины бедра, ноги босые, грязные. По вечерам она тайком развлекалась чирканьем спичек. Она вернулась со своим черным ящиком, открыла дверь киоска и вошла внутрь, потом, оставив дверь открытой, пошла высматривать на озеро — там нашлись клиенты.
РАДОСТИ СУПРУЖЕСТВА
Лодка была далеко, она приближалась, вода морщинилась за ней. Там было столько народу, как в кулаке, если смотреть со стороны ладони. Весла поднимались и опускались отвесно. В верхнем положении они приостанавливались, в воде задерживались. Заход солнца покончил с явлением, называемым перспективой.
Пелтола подтянул куртку и передвинул складки со спины на бока. Лодка была все еще далеко. Он подошел к кромке воды встречать ее. Под водой светлели большие камни и канат, с мужскую шею толщиной, зеленый, склизкий, волосатый канат, другой конец которого терялся в сумраке воды. Тот невидимый конец, конечно, давно помер и сгнил, а этот, прибрежный, не знал ничего и пытался плыть. Лодка казалась наверху, если нагнуться и смотреть на нее снизу, у кромки воды. Полковник греб, дама сидела на корме, а дети сложены на носу — два мальчика и девочка. Мальчики поменьше девочки, но у них то преимущество, что их двое. Они белоголовые, девочка и дама — темные, полковник — серый, как плац перед казармой. Вода бежала вдоль весел и капала в озеро. Полковник взял направление и сделал последний рывок.
— Остерегайся камней, дорогой, — сказала дама. «Дорогой» означало — Силтанен.
— Камни не мешают, — ответил полковник. (Лодка шла выше камней.) — На этом берегу их нет,
— Днем еще были, когда ездили в лавку.
— А теперь нет, — сказал полковник.
— Отец знает все, — заметила дама, — именно про камни.
Пелтола ухватился за нос лодки и попробовал подтянуть, но не смог. Они еще посидели в лодке на своих местах, прежде чем начали двигаться. Тишина воды и земли связала их. Это был пятисекундный канат. 37° по Цельсию растопили его.
— Погодите, сперва облегчим лодку, — сказал полковник Пелтоле.
Он поднялся и ступил в сапогах в воду. Потом опустил в озеро и свои водонепроницаемые часы, но выдернул их, прежде чем они успели хлебнуть воды. Второй сапог остался сухим.
— Отец промочил ногу, — сказала дама.
— Какую? — спросил полковник.
— Левую.
— Ничего подобного.
— Отец ступил в воду, — пропела дама.
— И не думал, — ответил полковник посмеиваясь.
Дети выскочили из лодки, мальчики помчались к машине, девочка отстала.
— Сиди там, вытащим сначала на берег, — велел полковник супруге.
Пелтола тянул за правый край лодки, полковник — за левый. Его рука на борту выглядела так, будто она могла быть чьей угодно рукой или почти чьей угодно. Но татуировки — финского льва — на ней не было.
Полковница встала и пошла мелкими шажками, словно девушка-недотрога по цветочному лугу, опустив взгляд как можно ниже к земле. Она согнула запястья, как для поцелуя, и встала на носу лодки. Она была стройна, осаниста и красива, настоящий идеал офицера. Брови — узкие и высокие дуги, как будто черная чайка летит. Прямые черные волосы подвязаны в виде конского хвоста обрывком манильской бечевки. Волосы так туго натянуты, что на них можно было бы играть, как на гитаре. Полковник умел на них играть. Женщина спрыгнула через край лодки легче, чем через веревочку.
Тем временем дети добежали до машины, открыли двери, забрались внутрь, включили мотор, беспрерывно сигналили, заляпали стекла окон отпечатками ладоней, завертывались по очереди в плед на заднем сиденье, пугали друг друга, зажигали и гасили внутреннее освещение, ослепляли фарами противоположный берег и мигали ими туда. Мотор работал все время, и машина подпрыгивала, но не трогалась с места. Они включили «дворник» и визжали в восторге, когда тот брызгал водой.
Полковник вел жену по склону вверх, правая рука на ее талии, левой рукой он нес ее правую руку. Они шли медленно, в такт музыки свадебного марша.
Дети заползли под машину прятаться. Полковник и его супруга одолели склон и ступили на сыпучий песок. Он замедлял их шествие. Дети вылезли из-под машины и стали насыпать обеими руками песок на заднее сиденье; они там построили замок, который девочка украсила маленькими камешками.
— Достаньте из лодки чемодан и сумку, — велел полковник Пелтоле.
Черноволосая девчонка стояла метрах в трех от машины, как раз на прямой между машиной и лодкой. Пелтола хотел обойти ее справа — девчонка уступила дорогу слева. Они столкнулись. Пелтола пошел слева — девчонка посторонилась вправо. Им бы надо стоять спиной друг к другу, тогда бы направления были правильными. Пелтола обеими руками обхватил ее за талию и отвел на два шага в сторону. Если бы она была совсем маленькой девочкой, он бы ее поднял. Но она была не так мала. Не хватило бы сил ее поднять.
Под мягкой одеждой девчонки был крепкий пояс, это чувствовалось, как прикосновение ко дну в прибрежной воде, там, где мелкий песок.
— Болван, — прошипела она.
— Стояли неладно, — объяснил Пелтола. — Извините.
Полковник с супругой подошли к девчонке.
— Сам стоял, — буркнула она. Нечаянно она оказалась в роли маленькой девочки. Поклонилась полковнику и его жене. Казалось, будто она присела на низенькую скамеечку. Потом, подпрыгивая, побежала вверх на горку, два раза подпрыгивала на одной ноге, потом на другой. Мелкие камешки звенели под ее ногами. Она шла, как с бубенчиком на шее. Только на горке пошла как взрослая и принялась горланить:
Одному всего один,
А второму двое.
Третий сам уходит прочь,
А четвертый малый.
Пятый прыгнул в яму.
Шестой упал в море.
А седьмой бездельник,
А восьмой дерется,
Весь в крови плетется.
Десятый не знает,
Вслед за ним знакомый.
Двенадцатый мимо,
Следующий тоже.
Всех не перечислишь.
Поп идет по тропке,
И несет он пробку,
Хэй-ю, хэй-ю...
Пелтола взял из лодки чемодан и сумку. Чемодан из черной искусственной кожи показался пустым, сумка — тяжелой. Она была полна камней величиной с кулак, собранных на берегу Пяйянне. Пелтола убрал все в багажник. Госпожа сидела впереди, на месте шофера, и вытряхивала из ботинок песок. Потом она швырнула их к лодке. Они застряли на верхушке обрыва. Песчаный замок потек на пол. Мальчишки поспешно стали рушить его сами и в четыре руки рассыпали остатки по полу. Дочка повисла на отцовском офицерском ремне и просилась в поездку.
— Уже десять часов, — сказал полковник, — вам пора спать.
— Господи, неужели десять? — ужаснулась его жена.
— Даже шесть минут одиннадцатого, — поправил полковник, посмотрев на ручные часы.
— Ужасно, — сказала она, — как быстро время-то идет. Не поспеваешь за ним.
— Папе уже надо ехать. Папе нужно быть утром вовремя на работе в Главном штабе, — объяснял полковник дочке.
— Хоть немножко проедем! — просила дочка.
— Ну, немножко можно, — согласился отец.
Девочка торопливо полезла в машину, как на дерево, но сыновья выскочили оттуда и побежали как можно дальше от родителей, чтобы показать свою смелость и самостоятельность.
— Мальчики! Если хотите прокатиться, ступайте в машину! — позвал полковник.
— Это еще что такое? — возмутилась мать. — Идите сюда сейчас же!
— Родительского авторитета недостаточно. Позовите-ка вы, может, послушаются, — сказал полковник Пелтоле.
— Идите быстренько сюда, в машину!
— Погромче! — подсказал полковник.
— Скорей сюда, в машину, она отходит!
— А здесь остановка! — крикнули мальчишки в ответ.
— Ладно, — сказал полковник жене, — видала, что придумали?
