Семен Малков - Несбывшиеся надежды
— Я целиком за демократов, которых сплотил вокруг себя Ельцин. Только он может освободить Россию от оков КПСС, которые не дают ей развиваться, как странам Западной Европы, — убежденно заявил Максименко, работавший после возвращения в министерстве авиапромышленности.
— И это говорит бывший секретарь райкома? Забыл, что мы оба еще члены партии? — осуждающе покачал головой Артём. — Я против шатаний из крайности в крайность! Не верю я этим «демократам», которые в<ге-ра учили всех теории марксизма, а сегодня превратились в перевертышей и топчут его, превознося капитализм.
— По-другому КПСС и не одолеть. А иначе не будет свободы предпринимательства, — стоял на своем Максименко. — Вот я, с моей инициативой и опытом, мог бы учредить крупное дело, а вынужден прозябать в роли мелкого чиновника.
— Но разве Горбачев не проводит реформы в этом направлении? Посмотри, сколько уже возникло акционерных компаний со смешанным капиталом. Таких, как та, где я работаю, — продолжал возражать Артём. — Мне по душе Руцкой, основавший движение «коммунисты за демократию», чтобы добиться обновления в партии. Представляешь, какой хаос бездуховности у нас воцарится, если растопчут партию и, заодно, очернят миллионы честных коммунистов, которые самоотверженно трудились на благо народа? Зачем это делать, когда можно постепенно исправить ошибки? Как предлагает Горбачев.
— Нет, так ничего не выйдет. КПСС вновь будет за всех решать, что можно и чего нельзя, — не согласился Максименко. — Вот я хочу создать страховую компанию. Ну, и кто мне это разрешит? А на Западе разрешения власти на такое не требуется, — и не без ехидности привел веский аргумент. — Тебе неплохо платят как посреднику. Но это — крохи с барского стола по сравнению с тем, если бы ты учредил собственное посредническое бюро. Но сейчас у тебя ничего не выйдет!
— Это почему же? — не понял Артём.
— А все потому же. Кому это позволить — решает власть, то есть КПСС. И преимущество получают только «свои», — сердито объяснил Николай. — А демократия состоит в равных возможностях для всех. Ельцин это — хоть обещает.
Грянули августовские события 1991 года. Сообщение об отстранении Горбачева и создании ГКЧП. Сплошное «Лебединое озеро» по телевидению и танки на улицах Москвы. Готовящийся штурм «Белого дома» и арест Ельцина. Многотысячное «живое кольцо» из москвичей для защиты Белого дома и демократии. Первые жертвы среди отважных защитников. Вечером Артёму позвонил Максименко.
— Я иду дежурить к «Белому дому». Присоединяйся! — коротко предложил он. — Ты же не хочешь, чтобы все повернулось вспять?
— Не хочу. Но я не верю Ельцину. Боюсь, что обманет, — с сомнением ответил Артём. — И зачем его защищать? Арест избранного президента России грозит международным скандалом. Или ты думаешь, с ним расправятся без суда?
— Все может быть. Ты же видел, кто вошел в ГКЧП? — волнуясь, произнес Николай.— Им надо дать отпор! Иначе — возврат к диктатуре! Ладно, мне некогда, — торопливо добавил он. — Если придешь, встретимся на «горбатом мосту».
Возбуждение Максименко передалось Артёму, и он начал поспешно собираться. Варя задержалась у матери, и ему хотелось уйти до ее возвращения — знал, что жена постарается его отговорить. Так и произошло: уже спустившись вниз, Артём столкнулся с ней у лифта.
— Куда это ты собрался на ночь глядя? Неужто туда? - Загородила ему дорогу Варя, сразу догадавшись, что задумал муж. — Поворачивай обратно! Я этого не допущу!
— Но я уже обещал Коле, — заколебался Артём. — Не хочу, чтобы он счел меня трусом. Хотя и не уверен, что поступаю правильно.
— А когда расскажу, о чем узнала от матери, еще скажешь мне спасибо за то, что тебя удержала, — сердито бросила Варя, увлекая его в лифт.
Только придя домой и отобрав у него сумку с термосом и бутербродами, она сообщила Артёму сенсационную новость:
— К матери заходил старый друг, ветеран КГБ. Так он уверял ее, что Ельцин задумал не только запретить КПСС, но вообще разрушить Советский Союз!
— Брехня! Чего только о нем не выдумывают, — не поверил Артём. — Этим дураки только плодят его сторонников.
— Мама говорит, что ему можно верить, — убежденно продолжала Варя. — Так вот, Ельцин и другие главы республик хотят быть царьками в своих вотчинах. Союз и Горбачев им мешают. Если посадят Ельцина, все подожмут хвосты.
— Но ГКЧП и Горбачева арестовал, — возразил Артём. — Они хотят повернуть историю вспять!
— И ты этому поверил? — усмехнулась Варя. — Мамин друг объяснил, что все делается с ведома Горбачева. Просто он решил остаться за кулисами. Дорожит мнением мирового сообщества.
— Выходит, что его домашний арест — это инсценировка? — изумился Артём, у которого сразу пропало желание быть участником политических интриг.
— Выходит, так. И моя интуиция говорит, что это -т-правда, — кивнула Варя.'— Происходит нечестная борьба за власть. И если Горбачев хочет сохранить страну, то
Ельцин и другие главы республик мечтают ее развалить на части. Так стоит ли тебе этому способствовать?
Сказанное Варей было столь невероятно, что Артём не мог в это поверить. И все же, овладевшие им сомнения были слишком велики. Ему не хотелось рисковать жизнью за кого-либо из нечестных властолюбцев.
* * *Противозаконные действия ГКЧП и намерение применить танки против безоружных людей возмутили народ. Путч «трясущихся рук», как его метко окрестили из-за дрожи, которую не смог скрыть глава самозваного комитета Янаев, выступая по телевидению, — с треском провалился. Ельцин одержал оглушительную победу и беспощадно расправился со своими противниками.
Сначала он запретил КПСС, и его «демократические» сторонники устроили вакханалию расправы с символами, олицетворявшими собой свергнутый режим, не уступая в вандализме революционной толпе времен большевистского переворота. Тогда рушили церкви и памятники Российской империи, не пощадив даже монумент в честь героя освобождения болгар, генерала Скобелева.
На этот раз сносили скульптуры вождей революции и особенно глумились над памятником Дзержинскому, почему-то считая его главным виновником массовых репрессий, хотя он был лишь исполнителем воли вождя партии. А самого Ленина предлагали сразу выбросить из мавзолея, и лишь вековая традиция, запрещающая тревожить прах покойников, остановила наиболее ретивых.
Вскоре произошла главная беда, которую предсказывала Варина интуиция. На совещании в Беловежской пуще, похоже с похмелья, тройка лидеров главных советских республик — России, Украины и Белоруссии, грубо поправ конституцию и волеизъявление народа на прошедшем референдуме, приняли роковое решение, похоронившее Советский Союз.
Это трио в составе Ельцина, Кравчука и Шушкевича в одночасье разрушило великую державу, созданную их предками за тысячу лет ценой многих войн и потоков пролитой крови. Безумная безответственность бывших сторонников «братства советских народов» раздробила страну на национально-обособленные части, сделав иностранцами у себя дома миллионы соотечественников.
Начался «парад суверенитетов», и на месте великой супердержавы образовалось лоскутное «Содружество Независимых Государств», во главе большинства которых остались коммунистические лидеры, враз ставшие националистами. И без того находившаяся в упадке, экономика полностью развалилась, ибо была разрушена сложившаяся годами интеграция, и порваны хозяйственные связи. Ослабленная и обескровленная Россия утратила авторитет на мировой арене.
Артём и Варя тяжело переживали произошедшую трагедию. Начавшаяся травля и очернение истории перевертышами, которую те сами же творили на протяжении многих лет, не находила у них оправдания. При этом от перемен, — кроме наполнения прилавков товарами, — народ ничего не получил. Всю «общенародную» собственность, а заодно немалую, принадлежавшую КПСС, расхватали пришедшие к власти сторонники Ельцина, которых тут же открыто прозвали «демокрадами».
— Что же происходит, Варенька? Ничего из того, что обещал Ельцин и его сподвижники, не выполняется! — возмущался Артём. — Незаконные привилегии себе и своим чиновникам он не только не отменил, но еще и увеличил. Народу и не думают возвращать принадлежащее ему по праву. Я подозревал, что Ельцин — обманщик, но не до такой же степени!
— Хуже всего, что он обманул народ, обещая поднять его благосостояние, — подавленно отозвалась Варя, — Позорно низкую зарплату людям не только не повысили, но грабительской денежной реформой лишили их последних накоплений. Товаров-то стало больше, да купить не на что!
— Похоже, Варенька, что наступило «смутное время», не раз уже бывавшее в истории России, — огорченно заключил Артём. — Пришедшие к власти партийные и комсомольские перевертыши, ранее изображавшие, что строят коммунистический рай, теперь учиняют криминальный «дикий капитализм», — так когда-то уже было в США. Скоро и у нас появятся первые ворюги-миллионеры, — и вздохнув, добавил: — А партбилет я все же не выброшу. Это правда, что революция и попытка построить коммунизм принесли много бед России и ее народу. Но мне, как и многим членам партии, упрекнуть себя не в чем. Мы старались осуществить извечную мечту человечества о всеобщем равенстве и братстве. Теперь стало ясно, что эта химера противоречит самой природе. Люди рождаются разными, и уравнять их невозможно!
