Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2010)
А н д р е й С е н-С е н ь к о в. Бог страдающий астрофилией. sub + /sub CD-Rom. Предисловие А. Цветкова-младшего. М., «Новое литературное обозрение», 2010,
152 стр., илл. («Новая поэзия».)
Андрей Сен-Сеньков — наряду с Валерием Нугатовым и Алексеем Денисовым — один из самых интересных поэтов условно выделяемого «поколения 90-х». Конечно, среди представителей этого поколения есть и много других замечательных авторов, однако именно по отношению к этим троим можно уже сегодня говорить о сложившейся и динамично развивающейся поэтике со своими вполне узнаваемыми чертами. Андрея Сен-Сенькова, хотя у него немало последователей и подражателей, невозможно ни с кем перепутать. По словам самого автора, название книги просто соединило две ее основные темы. Получившийся сборник содержит практически все, написанное поэтом в последнее время, так что книга представляет собой нечто вроде набора разноцветных мозаичных стекол, через различные сочетания которых можно бесконечно рассматривать окружающий мир. Многое из включенного в книгу было уже опубликовано в разных журналах и альманахах, но отдельные публикации не дают этого ощущения невероятного разнообразия способов видения мира и постоянной смены точек зрения. Основной метод поэта состоит в познании одного явления при помощи другого — это может происходить и путем наложения, и путем разложения — иногда чуть ли не уничтожения одного явления другим.
И все же в любом, даже самом коротком, произведении Сен-Сенькова присутствует катарсис, а это значит, что мгновенная смерть объекта вовсе не была напрасной и что художественный акт — то есть видоизменение и преображение реальности — состоялся: «наши детства заканчиваются / когда у трехколесных щенков / купируют хвосты / превращая / в дорогих породистых инвалидов».
Книга дополнена диском с записью чтения стихов в музыкальном оформлении Павла Жагуна. И эта принципиальная синкретичность — сближение музыки со словом, а слова с музыкой (можно вспомнить опыты мелодекламаций, практиковавшиеся на «башне» Вячеслава Иванова, или симфонии Андрея Белого) — возвращает нас к опыту модернистского искусства.
О л е г П а щ е н к о, Я н и н а В и ш н е в с к а я. Искусство ухода за мертвецами. М., «Додозавр», 2009, 96 стр.
Это вторая книга творческого союза, особенно интересного тем, что Янина Вишневская и Олег Пащенко постоянно меняются ролями. Если в первой книге «Они разговаривают» (М., «Гаятри/Livebook», 2008) были представлены стихи Янины и рисунки Олега, то здесь — наоборот: визуальный ряд (фотографии) подготовила Янина Вишневская, а стихотворения написал Олег Пащенко. В результате возникает увлекательный диалог визуального и вербального — иллюстрации придают стихотворениям дополнительный объем, смысл текстов начинает как бы мерцать и трансформироваться. Загадочно уже название книги — «Искусство ухода за мертвецами». По словам Олега Пащенко, изначально имелось в виду, что это уход вслед за мертвецами, однако публика упорно соединяет существительное «уход» с глаголом не «уходить», а «ухаживать». Это толкование радикально меняет смысл — если в первом случае читателю предлагается изучить искусство ухода в отчужденный мир мертвых, то вторая интерпретация подразумевает, что мертвые никуда не уходят, а остаются рядом с нами, так что наиболее чувствительные и сострадательные люди могут и впрямь начать ухаживать за ними, как за какими-то диковинными цветами. Отчасти именно на это понимание работают фотографии Янины Вишневской, открывающие совершенно иной мир внутри обыденной привычной реальности. Смотрящий на эти фотографии все время как бы соскальзывает с узкой грани, отделяющей понятное и знакомое от неведомого. Ключом к книге, как мне кажется, могут служить следующие строчки: «Некоторый человек, умерев, / попадает в пустую комнату / где нет ничего, кроме / надписи на стене: / „ ты бессмертен ”». Стихотворения Олега Пащенко, однако, повествуют не столько о потустороннем, сколько об этом мире и о сложных переживаниях человека, ведущего обыкновенную повседневную жизнь. И здесь уже слово «уход», безусловно, произведено от «уходить». Ведь вся наша жизнь, в сущности, и есть путь на ту сторону…
С о л н ц е б е з о б ъ я с н е н и й. По следам XIV и XV Российских фестивалей верлибра. Сборник стихотворений. Составитель Д. Кузьмин. М., «АРГО-РИСК», «Книжное обозрение», 2009, 172 стр.
Фестивали верлибра в нашей стране проводятся уже много лет. Начиналось все в первой половине 1990-х годов, когда верлибр — «свободный стих» — стал в некотором роде метафорой поэтической свободы, а эти фестивали — альтернативой рассыпающейся на глазах «официальной» литературе. С тех пор прошло много времени, верлибр стал уже вполне привычной частью русской поэзии, однако до сих пор в силу определенной инерции эта форма стиха продолжает казаться чуть ли не революционной. Фестивали верлибра интересны тем, что притягивают к себе почти всех самых ярких представителей современной русской поэзии. Очередной сборник, составленный Дмитрием Кузьминым, посвящен XIV (5 — 6 мая st1:metricconverter productid="2007 г" w:st="on" 2007 г /st1:metricconverter ., Тверь, Областная библиотека им. А. М. Горького) и XV (1 — 2 мая st1:metricconverter productid="2008 г" w:st="on" 2008 г /st1:metricconverter . в московском литературном салоне «Классики XXI века») фестивалям.
По этому сборнику можно составить достаточно полное представление о том, что такое современный русский верлибр. Есть тут и поэты-минималисты, достигшие в работе со словом максимальной выразительности, — Иван Ахметьев: «я как Микеланджело / чищу картошку / снимаю все лишнее»; Александр Макаров-Кротков: «если / и вышло бы / нечто / что нам / ваши / восторги / разве что / оглянуться / успеть»; Айвенго: «офисный романтик покупает фета / поди угадай что у него на уме». Есть и стихи экспериментальные, например Натальи Азаровой, Полины Андрукович, Михаила Вяткина. Есть поэты, пишущие только верлибром, есть использующие эту форму наряду со многими другими — например Дмитрий Григорьев или Максим Амелин, именно таким образом рассказавший об опыте встречи с реальным воплощением «Лиры стиховедения». В отличие от силлаботоники, задающей четкие параметры стиха, а подчас даже благодаря своеобразной памяти жанра — и тематику стихотворений, верлибр дает гораздо больше возможностей для собственной интонации и поэтического видения. С другой стороны, поэту тут никак не скрыться за наработанными до него формами, он как бы оказывается вынужден сам устанавливать себе правила и ограничения. Отсюда, вероятно, и происходит такое поэтическое разнообразие, которое даже мешает вывести более или менее четкое определение верлибра.
В современной критике охранительного толка до сих пор оспаривается право этой формы стиха быть именно стихом. Наиболее органичной формой русской поэзии считается рифмованная силлаботоника, на самом деле, как известно, имеющая западноевропейское происхождение и перенесенная на нашу почву искусственно в XVIII веке. Народный русский стих использовал совершенно другие формальные средства. И потому, как ни парадоксально, именно верлибр, показывающий, что стихотворение может строиться не только на рифме и привычных пяти размерах (на самом-то деле, по частоте использования — вообще двух размерах — ямбе и хорее), но в основном на аллитерациях, на работе с интонацией, на чисто фонетическом письме или же на смысловых перекличках, заставляет нас переосмыслить традиционные штампы и тем самым возвращает к истокам нашей национальной поэзии.
А к т у а л ь н а я п о э з и я н а П у ш к и н с к о й — 10. Антология. Составители Т. Буковская, В. Мишин, В. Земских. Киев, «Птах», 2009, 276 cтр.
Эта антология стала результатом многолетней работы — в ней собраны произведения поэтов, публиковавшихся в альманахе «АКТ» и выступавших на «АКТуальных чтениях», которые проводятся каждый месяц на Пушкинской — 10 (Санкт-Петербург) Тамарой Буковской и Валерием Мишиным. Антология посвящена Виктору Кривулину, книга которого открывает эту полку. Фактически она, как и альманах «АКТ», продолжает традиции петербургской неофициальной культуры. Вся антология поделена на две части: «EVERГРИН» и «LIVEЛИВ». В первой мемориальной части стихи Михаила Генделева, Геннадия Григорьева, Олега Григорьева, Виктора Кривулина, Бориса Кудрякова, Всеволода Некрасова, Олега Охапкина, Владимира Уфлянда, Алексея Хвостенко и др. Во второй — стихи действующих участников современного литературного процесса, чей вклад в историю русской поэзии второй половины ХХ века очевиден и бесспорен, — это Иван Ахметьев, Николай Байтов, Владлен Гаврильчик, Александр Горнон, Аркадий Драгомощенко, Михаил Еремин, РЫ Никонова, Елена Шварц, Владимир Эрль, а также многие другие. Впрочем, поэтические подборки в обеих частях размещены в алфавитном порядке, что подчеркивает демократичность подхода и доверие к читателю, который сам волен выбрать из предложенного многообразия то, что ему интересно. Уже по именам ясно, что антология включает не только петербургских поэтов, в ней представлены все, кто так или иначе принимал участие в проектах Тамары Буковской и Валерия Мишина, — лишнее подтверждение открытости петербургской культуры, ее готовности к диалогу, к взаимодействию самых разных поэтик.
