Роман Сенчин - Информация
Когда исповедь иссякла, я вздохнул:
– Извини, мне пора. Дела срочные…
Она поднялась со стула, голая пошла ко мне. На лобке топорщилась узенькая полоска волос, по краям которой темнела щетинка; соски смотрели на меня, как два розовых глаза.
– Может быть, еще? – произнесла Вера жалобно.
– Завтра, хорошо?… Бежать надо.
– Но ведь ты не закончил…
– Что ж…
Она усмехнулась:
– Беги, москвич.
Я метнул по комнате взгляд, вспоминая, не выкладывал ли что-нибудь из карманов, нащупал ключи, паспорт с правами. Шагнул к Вере, обнял ее, поцеловал.
– До свидания.
– Тебе хорошо было? – всхлипнула она.
– Да. Спасибо.
На первом этаже был ресторан, а при нем туалет. Я заперся в нем, тщательно вымыл обволоченный словно бесцветной глазурью член, вытер бумажными салфетками…
Конечно, назавтра с Верой не встретился. Она звонила мне раз пять, но я не брал трубку. Потом начались ее письма: «Куда пропал?… Обиделся, что ли, за что-то?… Почему не откликаешься?… Все ли у тебя хорошо?…» А дальше: «Это были лучшие минуты за последние десять лет… Ты такой красивый, добрый… Ты лучший человек в моей жизни… Я по-прежнему люблю тебя… Хотела бы быть с тобой, твоей, как раньше…»
Я продолжал упорно молчать, но, признаться, с удовольствием читал эти слова… Но в один прекрасный денек с адреса Веры стало приходить совсем другое: «Ты кто такой?… Верка мне все рассказала и уже получила свое… Давай встретимся, поговорим по-мужски… Ответь, если ты мужик, а не пидор… Я тебя из-под земли достану, гаденыш…»
Было страшно. От такого амбала с бритым черепом можно было ожидать чего угодно. Я обзвонил всех, кто в родном городе знал мой адрес, включая мать и Макса, и потребовал никому, ни при каких обстоятельствах его не говорить. Но понимал, что если человек задастся целью узнать, где живет такой-то такой-то, то сделает это за полчаса… Я сам покопался в Интернете и очень быстро убедился. На сайте «Пробей человека», например, такая информация имелась.
И с начала декабря я каждый день готов был увидеть или возле подъезда, или у двери своей квартиры Вериного муженька, приехавшего мстить за попранную честь. Точнее, готов был увидеть целую стаю тех, кто жаждет со мной расправиться…
Например, меня мог караулить муж Натальи, а вероятнее всего, нанятые им громилы.
История наша с бывшей женой не только не окончилась, но к Новому году еще обострилась.
Но сначала немного у другом…
Конечно, черт знает, как можно надежно защититься, если тебя решили мочкануть или хотя бы поучить, переломав несколько костей и отстегнув почки. Самое, наверное, правильное – договориться, убедить, что ты не враг, не представляешь угрозы, что все произошло случайно, не по твоей вине. Но договориться сложно. Тем более когда уверен, что, в общем-то, ты прав, а наезжающие – сволота и твари, и ты бы сам с удовольствием стер их в мясо-костный порошок.
Защитой, пусть и довольно-таки иллюзорной, для многих служит оружие.
Я никогда о нем всерьез не задумывался. Да и повода не появлялось. Вот такой прямой угрозы моей жизни до этой зимы не возникало.
Правда, атмосфера в Москве сгущалась уже давненько. С начала кризиса уж точно. Люди стали агрессивнее, чащи встречались нерусские лица. Особенно много – монголоидов. Они ходили группами, переваливаясь с ноги на ногу, одеты были в давно вышедшие из моды курточки, в вареные джинсы, а то и в спортивные костюмы. Я думаю, это ломанулась молодежь из Киргизии, после очередной тамошней революции… Появились и русские парни в кепочках, кожанках до колен, трениках, с ищущими конфликта взглядами. И воскресло понятие – гопота.
Больше всего эти перемены в Москве были заметны в метро. Даже не по внешнему виду людей, а по их поведению. И раньше, конечно, были и давки, и хаотичность, но все же действовали некие правила, народ двигался потоками. Теперь же, наверняка из-за большого количества недавно приехавших, правила эти разрушились. Хаоса стало больше, столкновения чаще. То и дело слышались возмущенные выкрики: «Куда ты прешь?! Пропусти!.. Стой справа, проходи слева!..»
Как-то, уже поздней осенью, я оказался на Цветном бульваре. Вышел из метро и направился, помню, в сторону Садового кольца. И тут навстречу повалила толпа энергичных, возбужденных парней. Нерусских. Кавказцы, монголоиды, таджики… Они катились по тротуару, по проезжей части, не обращая внимания на машины, перепрыгивали через ограду бульвара.
От неожиданности я аж в стену влип, в мозгу ударило: «Ну вот, началось». Так могли идти только на штурм…
– Ой, какие ребята краси-ивые! – пропела какая-то бабулька, тоже оттесненная толпой к стене.
В ответ засмеялись, улюлюкнули.
Весь день я был под впечатлением этого шествия. Куда катилась толпа? Откуда?… То и дело ожидал сирен милиции и «скорой помощи». Взрывов, дыма пожаров.
Вечером, оказавшись дома, я стал жадно смотреть телевизор, заодно копался в Интернете. В итоге узнал, что мусульмане отмечают курбан-байрам, и та толпа на Цветном – это часть верующих, возвращавшихся с молитвы. Там недалеко мечеть, возле «Олимпийского». Сообщалось, что все улицы и площади в радиусе более километра были забиты верующими. Тысяч семьдесят, что ли…
Известие о курбан-байраме меня несколько успокоило (все-таки праздник, а не бунт), но мысли о резких и глобальных переменах в этническом и религиозном составе населения Москвы приходили почти каждый день. Москва все сильнее напоминала мне Париж, разве что негров пока поменьше…
Впрочем, речь-то не об этом, а об оружии.
Мысль обзавестись травматикой появилась после того, как я увидел пистолет у Ивана.
Мы сидели у меня, выпивали. Речь заводилась про долг, но быстро угасла (Иван сказал, что собирает сумму), а через некоторое время достал из-под свитера черный пистолет.
– Ни фига себе! Откуда? – удивился я.
– Купил, – нарочито небрежно ответил он, – «ИЖ-Макарыч», двенадцать тыщ всего… Оказалось ерундовым делом. Прошел обследование на предмет, – постучал рукояткой себя по голове, – приобрел сейф и получил разрешение. В жбан с пяти шагов – и труп, считай.
– Он – труп, а ты на зоне, – я усмехнулся, а потом рассказал про тот случай, когда мужик на моих глазах завалил из травматики или боевого (разница, по сути, невелика) двух охранников возле «Голдена».
– Ну, дуракам закон не писан, – пожал плечами Иван. – А без такого средства уже невозможно. У нас в подъезде за последний месяц три квартиры черным сдали. И до этого были… Одни вообще на нашей площадке… Хозяева-пенсионеры на окраины переезжают, а эти – сюда. И их в одной хате штук по десять. Каждый день в лифте сталкиваюсь и не знаю, сегодня наедут или завтра. Голодные, сука, злые, глазами щупают… Работы, видать, нет, вот и звереют.
Мы выпили еще, и я попросил у Ивана пистолет. Пошли в дальнюю комнату. Я выстрелил в стену и потом изучил результат. Вмятина оказалась внушительной – с полсантиметра глубиной.
– Неплохо, – отдал пистолет хозяину. – Мне бы тоже надо купить.
На следующей неделе побывал в оружейном магазине «Кольчуга». Мне понравился «МР-81», копирующий знаменитый «ТТ». Решил начать оформлять документы. Что, пусть будет. Не помешает.
Но, что называется, закрутился – пара выгодных, но и сложных дел появилась, плюс к тому Руслан уволился, и меня в агентстве ничто больше не держало, кроме Ольги, с которой мы общались уже очень плотно… Короче, не до медосмотров и справок стало.
А потом позвонил Свечин:
– В курсе, Иван, придурок, попал.
– В смысле?
– Ну, в прямом – посадили. Одному гастарбайтеру ногу прострелил. Решил порядок в подъезде у себя навести… Мне его мать сказала. Я искал его – концерт в «Р-клубе» в субботу, а он на репетиции не приходит. Стал звонить, узнал вот… Блин, теперь мне одному полтора часа в микрофон горлопанить, связки сажать окончательно…
Но из-за этого Свечин зря волновался – Ивана выпустили по подписке о невыезде. И он стал мне трезвонить, слезно упрашивать занять ему пять тысяч долларов, чтоб откупиться от пострадавшего, от ментов. Даже, как в свое время Макс, у двери караулил.
Я сначала отказывал, потом стал обещать дать деньги в ближайшем будущем, а затем уже реально от него бегал. На звонки не отвечал, перед тем как ехать домой, узнавал через Свечина (пришлось ему за это немного приплачивать), где сейчас Иван. После моего звонка Свечин связывался с ним, спрашивал, как дела, и мимоходом задавал вопрос: «Ты дома?» Потом перезванивал мне и сообщал о местонахождении Ивана. Если оказывалось, что тот ждет меня, я до поздней ночи торчал в кабаке или клубе, дурея от громкой музыки и резвящихся малолеток.
В конце концов попросил Свечина передать Ивану, что уехал в родной город на две недели, и Иван от меня отстал… Впрочем, через некоторое время выяснилось, что Свечин пытался снять деньги с моего (но оформленного из-за тяжбы с женой на него) счета в банке. Доверенность была на меня, и его легко послали, правда, этот прецедент очень мне не понравился. Наверняка Иван уговорил писателишку меня кидануть…
