Пауло Коэльо - Победитель остается один
И они перестали тревожиться и принялись терпеливо ждать.
По истечении четырехлетнего срока король, как положено, должен был отречься от престола и покинуть город. Однако народ возмутился – уже очень давно не было у него такого справедливого и мудрого владыки.
Но решение Лойи джирги следовало выполнять. И юный правитель попросил жену и детей сопровождать его.
– Я пойду с тобой, – сказала ему жена. – Но оставь по крайней мере детей: они выживут, вырастут и расскажут людям твою историю.
– Положись на меня, – отвечал тот.
По суровым обычаям этого племени жена обязана была повиноваться мужу. И они сели на коней, направившись к городским воротам, где попрощались с друзьями, которые появились у них за это время. Старейшины были довольны: при таком множестве сторонников царь не стал противиться их воле, и, значит, будут наконец-то внедрены в общественное устройство обычаи народовластия.
А при первой же возможности они вернут в город сокровища, которые должны находиться не далее, чем в трех днях пути отсюда.
Семейство следовало в долину смерти в молчании. Жена не осмеливалась вымолвить хоть слово, дети не понимали, что происходит, а бывший правитель был погружен в глубокие раздумья. Перевалив через первый холм, целый день они ехали по бескрайней пустынной равнине, а заночевали на вершине следующего холма.
Жена пробудилась на рассвете: хотела взглянуть напоследок – ведь жить ей оставалось не больше двух дней – на родной город. А потом, поднявшись еще выше, посмотрела вниз, хоть и знала, что увидит лишь безжизненную необозримую равнину. И замерла в изумлении.
Оказалось, что караваны, четыре года кряду выходившие из города, вывозили оттуда не самоцветные камни и не золотые монеты.
А – семена, кирпичи, дерево, черепицу, буры и насосы, чтобы добывать воду из самых глубин земли.
И перед глазами ее возник новый город – красивый, благоустроенный и удобный для житья.
Муж, проснувшись, подошел и встал с нею рядом. И сказал так:
– Вот наше царство. Едва узнав о решении Лойи джирги, я сразу понял: нечего и пытаться за четыре года восстановить то, что разрушалось веками своекорыстного и бездарного правления. Зато все можно начать с самого начала, с первого камня и чистого листа.
Вот и он, Игорь, слушая шум воды, омывающей его тело, тоже все начнет заново. Он понимает наконец, почему первый человек, с которым он толком поговорил в Каннах, сейчас находится рядом, направляет его шаги, помогает, объясняя, что жертва его была не случайна и не напрасна. Кроме того, она позволила ему понять, что Ева всегда была извращенным существом, заинтересованным лишь в социальном успехе, пусть даже успех этот заставил бы ее бросить мужа.
– Когда вернешься в Москву, тебе надо будет заняться спортом. Заняться по-настоящему. Это поможет сбросить ненужное напряжение.
Сквозь клубы горячего пара он может различить ее лицо. Ни с кем и никогда он еще не чувствовал такой близости, как с этой молоденькой португалкой по имени Оливия.
– Иди вперед. Не останавливайся. Даже если утратишь убежденность и веру, все равно – иди вперед. Господни предначертания исполнены тайны, и порою Он указывает правый путь лишь тому, кто уже начал идти.
Спасибо, Оливия. Как знать, быть может, он находится здесь, чтобы показать миру всю степень искажения, высшим проявлением которого давно уже стали Канны.
Он не уверен в этом. Но как бы то ни было, он оказался здесь не просто так, и два года напряжения, страхов, сомнений получили наконец свое оправдание.
Можно себе представить, каков будет следующий кинофестиваль: без магнитных пропусков нельзя будет войти даже на пляж, на всех крышах расположат снайперов из элитных подразделений, сотни полицейских в штатском перемешаются с толпой, рамы металлоискателей установят в дверях каждого отеля, и великие из Суперкласса должны будут ждать, когда же полицейские досмотрят их багаж, попросят снять башмаки и туфли, пройти еще раз, потому что детектор отреагировал на забытые в карманах монетки, всех седеющих мужчин – поднять руки и подвергнуться личному обыску, наподобие какого-нибудь уголовника, а дам – пройти в брезентовую, грубо диссонирующую со старинной изысканностью интерьера выгородку, за которой им придется выстроиться в очередь и терпеливо ждать, пока полицейская девушка не установит наконец, что причиной звона послужили стальные пластинки, вшитые в чашечки лифчика.
И город тогда откроет свое истинное лицо. Роскошь и блеск сменятся напряжением, оскорблениями, безразличными взглядами полицейских, потерянным временем. Отъединенность будет нарастать, и на этот раз – не из-за вечного высокомерия избранных, а в силу самого хода вещей. На приморский курорт пришлют воинские подразделения, поставив им задачу защищать тех, кто всего лишь хотел отдохнуть и развлечься, а немалые издержки придутся на долю налогоплательщиков.
Пойдут демонстрации протеста – честные труженики выступят против этих нелепостей. Правительство опубликует заявление о том, что рассматривает возможность переложить часть налогового бремени на плечи организаторов фестиваля. Спонсоры, которые с легкостью выдержали бы подобные траты, потеряют к этому интерес, потому что кого-то из них унизил мелкий полицейский агент, приказавший ему заткнуться и не нарушать требования безопасности.
Канны начнут умирать. Пройдет еще года два, и станет понятно: меры, принятые для восстановления законности и порядка, дали свои плоды. Во время фестиваля не зарегистрировано ни одного преступления. Террористам больше не удается сеять здесь панику.
Они попытаются повернуть время вспять, но это невозможно; Канны продолжат умирать. Новый Вавилон уничтожен. Современный Содом исчезает с карты мира.
Из ванной он выходит с готовым решением: когда вернется в Россию, даст распоряжение отыскать родных Оливии. И перечислит им через банки с хорошей репутацией анонимные пожертвования. Найдет даровитого писателя и закажет ему ее жизнеописание, а потом оплатит переводы на все языки.
«История девушки: она продавала сувениры, ее бил любовник и эксплуатировали родители, но однажды, отдав свою душу незнакомцу, она изменила маленькую частицу Вселенной».
Он открывает шкаф, достает белоснежную сорочку, идеально отутюженный смокинг, лакированные туфли ручной работы. Галстук-бабочку завязать нетрудно: он проделывает это не реже, чем раз в неделю.
Включает телевизор: сейчас время местных новостей. Большую часть выпуска занимает проход по красному ковру, однако есть и краткое упоминание о женщине, убитой на пирсе.
