Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов
Завоевав Галилею и Яффо, уже было двинулся Веспасиан к Иерусалиму, но тут его согласно пророчеству Иосифа назначили императором, и он отбыл в Рим, передав командование своему сыну Титу. Из-за всей этой чехарды с императорами (а их между Нероном и Веспасианом, то бишь за три года с начала восстания, было три: Гальба, Оттон и Вителий) подавление восстания застопорилось, и Тит принялся за работу лишь весной 70 года. Страна была разрушена. Осада Иерусалима длилась пять месяцев.
Когда штурм не удался, римляне стали строить насыпи, но они были разрушены в ходе контратак осажденных. Тогда Тит построил вокруг Иерусалима каменную стену. В городе был голод, ежедневно гибли десятки людей. И вот на фоне всего этого кошмара разразилась роскошная любовная история — прямо как в мексиканском сериале или как пелось в песне конца 60-х годов:
И среди этой всей перебраночки,
два сердечка забилися в лад,
а она была египтяночка,
а он был израильский солдат.
Раскладка, правда, случилось тут слегка иной: она была еврейская принцесса Береника, а он — римский главнокомандующий и будущий император Тит. Береника, правнучка Ирода, по матери происходила из рода Маккавеев.
Красоты она была несусветной, а волосы у нее были такие, что она могла бы сделать бешеные деньги на рекламе шампуня, но тогда шампуня еще не было, и в честь ее волос назвали созвездие и кристалл кварца с турмалиновыми иголочками внутри. Тоже неплохо.
Увидев друг друга, Береника и Тит почувствовали… — мы не знаем, как это сказать, однако же любой дурак поймет, о чем идет речь. Мы знаем, о чем речь, поскольку неоднократно такое чувствовали, просто затрудняемся с подбором нужного слова. Итак, это самое произошло и вскоре накалилось до такой степени, что, когда началась заварушка с императорами и Веспасиан отправил сына в Рим разнюхать, что почем, тот, не доехав до Рима, ринулся назад. Поэтому Веспасиану пришлось ехать в Рим самому. По этому поводу Тацит отметил, что «повернуть обратно Тита заставила страсть, которой он пылал к царице Беренике». Судя по всему, это был тот случай, когда историк знал, что пишет.
Оба они просто с ума сошли. Правда, Береника в перерывах заступалась за евреев. Тит за евреев тоже заступался, когда мог. Но дело есть дело: Иерусалим он все-таки взял и в злосчастный день 9-го Ава спалил Храм (камни, упавшие при разрушении, можно и сегодня видеть на раскопанной улице под Западной стеной). Евреи Верхнего города защищались еще целый месяц. Свидетельством тех страшных дней являются подземные музеи Еврейского квартала Старого города, особенно — Сожженный дом со следами пожара и женской рукой, пронзенной дротиком.
Тит разрушил город до основания, оставив лишь три башни возле дворца Ирода в качестве свидетельства былого величия и мощи Иерусалима. А еще сохранилась колонна в честь Десятого легиона, которая ныне в виде нижней части уличного фонаря стоит во дворе дома около Яффских ворот. Береника вовсю занималась помощью оставшимся в живых соплеменникам, выкупала рабов, жертвовала деньги, а Тит должен был ехать в Рим, чего ему не хотелось, но деваться было некуда. В общем, Береника пообещала приехать, а он пообещал жениться. Вот она и поехала. Встречали ее с почестями. Веспасиан не позабыл, что именно она способствовала, чтобы префект Египта, еврей Тиберий Юлий Александр, поддержал притязания Веспасиана на императорский титул.
Короче, поначалу все было хорошо, как в сериале, а потом Титу пришлось выбирать: либо жениться, либо становиться императором. И то и другое вместе возможным не представлялось: Рим не был готов к императрице иностранного разлива. А лично Беренику римляне терпеть не могли. Ее язвил эпиграммами аж сам Ювенал. После смерти отца Тит был провозглашен императором и, по словам Светония, «тотчас выслал Беренику из Рима, против ее и своего желания». Такая грустная история. Береника вернулась в Иудею. Пленные евреи построили в Риме Колизей. Он стоит и сегодня. А над Тверией высится гора, которую арабы зовут Каср Бинт эль-Малик — Дворец Царской Дочери. Евреи ее называют горой Береники. Говорят, именно там стоял ее дворец.
Меньше двух лет процарствовал Тит. После отъезда Береники у него начались странные мозговые явления — какой-то звук, от которого он буквально сходил с ума. Потом выяснилось, что это Господь послал ему в голову то ли муху, то ли комара, который своим пищанием свел Тита в могилу. Это ему было наказанием за разрушение Храма. Береника здесь ни при чем.
Евреи проиграли войну. Скорее всего, выиграть ее у них изначально не было шансов. В конце концов, не устояли перед Римом государства намного сильнее Иудеи. И все же в качестве основной причины катастрофы еврейская традиция называет междоусобицу и бессмысленную ненависть, царившую внутри еврейского общества. С этим были согласны и сами римляне. По словам Иосифа Флавия, «римские военачальники рассматривали междоусобицу в стане врага как дар, посланный им с небес».
Население страны делилось на два фронта: один пытался избежать конфликта с Римом, другой этого конфликта искал. В первый входили люди широких взглядов, трезвые, открытые эллинистической культуре, а также те, кто понимал, что плетью обуха не перешибешь. Не удивительно, что, как правило, это были люди состоятельные из высших слоев населения.
Другой фронт составляли группы людей, для которых главными были две ценности: уникальный еврейский образ жизни и независимость, позволявшая его осуществлять.
Оба эти направления осознавали и определяли себя в рамках религиозного мировоззрения, полагая себя праведниками, а остальных чуть ли не еретиками. Уже перед началом восстания в стране царила анархия, а когда восстание вспыхнуло, то прежде всего евреи начали разборку друг с другом, причем на серьезном уровне. «Каждый уголок Храма был осквернен убийством». Напомним, что Иосиф Флавий, написавший эти строки, видел все своими глазами. Сперва за ножи взялись сикарии (кинжальщики) — ультравоинственная группа. Все, кто, по их мнению, был недостаточным патриотом, — подлежал уничтожению, не разбирая возраста и пола. Они поубивали тьму-тьмущую народа, пока их самих не перебили зелоты — тоже патриоты, но чуть более вменяемые. После разгрома Цестия в Иерусалиме схлестнулись Верхний и Нижний город. В ход пошли катапульты, осадные орудия и все, что попадалось под руку. Все тот же Флавий точно окрестил происходившее — «междоусобицей внутри междоусобицы».
В результате город сожгли, включая продовольственные склады. Так что голод в Иерусалиме начался задолго до римской блокады.
Но и после начала осады евреи продолжали сводить друг с другом счеты, и лишь когда римские тараны стали крушить городские стены, решили отложить выяснение отношений на потом. Но им это не удалось, потому что потом не наступило.
