Ольга Лукас - Тринадцатая редакция
Восхищение обслуживающего персонала разделяли все посетители ресторана. Все, кроме Анны-Лизы. Потому что носитель был на пути к тому, чтобы рассказать о своем самом заветном желании, а теперь всё придётся начинать заново. Наверняка Димсу нарочно это подстроил, в его духе пакость.
Тем временем Дмитрий Олегович легонечко тряс Джорджа за плечи, произносил всевозможные успокаивающие банальности и даже брызгал на него водой, старательно прикрывая собой дверной проём. Хозяин заведения превратился в хищника – куда только делось его наносное, столько лет сложно наводимое безразличие ко всему сущему и природная боязнь обидеть человека? Джордж свирепо пыхтел, отпихивая друга от двери и всё порывался сбегать в свой кабинет за оружием, чтобы догнать и пристрелить «бешеную тварь, пока она далеко не убежала».
– Тварь ты ещё подстрелишь, никуда он от тебя не денется. А теперь подумай – так ли уж огорчит твоего папашу эта информация? – профессионально ворковал господин Маркин, из последних сил удерживая оборону.
– Да он будет в ярости!
– А, так это у вас семейное, – покивал Дмитрий Олегович, вновь брызгая на шипящего Джорджа водой из графина.
– Что семейное?
– Несдержанность. Всё-таки вполне достаточно было сказать что-нибудь вроде: «Господин Огибин, шантажом вы ничего не добьётесь, а лишь усугубите ситуацию». Слушай, я и не думал, что ты до сих пор помнишь эту конструкцию.
– Да я и сам не думал, – улыбнулся Джордж и перестал злиться.
Когда в девятом классе один знакомый пэтэушник научил Диму и Жору жутко заковыристому ругательству, обстоятельный Жора прилежно записал его в тетрадку по алгебре, на заднюю обложку, и ребята в тот же вечер вызубрили его, пренебрегая домашними заданиями, всеми разом. Как на грех, на следующий же день на урок алгебры нагрянула комиссия из РОНО. Джорджа, в числе прочих, попросили показать председателю комиссии свою образцовую тетрадь, после чего у всей комиссии чуть не случился удар, а Соколову, к его величайшей гордости, влепили в полугодие пару за поведение. И вот именно этой фразой Джордж решил закончить сегодняшнее общение с господином Огибиным – после того, как тот недвусмысленно дал понять, что ему известно, где именно заседает полулегальная организация «Народный покой», и что он с готовностью проинформирует об этом господина Соколова-старшего, который, как известно, к подобным организациям относится крайне негативно.
– Ничего, что я наблюдатель со стороны вышеозначенного господина? – лениво вмешался в разговор Дмитрий Олегович, чувствуя, что сидящий рядом Джордж сдерживается из последних сил.
– А вы сами сказали, что ваше дело – наблюдать, вот и наблюдайте молча, – осклабился господин Огибин. – Или у мальчика перегрелся мозг, и он не может самостоятельно принять решение?
Вот тут-то мозг мальчика Жоры и перегрелся – и он сказал то, чего уже много-много лет не повторял вслух. Переговоры, естественно, пришлось прекратить. Но господин Огибин пообещал вернуться и «растереть молокососа в порошок, скрутить его в бараний рог и согнуть в три погибели». Последнее особенно разозлило Джорджа, именно по этой причине он порывался сбегать за пистолетом, спасибо, друг удержал.
– Но он первый начал, скажи? – допытывался Джордж у Дмитрия Олеговича.
– Что ты сейчас хочешь себе доказать?
– Что неправ он, а не я. Нормальное такое желание, а?
– Нормальное. Он тебя провоцировал – а ты повёлся. Он вёл себя по-свински, но вёл свою игру. А ты держался неплохо, но под конец всё испортил.
– То есть он – молодец, аплодисменты ему бурные за всё хорошее, а я – гад, сорвавший переговоры, да?
– Да какие это переговоры, что ты. Успокойся, тут и срывать было нечего. На досуге я изучу данную патологию, и мы вернёмся к этому разговору снова, о'кей? А пока давай навестим наших красавиц – с Машей ты ещё, кажется, не знаком, но уверен, что она тебе понравится.
Маша, безусловно, понравилась Джорджу – о её храбром поступке судачил весь кофейный зал. «Стулом по голове, вы представляете – стулом по голове!» – восторженно повторяли и посетители, и обслуживающий персонал.
– Мне кажется, что этот стул надо поместить на специальное возвышение где-нибудь у стеночки. Знаешь, как в каком-нибудь хард-рок-кафе: стул, которым Кейт Ричардс избил братьев Галахеров. Золочёная табличка, всё культурно, – измывался Дмитрий Олегович.
– Он сам попросил! Неужели вы думаете, что я… – пыталась оправдываться Маша, но её никто и слушать не хотел.
Когда все четверо наконец-то уселись за один стол и заказали еду, Маша попросила принести ей приборы вместо палочек.
– Не умеешь палочками есть? Это просто, давай, я покажу, – потянулась к ней Анна-Лиза.
– Умею, – соврала Маша. – Просто мне жалко объедать панд.
– Тут нет никаких панд. При чём здесь панды? – удивился Джордж.
– Панды, бамбуковые медведи, самые красивые мишки в мире – страдают от вырубки бамбуковых лесов! – воскликнула Маша, – А вам и дела нет. Бедные панды, оставшись без еды, голодают и расстраиваются!
– Но для них вроде бы специальные заповедники устраивают, – лениво заметил Дмитрий Олегович.
– Устраивают. Но когда их перевозят в эти заповедники, они испытывают стресс! И уже не хотят любить друг друга, только едят, едят, едят! От этого численность панд во всём мире падает! А они такие хорошенькие.
Все шмыгнули носами и тоже попросили принести приборы.
В итоге совместный обед, предвкушаемый Анной-Лизой, прошел совсем не так, как ей мечталось. Она мрачно поедала то, что заказали Джордж с Дмитрием Олеговичем и малодушно подумывала о том, чтобы отступиться от Маши, потому что во второй раз она вряд ли осилит печальную историю её жизни. Джордж уже совершенно остыл и теперь обстоятельно размышлял, как бы ему вырваться из цепких объятий «Народного покоя» и остаться после этого в живых. Дмитрий Олегович просчитывал варианты – он уже мысленно разработал десяток методик, позволяющих без особого вреда для Джорджа исполнить бредовое желание этого жлоба Огибина. И только Маша ни о чём особенном не думала, потому что за дальним столиком у окна уютно устроились Шурик, её редактор, с секретаршей Наташей. Эти двое уплетали профитроли, и видно было, что ничего вкуснее они уже давно не ели.
Сразу же после летучки, получив высочайшее разрешения Даниила Юрьевича посещать «Квартиру самурая», Наташа с Шуриком вообразили, что это следует отметить. Где бы вы думали? Ну, естественно. Разумеется, эти двое помнили, что им не просто так позволили лопать в рабочее время сверхъестественно вкусные сладости, поэтому они тщательно осмотрели главный зал и нашли, что он в полном порядке. Посчитав, что миссия на этом может считаться исполненной, они заняли свой любимый столик и, не глядя по сторонам, принялись за дело. Время от времени, отвлекаясь от десерта, Шурик в лицах пересказывал Наташе литературные произведения, о которых её сегодня могли спросить на семинаре. Он как раз дошел до «Декамерона», когда Маша обратила на них внимание.
