Николай Беспалов - Встречи на ветру
– Бежим отсюда.
Я подчинилась мужчине.
– Уверена, эти люди пришли убить Наума.
Что же, если его кто-то захотел убить, то этот кто-то имеет основания. Так просто не убивают в нынешнее время, да и богатство Наума Лазаревича нажито не трудом на приисках или в Кремневой долине в Калифорнии. Наслышана я, как в период бума – выражусь поделикатнее – оборота недвижимости в жилищной сфере, пропадали невесть куда пожилые люди, особливо те, кто имел пристрастие к алкоголю. Почему не предположить, что кто-то из родственников решил поквитаться с оборотистым маклером в прошлом, а теперь преуспевающим рантье?
– Вы на машине?
– В пьяном виде я не сажусь за руль.
Вообще я машину не вожу, но ответила так. Сюда меня привез мой приятель, а уезжать отсюда я не намеревалась.
– Меня Наум Лазаревич позвал для того, чтобы я наладил ему интернет. «Погуляете на моем юбилее, переночуете, а после того, как вы все сделаете, я вас отправлю со своим шофёром в Питер», – так он говорил вчера. Но, как вы видите, обстоятельства изменились, и теперь надо думать о способах убытия отсюда.
– Пойдем пешком. Вы в состоянии преодолеть пятьдесят пять километров?
– Как-то не приходилось.
Он шутит, а лицо остается серьезным. Чувствую исходящую от него мощную энергетику. Такие мужчины верховодят во всем и, как правило, остаются на всю жизнь одинокими.
Мы вышли за пределы владений Наума Лазаревича.
– Вам не кажется странным, что не слышно выстрелов?
– Если Ваши, Ирина Анатольевна, предположения верны, то те двое из лодки или ещё не начали выполнять свою работу, или они пользуются глушителями.
Закончил фразу, и позади бабахнуло.
– Мы оба ошиблись. Киллеры решили взорвать к чертовой матери особняк Наума. Нерационально. У него там ценностей и раритета на миллионы долларов.
– Вы прекрасно осведомлены о достоянии господина Корчака.
По левую сторону дороги, по которой мы идем и которая ведет к шоссе, лес, по правую поля, почерневшие вспаханной под озимые землей. Покрытие дороги в выбоинах, глубокая колея прорезала дорогу, как будто по ней проехала колонна многотонных грузовиков.
– Наум намеревался отремонтировать эту дорогу. Договорился в местном муниципалитете, а теперь что?
– Вы уже и похоронили его, Ира? Люди из лодки, наверное, не простаки. Вы читали статистику преступлений за этот год?
Честно говоря, я стараюсь не вникать в такие дела. Мне и без этого достаточно негатива в моей жизни.
– Не читали, я вижу. Я скажу. Более трехсот тысяч преступлений, связанных с насилием и убийствами. Вот сколько.
Анатолий произнес это с какой-то патологической радостью. Раздался звук мотора машины, где-то позади.
– Уйдем с дороги. Мне не хотелось бы, чтобы меня застрелили как неугодного свидетеля.
Мужчина потянул меня за руку в лес. Дохнуло прелой листвой, грибами и ещё чем-то влажно-приторным.
– Здесь встанем.
Анатолий выбрал весьма удобное место для наблюдения за дорогой. Нас оттуда не видно, а мы можем обозревать достаточно большой отрезок шоссе. В этом месте оно делает долгий поворот. Шум мотора приближается. Проходит минута, и появляется сам носитель звука. Я удивлена: это машина Наума Лазаревича. Первым желанием было вскочить на дорогу и остановить дорогой «Инфинити». Я сделала первые шаги, но тут Анатолий тихо вскрикнул:
– Там они! Присядьте.
Он силком усадил меня на мох. Машина проехала мимо. Мы дождались, когда шум её двигателя стихнет, и встали.
– Я пойду назад. Я не могу бросить Наума.
– Даже если он убит?
– Вы, Анатолий, ничего не понимаете. Наум больше, чем мой товарищ. Он, можно сказать, крестный отец моего дела.
– Я пойду с вами, но пойдем мы лесом.
Я согласилась и благодарно посмотрела на него. Идти лесом, конечно, тяжелее и медленнее, но надежнее. Дорога хорошо просматривается, и в случае угрозы мы быстро можем спрятаться. Я грибник, и потому по ходу высматриваю грибы. Вот желтеют моховики, там торчат коричневые шляпки горькушек, рядом красные сыроежки. Честное слово, была бы у меня корзина или, по крайней мере, полиэтиленовый пакет, собрала бы моховиков.
– Грибов много. В детстве мать говорила, что большой урожай грибов – к войне.
– А разве сейчас у нас не война?
Я обладала информацией о потерях в результате терактов и преступлений против личности.
– Может быть, Вы, Анатолий, и правы. Но война эта какая-то странная. Воюем против своего же народа.
Показался особняк.
– Тут остановимся.
Я опять подчиняюсь мужчине.
– Понаблюдаем.
– Нам бы пригодился бинокль.
– И так все видно. Дыма нет. Окна целы. Тогда что же грохнуло?
– Подорвали на дворе, вот и дыма нет, а окна уцелели, потому что взрыв был у озера.
– Так мы с Вами, Ирина, до вечера можем ждать. Я не намерен выступать пристяжным в паре гнедых и сидеть в засаде, кормя комаров у дома богатея Наума. Даже если его взорвали, то что я-то смогу сделать? Я, обыкновенный программист-компьютерщик.
– Раньше выходить нельзя: а вдруг в доме засада?
– Вы с ума сошли! Больше тридцати минут я тут не высижу. Кроме того, я уже в туалет хочу. При Вас идти за сосну мне неловко.
– Вы интересный мужчина. Пойти в кустики вам неудобно, а говорить об этом незнакомой женщине можно.
Мы отвлеклись от наблюдения за участком, и напрасно. Звук заводящейся машины вернул нас к действительности. А она была такова – из-за дома выехала машина «УАЗ», которой мы раньше не видели.
– Что за хреновина! Откуда этот монстр?
Обозвать наш вездеход монстром, по моему мнению, не патриотично.
– Наверное, Анатолий, машина проехала тогда, когда мы углубились в лес, обходя болотистое место.
– И не услышали? Что-то не верится.
«УАЗ», урча, выехал за ворота и, набрав скорость, уехал.
– Ждем две минуты и идем. Иначе я при Вас осрамлюсь.
Начало темнеть. Черт возьми, неужели мне придется ночевать тут, неизвестно как и с этим мужчиной? Озираясь, крадучись, мы пошли к дому.
– Смотрите, а там свет. Постучать?
– Стучите.
Но стучу я. Сначала деликатно, потом активнее и завершаю ударами кулаком.
– Никого.
– Никого, – вторю я, и мы входим в дом. Свет горит в каминном зале, в нем повис запах хорошего табака и дезодоранта.
– Мертвец курил.
– Ну и юмор у Вас, Ирина Анатольевна.
– В таких ситуациях юмор спасает.
– Ждите.
Он скрывается за одной из трех дверей.
Судя по тому, как он уверенно ведет себя, я делаю вывод, что он бывал тут и раньше. Есть время осмотреться. Я тут не завсегдатай. На журнальном столике у буфета ручной работы из карельской берёзы литровая бутылка «Бифитра», вазочка со смесью сухофруктов и сигарная коробка. На подлокотнике кресла блестит гильотина для обрезки сигар. Шик! На торцевой стене три картины маслом в багетном обрамлении. Я не большой спец, но картины старинные.
– Вы любите живопись? Я предпочитаю ходить в музей. Там подлинники.
– Это подлинники. Наум не признавал копий. Это Кипренский, а это этюд Валентина Серова. Я бы чего-нибудь поела.
– Вы способны кушать рядом с покойником?
– Где Вы видите покойника? Пока Вы опорожняли свой мочевой пузырь, я не только любовались живописью, я успела провести разведку. За домом я обнаружила воронку. Трупов там нет. Они уже улетели на небеса. Гараж открыт. Из всего мною увиденного я делаю вывод, что киллерам не удалось убить всех, а те или тот, кто остался в живых, укатил на советском джипе, прихватив трупы и раненых. И ещё я думаю, что сам Наум не погиб.
– Выходит, что те, кто посягал на жизнь господина Корчака, были полными болванками или дилетантами.
– Ваше предположение имеет основание быть. Но у меня другая версия. Все это инсценировка. Пошли в столовую. Я не могу рассуждать на голодный желудок.
В столовой мы нашли сервированный на пять человек стол и множество еды на двух сервировочных столиках. Напитки располагались на стойке бара.
– Наум стремился подражать европейцам. Водку и другие крепкие спиртные напитки пить до стола. Так сказать, аперитивно. Мы следовать этому идиотскому правилу не будем. Начнем.
Начали. Не успели мы дожевать севрюгу под хреном, как затренькал мой мобильный телефон.
– Вот Вам и покойничек.
Телефон переключен на громкую связь, и Анатолий все слышит.
– Ира! Ты все ещё у меня?
– Жру твою севрюжину. Ты покойник, Наум.
– Угадала, я покойник. Если ты кушаешь севрюгу, выходит, ты у меня. У тебя, Ирина, не больше тридцати минут, чтобы убежать оттуда как можно дальше.
– Я не спринтер, а машины у меня нет.
– Есть выход. Иди к озеру. Там катер, с мотором. Ты справишься. Беги.
