Себастьян Фолкс - Неделя в декабре
— Вот сюда, пожалуйста.
Он провел ее в свой кабинет, указал на кресло напротив — на то самое, в котором сидел молодой Саймон Уэтерби, пока Вилс лишал его невинности по части проблемных кредитов.
— Кофе?
— Спасибо. Наверное, мне стоит отдать вам вот это. — Она придвинула к нему свою визитную карточку.
— Кофе, — сказал в телефон Вилс. Четыре его экрана оставались пустыми. — Так о чем же вы хотели меня попросить?
Секретарша, постучав в дверь, внесла кофе и блюдо прямоугольных печений с мягкой шоколадной начинкой.
— Спасибо. Любимое угощение УФР! — сообщила Кэролайн Уилби, надкусив одно из них.
Вилс приглядывался к ней. Она уже немного освоилась здесь, устроилась в кресле поудобнее и спросила:
— Вы не будете против, если я запишу наш разговор?
И достала из кейса цифровой диктофончик.
— Нисколько.
В следующую пару минут она проверяла батарейки, нажимала и отпускала кнопки:
— Всегда трудно понять, работает ли он как положено… Сейчас посмотрю… Проверю. Проверка: раз, два, три. «Капитал высокого уровня». Двадцать первое декабря. А ну-ка. О господи, извините. Еще раз. По-моему, надо нажать вот тут…
Вилс, дожидаясь, когда она приготовится, смотрел в окно.
— Прежде всего должна поблагодарить вас за то, что вы так быстро согласились принять меня. Я действительно благодарна вам за помощь. Я обхожу руководителей крупных компаний в надежде получить от них информацию, которая позволит мне выбрать правильное направление моей работы. Как вам известно, мы стараемся усовершенствовать все наши системы и в особенности для того, чтобы они хорошо работали в нынешнее трудное время.
Вилс покивал.
— Сейчас нас интересуют слухи и то, как они возникают. Я понимаю, мой вопрос покажется вам наивным, и надеюсь, что вы простите мне его, но случалось ли вам когда-нибудь действовать, исходя из слухов?
Вилс погладил себя по подбородку, взглянул на нее поверх стола. Кэролайн скрестила ноги, Вилс отметил ее полноватые икры и потертые ободки черных туфель-лодочек. В кабинете стояла совершенная тишина.
— Разумеется, — ответил он.
Похоже, Кэролайн Уилби ответ его несколько удивил.
— Получая широкое распространение, слухи могут воздействовать на движение рынка. Если люди начинают верить, к примеру, что некая компания будет поглощена другой — даже при том, что ее правление это отрицает, — такой слух очевидным образом приводит к тому, что цена акций первой компании растет. И если у нас имеются интересы, связанные с ней, нам приходится предпринимать действия, которые защитят нашу деловую позицию.
— Да, естественно, я… я понимаю.
— Мы же обязаны заботиться об интересах наших инвесторов.
— Да, понимаю, вы…
— А еще мы никогда не пытаемся сами распространить какие-либо слухи подобного рода. Если я слышу некие разговоры и понимаю, что стал одним из первых услышавших их людей, я ими пренебрегаю. Поскольку считаю, что любая операция должна иметь своей основой анализ и информацию, а не чьи-то домыслы. Однако если эти разговоры продолжаются в течение определенного времени и начинают сказываться на ценах, изменение их становится фактом, а факты порой вынуждают нас к действиям.
— То есть вы хотите сказать, что все определяется тем, как широко распространился слух.
— Зачастую у нас нет возможности понять, слышим мы что-либо вторыми, третьими или двадцать пятыми. Однако это такая сфера деятельности, что в ней самое лучшее — следовать за событиями. Другое дело — анализ, с помощью которого мы стараемся их опережать.
— То есть вы предпочитаете реагировать на слухи, а не упреждать их.
— Совершенно верно, — ответил Вилс с интонацией, говорившей о необычайной проницательности Кэролайн Уилби.
Она улыбнулась:
— Ну, похоже, на мой следующий вопрос вы уже ответили, а он таков: случалось ли вам когда-либо намеренно распускать какие-то слухи?
Теперь попробовал улыбнуться Вилс:
— И вправду похоже. Смотрите мой предыдущий ответ.
Кэролайн Уилби посерьезнела:
— Могу я быть совершенно откровенной с вами, мистер Вилс? Мне действительно необходима ваша помощь.
— Конечно.
— Создается впечатление, что пару дней назад кто-то распустил слух относительно Ассоциированного королевского банка. О том, что его ожидает поглощение Первым нью-йоркским. Вам об этом что-нибудь известно?
— Да, я слышал что-то такое по одному из кабельных каналов.
— Так вот, вчера вечером в Нью-Йорке генеральный исполнительный директор Первого нью-йоркского опроверг этот слух.
— Ну да, именно это я и слышал. Возможно, эти банки и пришлись бы друг другу впору, но, насколько я понимаю, в настоящий момент многие побаиваются чрезмерного расширения их деятельности.
— А есть у вас какие-нибудь соображения относительно того, откуда мог бы исходить такой слух?
— Думаю, он стал результатом рутинных умозрительных выкладок. Банкиры все время поговаривают о слияниях. Помешать людям рассуждать вслух невозможно. А что, возникли какие-нибудь осложнения? Вряд ли кто-то мог воспользоваться этим слухом за столь короткое время, не правда ли?
— Нет, причины думать так у нас отсутствуют. Мы просто стараемся усилить регулирование во всех сферах финансовой деятельности.
— Хорошая мысль.
— А вы в последнее время проводили какие-либо операции с акциями АКБ?
— У нас имелась связанная с ними небольшая краткосрочная позиция, которую мы заняли несколько месяцев назад. Некоторое время я вел игру на понижение цены акций АКБ. Так что рост ее меня удивил. О слиянии я впервые узнал из опровержения тех слухов. Думаю, цена скоро опять пойдет вниз.
Кэролайн Уилби кивнула:
— Да, я хорошо вас понимаю. Если позволите, я задам еще два вопроса. Имеется ли у вас программа непрерывного обучения, гарантирующая осведомленность вашего персонала о новейших правилах использования инсайдерской информации? И в достаточной ли мере он осведомлен о тех правилах, которые касаются слухов?
— Да, у нас работает новый, очень хороший руководитель нормативного отдела. Он уведомляет персонал обо всех новейших изменениях, а я перепроверяю эффективность этих уведомлений. Мы посылаем сотрудников на учебные курсы. Это не очень обременительно, а результаты дает хорошие.
— Чудесно. Спасибо. И последнее. — Кэролайн Уилби пригладила рукой волосы. — Я… я не знаю, как бы это лучше сказать… Мм… От нас строжайшим образом требуют, чтобы мы докопались до причин происходящего с АКБ, а я, честно говоря, просто не понимаю, к чему мне следует приглядываться и о чем расспрашивать. Да и как потом проверить, правду ли я услышала. Ну вот, а вы — человек очень опытный, немолодой, если вы не против такого определения. Будь вы на моем месте, о чем бы вы спрашивали? И у кого?
Вилс довольно долго молча смотрел на нее.
— Прежде чем я отвечу, Кэролайн, можно и мне задать вам пару вопросов?
— Да, конечно.
— Сколько вам лет?
— Двадцать шесть.
— Чем вы занимались до того, как получили эту работу?
— Была стажером в инвестиционном банке. Мне не хотелось бы говорить, в каком именно. Не в американском. В большом европейском банке.
— И?
— Потом меня взяли туда на испытательный срок.
— И?
Кэролайн Уилби потупилась:
— Я… постоянной работы я там не получила.
Вилс резко встал:
— У меня есть идея. Я давно знаком с одним из ваших начальников. И мог бы позвонить ему сегодня, сообщить о вашем визите ко мне, сказать, что вы очень умная девушка, что мне хочется помочь вам. О последнем вашем вопросе я упоминать не стану.
Щеки Кэролайн Уилби порозовели.
— Правда? Вы действительно можете сделать это?
— Да, могу. Иначе и говорить бы ничего не стал. А затем я спрошу у него, нельзя ли мне приехать к нему в понедельник или, может быть, пригласить его на ланч и попробовать помочь докопаться до самого дна этой истории.
— Господи, вы так добры, даже не знаю, как мне вас благодарить.
— Ну, я так понимаю, работа у вас не из легких.
— Совсем не из легких. Сказать по правде, я не уверена, что действительно гожусь для нее. — Кэролайн Уилби уже укладывала диктофон в кейс. — Знаете, приходится задавать столько вопросов. Думаю, мне придется заниматься этим еще какое-то время. Но на самом деле мне очень хотелось бы работать в каком-нибудь хедж-фонде. И понятно, что мне самое место в нормативном отделе. Вы, наверное, не…
— Сейчас — нет, — ответил, провожая ее до двери, Вилс. — Но я буду иметь вас в виду.
В 8.30 утра лимузин цвета чатни выехал из ворот дома аль-Рашидов и покатил на запад, к Букингемскому дворцу. По настоянию Молотка на дорогу было отведено полтора часа. Сидя впереди, рядом с Джо, его шофером, он в третий раз убедился в том, что разрешение на парковку в переднем дворцовом дворе лежит у него в кармане. Из-под сиденья Джо торчала бульварная газетка с огромным заголовком: «Ужасное самоубийство в „Бунгало“». За спиной Молотка сидела Назима — в последнюю минуту она остановилась все-таки на ярко-синем сари с шафрановым и цвета слоновой кости шитьем, отвергнув выбранное ею раньше бежевое платье длиной до колен.
