Эдуард Лимонов - Молодой негодяй
Следует разъяснить, что «неудачник» в понимании нашего героя не значит плохой человек, не значит никудышный мужчина-любовник-самец, не значит спящий обязательно под мостом бродяга. В его терминологии «неудачник» — это потерпевший поражение в жизненной эволюции. Не вскарабкавшийся на все возможные ступени жизни, не напрягший до предела себя, не испытавший себя на больших делах, на самых тяжелых заданиях жизни, не подравшийся на дуэлях с самыми искусными дуэлянтами… Потому молодой негодяй спешит на московские дуэли, а дальше… как знать… Он всегда помнит почему-то об Алике-высотнике, хотевшем и сумевшем добраться до Бразилии.
Увижу ли Бразилию
Бразилию Бразилию
До старости моей…
— это стихотворение Киплинга он тоже знает. После него обычно всплывают строки «Эльдорадо» Эдгара По. Каждый должен искать свое Эльдорадо до самого последнего дня. В этом состоит человеческая доблесть. Молодой негодяй уже убедился в том, что его Эльдорадо лежит за пределами Харькова.
Слов Лоры о том, что в неудачников тоже влюбляются, молодой негодяй тогда не понял. У женщин и мужчин разная мудрость, увы, и мужчинам только с большими усилиями удается понимать женскую мудрость, и наоборот.
42
Они уселись в Лорином дворе на скамье и треплются. Лора курит сигареты одну за другой. Молодому негодяю то и дело приходится зажигать для нее спички, озаряя августовскую темноту большого двора. Лора, может быть, волнуется, а может быть, она слишком много выпила, как и Эд, но она не торопится уходить, она рассказывает молодому негодяю свою жизнь. Теперь, когда он понял, что Лора влюблена в Генулика, юноше стало легко и просто с Лорой. Ясно, что трахать ее не надо, а когда у тебя нет обязанности, то хорошо сидеть вот так вот и чувствовать время от времени Лорино крупное бедро, касающееся тебя, и от бедра, как от утюга, жарко.
— А ты любишь свою Анну, Эд? — вдруг спрашивает Лора.
— По-моему, у нас ночь вопросов и ответов. — По обширному двору, образованному не только девятиэтажным домом, в котором живет Лора, но и еще полудюжиной домов, вдруг мазнул порыв ветра и шумно трепанул темные шевелюры деревьев двора. — Люблю, конечно.
— Что значит «конечно»? Любишь или нет — только так бывает.
— Вот и люблю…
— Почему же ты все один гуляешь, Эд, без нее? Ты с Генкой больше времени проводишь, чем с Анной. Можно подумать, что вы с Генкой влюблены друг в друга… — Лора улыбается и вдруг, подняв ногу, упирается ступней в скамейку и обхватывает руками колено. Сбоку молодому негодяю видна выбравшаяся из-под платья наполовину крупная ляжка девушки. Белая-белая. Пьяному, ему хочется потрогать ляжку, но он отводит взгляд. Нельзя трогать девушку, которая влюблена в твоего лучшего друга. Кодекс мужественности и рыцарства, внушенный ему криминальным миром рабочего поселка, еще не забыт молодым негодяем.
— Провоцируешь?
— Ну что ты! — Лора кокетливо поднимает лицо с колена и глядит на молодого негодяя, как глядят девушки в западных фильмах, нарочито «призывным» взглядом. — Просто интересно.
— Что тут понимать, Лор. Анна как бы моя жена. А Генка — мой лучший друг. Человеку очень часто хочется быть похожим на своего лучшего друга. Я всегда был недоволен своей внешностью, и если бы можно было выбрать оболочку, то я бы выбрал Генкину внешность.
— Ты очень симпатичный, дурак…
— Вот именно, симпатичный. Как бывают «миленькими» девушки. Я хотел бы быть более определенным, иметь мужские черты лица. Посмотри на мой нос, Лора! Разве это нос для мужчины? — Молодой негодяй захватывает свой нос в горсть и мнет его. Лора смеется. — В таком носе есть нечто легкомысленное, Лор. Я бы даже предпочел большой армянский нос, как у Баха… Тебе нравится Бах, Лора?
— Уф, не знаю, Эд. Он смешной.
— Ничего он не смешной. Вот у Баха мужское лицо — большой рот, большой нос, большие темные глаза…
Кто-то идет по двору аритмичной походкой пьяного, но очень твердо и тяжело ступая. В разрывах между стволами деревьев они видят приближающийся силуэт мужчины. Лора, прищурившись, вглядывается. У нее тоже близорукость.
— Сосед. Анатолий. Все ко мне подкалывается. Жуткий бабник.
— Добрый вечер, соседка. Гуляем? — Названный Анатолием тяжело садится на скамью рядом с Лорой. Ноги в синих джинсах вытягивает далеко вперед на асфальт. — Сигаретой не угостите, молодые люди?
Лора трясет пачку таким образом, что из прорванной дыры высовывается треть сигаретины, и «жлоб», как его мысленно назвал Эд, наклонясь всей головой к руке Лоры, почти улегшись к ней на колени, губами захватывает торчащую из пачки сигарету. Зажигалку он уже выуживает рукой из кармана джинсов. Хорошо, что у него есть зажигалка, потому что молодому негодяю не хочется зажигать для него спичку.
— Обжимаемся на природе? — продолжает жлоб-сосед Анатолий, выдохнув с наслаждением дым.
— Да, сидим и обжимаемся, — подтверждает Лора и вдруг прижимается к молодому негодяю. — А третий — лишний!
— Хорошо, хорошо, ухожу! — соглашается жлоб и поднимается. — Я — следующий! Идет? Помни, Лорик, что я всегда в твоем распоряжении. Не знаешь, что теряешь, глупая. Спок ночи.
Очередной порыв ветра отстраняет шевелюру ближнего дерева с лица фонаря, и свет падает на лицо жлоба Анатолия. Эд узнает лицо… Конечно! Вот почему звук его голоса показался Эду таким знакомым! Это же тип из летнего кинотеатра в парке Шевченко. Это он доставил Эду и всему зрительному залу столько переживаний в далекий майский вечер полтора года назад. Это он грязным взглядом смотрел на Анну и, свесив между рядами руки, болтал ими возле Анькиных колен… И вдруг схватил Анну за ногу…
43
Была суббота. Весна. В летнем кинотеатре был объявлен «Багдадский вор». Две Вальки из магазина «Поэзия» — Черная и Белая, Анна (уже работавшая в «Академкниге»), Вика Кулигина, Эд и Беспредметник Толик Шулик отправились на первый сеанс. Им следовало бы хорошо подумать, прежде чем отправиться в таком составе на вечерний субботний сеанс. Четверо здоровых ярких баб и два тоненьких зелененьких мальчика, сопровождающие их, всегда вызывают агрессивные и насильственные желания в явившихся без самок самцах. Это верно для любого мира, для любой страны. Отнять — первое желание, и основное. Если нельзя отнять — запугать, сделать жизнь неудобной хотя бы на два часа. Если нельзя изнасиловать физически, то хотя бы понасиловать словесно, дабы испортить настроение, и скомпенсировать себя за неспособность найти женщину и, прижимаясь к ней, смотреть на приключения багдадского вора.
