Алина Знаменская - Дочки-матери
Бородин пересек комнату, прошел в спальню, забрался на стул и достал с антресолей свой рыжий потертый портфель с черновиками. Там же наверху лежал пустой чемодан, с которым они когда-то ездили в отпуск.
Евгений Петрович походил по спальне и вышел к жене.
— Люда, я решил уйти.
Жена вздохнула и поставила бутылки с водой на пол.
— Наверное, это правильно, — отозвалась она.
— Если не возражаешь, я заберу машину.
Она кивнула.
— Если можешь, прости меня.
Людмила ничего не ответила. Она взяла бутылки и ушла на кухню. Бородин отправился собирать чемодан. Он был спокоен, складывал вещи без нервотрепки, не спеша. Когда он уходил, Людмила вышла в прихожую. На какую-то долю секунды Бородин испугался, что она сейчас заплачет и все начнется сначала.
— Куда ты пойдешь? — спросила Людмила.
— Поживу у мамы. Нужно искать работу.
— Прощай, Бородин.
Евгений Петрович быстро спустился вниз, завел свою залатанную машину и через десять минут уже выезжал на трассу.
Он гнал машину в сторону областного центра. В приоткрытое окно влетал теплый майский ветер, а в голове звенели четкие строчки стихов.
На выезде из города Юлю начала бить мелкая дрожь. У развилки ее должна ждать темно-синяя “Нива” Андрея. Она выхватила ее глазами сразу, едва они окунулись в пеструю стаю машин у переезда.
Андрей нетерпеливо прохаживался рядом. Увидев его, Юля почувствовала, что тетива натянутого лука нетерпения сорвалась и зазвенела, завибрировала, запела. Юля выпрыгнула из машины и замахала косынкой, как флагом. Андрей встрепенулся, увидев ее, оторвался от “Нивы” и, стараясь излишне не выказывать нетерпения, двинулся в ее сторону.
Юля не церемонилась. Забыв о водителе, она побежала навстречу Андрею, прильнула к нему всем телом. Теперь он оставил свою “степенность” — поднял над землей любимую и закружил.
— Как я соскучилась! — прижалась она к родному плечу.
Андрей погнал машину по трассе так, словно они опаздывали. Но на повороте, у посадки, он притормозил, съехал на проселочную дорогу, остановил машину и повернулся к Юле.
— Все, больше не могу.
Они бросились друг к другу как по команде. Ничего не говоря, торопливо снимали одежду и так же торопливо, словно в любую минуту им могли помешать, прильнули друг к другу.
Полчаса спустя они сидели в траве под сосенками и разговаривали.
— Я хочу быть с тобой всегда, — говорила Юля, рисуя травинкой на спине Андрея заглавную букву А.
— Я знаю. Ты говоришь моими словами.
— Ты не устал от наших встреч посреди дороги?
— Я не устал от наших встреч. Я помню каждую в мельчайших подробностях.
— Я не об этом. — Юля легла в траву рядом с любимым. — Иногда мне в голову лезут такие мысли… Время идет, а мы не вместе. Я хочу быть с тобой. Готовить тебе завтраки. Может, мне все бросить к чертям собачьим, Андрюш?
— И потом всю жизнь жалеть об этом? — Андрей перевернулся на спину. — Ты только начала свое дело. Тебе оно нравится?
— Очень! — с жаром откликнулась Юля. — Понимаешь, я никогда сама ничего не делала. Не принимала решения, ни за что не отвечала. Оказывается, этого может не хватать.
— Я понимаю. Поэтому и говорю — давай подождем. Я тоже изнываю без тебя. Но… я не хочу, чтобы ты бросала дело. Давай подождем. Время покажет.
— Голубев! Да ты уже не любишь меня? — Юля подозрительно прищурилась.
— Люблю, — просто ответил Андрей. — Я тебя люблю, Юлька.
— Я так хочу засыпать вместе с тобой и просыпаться вместе…
Андрей поймал ее за руку.
— Правда?
— Да! Да! Да! — Юля зажмурилась. — Я так хочу!
— Я не могу сейчас бросить пацанов. Андрей сел и стал смотреть в сторону дороги.
Юля испугалась.
— Я совсем не хочу, чтобы ты их бросал! Конечно, ты им так нужен сейчас. Мы уже об этом говорили. Нет, я сильная, Андрюша, я потерплю…
Юля обняла Андрея за шею. Он вздохнул.
— Мне тоже тяжело без тебя, Юлька, — признался он. — Ты мне снишься постоянно.
— В приличном виде?
— И в приличном, и в неприличном…
— Надо же!
— Но я послушно и терпеливо жду выходных. Вечером огород поливаю. Думаю — вот приедешь ты, будем варенье варить.
— А с Олей справляешься?
— Скорее она с нами справляется. Сашка Олю слушается лучше, чем твою маму.
— Это ничего, что они живут у тебя все лето?
— Это здорово. — Андрей повернулся и взял в ладони Юлино лицо. — У меня есть гарантия, что ты приедешь.
— Я приеду в любом случае. Ты — мое пристанище. Мой праздник.
— Я тебя люблю. — Андрей сгреб Юлю в охапку, но та, увидев часы на его руке, взвизгнула:
— Мы опаздываем на свадьбу!
— Ой, — подыграл Андрей, — без нас их не поженят!
Они подскочили к машине, вытащили сумки и достали свое парадное одеяние, Андрей облачился в черный костюм, а Юля — в вечернее платье. Покидав вещи в сумку, сели в машину, Оставался ровно час до свадьбы Лерки и Королева.
Лерка не хотела свадьбы. Она вообще отнеслась к делу очень практично, не в пример матери. Зачем устраивать гулянку, собирать массу народу, когда на те же деньги можно куда-нибудь съездить?
— Ты у меня единственная дочь, — возражала Наташа на Лерины речи. — Я хочу, чтобы были и белое платье, и фата, и машина с шариками.
Лерка морщила носик, а Королев улыбался, обнажая белые зубы. Он уговорил-таки Лерку уступить матери. И в один из солнечных августовских дней Лерка предстала на пороге Дворца бракосочетания в пышном облаке фаты и свадебного платья. А у Королева в кармане лежали две путевки в Турцию вместе с загранпаспортами. После торжественной церемонии Королев пригласил гостей в ресторан, где телевизионщики вперемежку с юными Леркиными подружками вовсю отплясывали до утра.
Наташе свадьба понравилась. Теперь уже ей казалось, что именно так она и представляла в своих мечтах это событие, такое важное в жизни каждой матери. И Лерка, тоненькая, как кукла Барби, и прелестная словно принцесса. И ее жених — красивый, элегантный и умный. И кортеж машин, и сама она, Наташа, в новом красивом платье, и празднично украшенный зал ресторана…
Когда готовились к этому дню, был один лишь вопрос, о который могли споткнуться дочь и мать: приглашать ли на свадьбу Юлю и Андрея. Обе знали, что они теперь вместе. И приглашать их нужно вместе. А не пригласить Юлю, которая в трудные моменты всегда оказывалась рядом, — нельзя. Но Лерка к вопросу отнеслась на удивление спокойно.
— Конечно, мам, нужно пригласить.
И сама подписала открытку. И на свадьбе, когда Юля с Андреем являли собой красивую влюбленную пару, Лерка не останавливала свой задумчивый взгляд на них. Вопреки ожиданиям Наташи. Она не сводила взгляда с Королева, который лучился обаянием, играл ямочками на щеках и сверкал глазами. И та тревога, которая сопровождала всегда для Наташи мысли о браке дочери, потихоньку перерастала в надежду. Только на следующий день к вечеру, когда она, проводив молодых в аэропорт, осталась одна среди свадебных подарков и букетов, до нее наконец докатился смысл того, что случилось. Одна. Совсем одна!
