Сергей Пономаренко - Я буду любить тебя вечно
Осматриваюсь по сторонам. Я нахожусь на зеленой высокой возвышенности, сверху распростерлась крона громадного, в три обхвата дуба. А передо мной! Господи Всевышний!
Раскинулась разноцветная гирлянда огней. Газовые фонари светят тускло, хотя и рассеивают тьму, но, в то же время, придают ей туманный привкус. Издали такие фонари похожи на еле тлеющие фитильки. А здесь море электрических огней!
Через десяток шагов оказываюсь на краю обрыва. Странно, но эта незнакомая местность, на первый взгляд, кажется очень даже знакомой. Но только почему меня пробирает холодная дрожь, пронизывает мертвецким холодом? Боже всевышний! Теперь я понимаю, где сейчас нахожусь! Мне хорошо известно это дерево, хотя, когда я его видел в последний раз, оно было намного меньше. Я знаю, что в четырех шагах от него должен находиться небольшой холмик свежей земли, старательно укрытый дерном, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Сверху на нем должны лежать несколько фиалок. Они еще не должны привять, потому что я их только сегодня на него положил. Это могила, а мои цветы - это попытка прощения у мертвеца. Это неправда!
Сон в одно мгновение покинул меня, заставив вернуться в действительность. В комнате было еще темно, я приподнялся и сел на кровати. Потянулся, и достал из под подушки серебряные часы-луковицу. На них было без пятнадцати пять. Ругнулся сквозь зубы, - было очень рано для меня вернувшегося в три часа ночи из казино, и обычно не покидавшему эту комнату до начала темноты.
- Дурацкий сон! - я достал из под кровати начатую бутылку водки, налил себе полный стакан, выпил одним махом и вновь нырнул в постель, закутавшись одеялом с головой, ожидая, когда алкоголь начнет действовать. Безгранично долго потянулось время, допил водку, но заснуть так и не удалось, и я раздраженно поднялся, решив заняться чтением.
За окном предупреждающе задребезжал проезжающий по узкоколейке трамвай и, в унисон ему, задрожали оконные стекла. Отбросив вчерашний выпуск «Киевлянина» на покрытый скатертью стол и я выглянул в окно. Просто так, чтобы отвлечься. Ночной сон преследует меня, не хочет исчезнуть, как и бесконечное множество сновидений до него. Может, это не сон вовсе, а совесть сообщает о своем присутствии?! Гоню мысли из головы, стараясь отключиться от прошлого.
Жаркий май сменился дождливым июнем, и на улице, несмотря на то, что было всего четыре часа пополудни, пасмурно и хмуро. Остановка трамвая находится почти напротив моего окна и незащищена от непогоды. Столпившийся люд бурно отреагировал на неостановившийся трамвай и нечленораздельные выкрики кондуктора о том, что вагон перегружен.
Из толпы послышалось улюлюканье, этим народ попроще выразил свое отношение к указу генерал-губернатора о том, что в вагоне трамвая одновременно должно находиться не более двадцати пассажиров. Двое босоногих мальчишек бросились догонять вагон, несмотря на грозивший им увесистый кулак черноусого кондуктора.
Барышня в нарядном платье, в капоре, под голубым шелковым зонтиком, и кавалер, в узких клетчатых брюках, отделились от толпы, гордо прошествовав вперед в слепой надежде поймать извозчика. Я иронично улыбнулся их наивным желаниям найти извозчика возле Триумфальных ворот*.
__________________________
* Триумфальные ворота - сооружение, воздвигнутое в честь встречи нового царя Александра Павловича и царицы Марии Александровны. В описываемое время от них сохранилось только название. Ныне это место расположено возле Воздухофлотсокого моста.
Народ здесь живет бедный, лихачами не балуется, поэтому извозчики пролетают мимо, без остановки, не хуже проехавшего трамвая. До дачного поселка отсюда будет шесть-семь верст, столько же до центральных улиц - далековато идти пешком. Богом забытый край, сверхдешевые меблированные комнаты, таких не сыщешь даже в Латинском квартале*, все для удобства скрывающегося здесь от полиции беглеца. Единственная связь с городом - электрическое детище предпринимателя Хойнацкого, которое, наполнив брюхо, на обратном пути из Святошино также следует без остановки. Я уже привык к дальним вечерним терренкурам, когда, лишь пройдя пару верст, находил какой-то транспорт, чтобы добраться до нужного места.
__________________________
* Латинский квартал - район небольших трехэтажных домиков и дешевых квартир, где селились студенты киевского университета. Включал в себя улицы: Нижнюю Владимирскую, Большую Васильковскую, Жилянскую, Тарасовскую, Никольско-Ботаническую, Панькавскую, Жандармскую (ныне Саксаганского).
Настроение было приподнятое - ночью меня посетила неслыханная удача в карточной игре на Демеевке. Полученный выигрыш воспринял, как компенсацию за все страдания-переживания последних месяцев. Карты были моим Роком, сыграв зловещую роль в том, что я очутился здесь, скрываясь от дневного света, шумных мест, полиции, чтобы не быть опознанным. Но вчера они же подарили надежду начать новую жизнь.
Теперь я богач, пускай не Терещенко аль Морозов, но тридцать тысяч - это отличный стартовый капитал. А оборотить деньгия сумею, в противовес тем, кому достались деньги в наследство без всяких усилий с их стороны. Теперь я не буду прожигать деньги игрой в карты, рулетку, тратиться на женщин, шляться по трактирам. Такой выигрыш приходит только раз в жизни, и теперь главное, - его не потерять! Жаль только, что этот выигрыш не пришел раньше, до начала трагических событий. Может быть, и жизнь сложилась бы по-другому, и Аника была бы жива, но, что сделано, то сделано… И нечего терзать себя невозможностью вернуть прошлое! - озлился я на себя, и вернулся к созерцанию газеты. Когда в голову лезут неприятные мысли, их нужно не допускать при помощи чтения каких-нибудь глупостей.
«Поздравь, дружище, я влюблен! -
«В кого? Ужель опять в брюнетку?» -
«О нет!» - «В блондинку?» -
«Нет» - «Пардон. Так значит, в рыжую кокетку?» -
«Ах, нет! Ты мелешь, как дурак!» -
«Да кто ж она: Маруся, Лиза?» -
«Да нет же! Нет - она табак,
Табак Иосифа Эгиза!
Звать «Конкуренцией» ее,
Она весьма ароматична,
Два сорок фунт, совсем «мое».
Приятно, вкусно и практично.
А девы к черту… Девы яд.
Ведь через них теперь я нищий,
Я их вовек не видеть рад» -
«Ты прав поистине, дружище!»
Я швырнул газету на пол и нервно рассмеялся. Глупейшая реклама табака Эгиза задела меня за живое. «Любовь, табак. Табак - вернее. Мое дело - табак! Что толку в этих деньгах, если я не имею имени, а значит не смогу в полном желании и возможности ими воспользоваться! Ведь я - мертвец! Не знаю, поверили ли в мою смерть? Может, в это время по следу уже идут дюжие приставы, чтобы наказать меня смертью настоящей! Вчерашний карточный выигрыш - гримаса судьбы, перед тем, как отобрать все, в том числе и жизнь!»
Словно в подтверждение мыслей, в это время в дверь требовательно постучали. Внутри все оборвалось, и я затаился, обливаясь потом, сдерживая рвущееся наружу дыхание. «Господи, не забирай мою жизнь - ведь я еще не жил!» - беззвучно прошептал пересохшими губами. Стук повторился, усилился и из-за двери донесся насмешливый голос Параски, девки, находящейся в услужении у хозяйки дома.
- Господин студент! Господин студент! К вам барышня соизволили прийти! Немедленно открывайте дверь - ведь вы там находитесь, еще на улицу не выходили! Не бойтесь, они не кусаются!
«Какая барышня?! -пугаюсь я в догадках - Я никого не звал, никто не знает и не должен знать, где я нахожусь! Откуда Параска знает, что я бывший студент?! Это хитромудрая ловушка, подстроенная полицией, чтобы выманить меня из комнаты!»
- Барышня, не волнуйтесь - они там за дверью прячутся! - объясняла Параска пустоте. - Странные очень: по виду студент, только целый день сидят в комнате, носа не высовывают, а к ночи пропадают неизвестно где. Сегодня соизволили только под утро и прийти. А сейчас, видите, даже дверь не отпирают! Пойду скажу хозяйке - пусть околоточного позовет, пашпорт у студента проверит!
«Дверь хлипкая - натиска не выдержит! -раздумываю в нервном напряжении. - Наверное, и под окно шпика поставили, - осторожно выглянул в окно - ничего подозрительного не увидел. - А может, правду девка говорит?!» - подумал я и крикнул хриплым голосом, со страху имитируя мужика-простолюдина с перепоя:
- Погодь минутку! Одеваюся я, а то в споднем!
- Что я вам говорила, барышня? Прячутся они! - торжественно заявила Параска невидимому собеседнику за дверью, который, однако, до сих пор ни одним словом или шумом не обнаружил свое присутствие.
Я открыл дверь. За ней оказался следователь Брюквин с улыбкой на все лицо, которая никак не вязалась с его гнусной личностью. Брюквин сунул девке рубль и одобрительно произнес:
- Молодец - заслужила! Настоящая артистка! - и, обратясь ко мне- Добрый день, господин Шиповский! Разрешите войти? - сдвинул немного опешившего меня в сторону и вошел в комнату. Презрительным взором окинул убогое жилище и сказал: - Стало быть, так и живете, господин Шиповский? А совесть вас не мучает? А если тревожит, то когда: утром, днем, вечером, аль ночью?
