Звездопад. Похороны шоу-бизнеса - Жуков Сергей
– А теперь, пожалуй, – продолжаю я, – стоит начать мою речь. Знаете, – я поворачиваю голову к Рыбину, – она не будет совсем короткой, но я постараюсь не занять много вашего драгоценного времени. Все по порядку…
Рыбин тупо и без энтузиазма смотрит на меня. Думает, давай уже вали быстрей со сцены, старичок. Без лирики, оттарабань там свои формальности и иди. Хуй тебе, эмоции слишком меня распирают. Этого момента я ждал почти все последние месяцы своей сознательной, а скорее бессознательной жизни. И особенно – с момента смерти Полины.
– Огромное спасибо вам за все эти аплодисменты, за все эти овации, за ваше признание, внимание. Я давно мечтал вот так вот выйти сюда на сцену и сказать, как сильно я вас всех ненавижу…
По залу прокатывается волна изумления. Я вижу на лицах собравшихся неподдельное изумление и шок. Кто-то смеется, посчитав мой спич – удачной шуткой. Потом уже вся тусовка расслабляется, кто-то даже откровенно хохочет, похлопывая соседа по плечу. Тот болезненно морщится… Я вижу, что ему нехорошо. Кто-то уже начинает кашлять, кто-то прикладыватся носом к платку, очередь в туалеты в задней части зала вырастает все больше и больше. Но туалет тоже под моим контролем – мои «волшебные установки» установлены и там, так что никуда вы от меня не скроетесь, дорогие гости. Стрелочка на часах уже встала на нужной отметке, подсказывая мне, что пункт «Разоблачение» настал. Не давая звездам опомниться, я продолжаю свой монолог:
– Я счастлив, что сегодня все самые близкие люди со мной рядом. Все мои друзья, коллеги по сцене, с которыми я проделал огромный путь по бурным волнам нашей чудесной профессии. Я бы хотел пригласить на сцену человека, который был со мной рядом всегда, человека, который помогал мне во всем, самого близкого мне человека, мою жену Марину. Встречайте!
Раскрасневшаяся от удовольствия Марина поднимается из-за стола и под аплодисменты зала направляется ко мне на сцену. Брожение в зале, тем временем, усиливается еще больше – я чувствую их непонимание и страх. Но все это лишь одиночные «истории болезни», мне же нужна массовость, и это только подстегивает меня. Чувствуя свою полную свободу и безнаказанность, я галантно подаю ей руку и, притянув ее к себе, продолжаю говорить…
– Я многим обязан этому человеку. И сегодня, находясь рядом со мной, она разделяет мой триумф. У нас не всегда все было идеально, порой мы не понимали друг друга, но это не мешало нам сохранить нашу любовь и пронести ее через всю жизнь.
И пусть ее нет сейчас рядом со мной, я знаю… что она все слышит и чувствует.
Недовольный Рыбин, весь красный и вспотевший, недоуменно смотрит на соседей по столу и что-то пытается сказать Фальковскому и Леонову.
– Что за ахинею несет Феликс… – Ропот в зале усиливается.
– Сегодня в моих руках судьбы очень многих из вас – продолжаю я, – но я не смог бы все это осилить и довести дело до победного конца, если бы не она. И сегодня, в день моего триумфа, я хочу сказать только одно: я любил, люблю, и всегда буду любить ее.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПОЛИНА!!! – почти выкрикиваю я.
Марина пытаясь вырвать свою руку из моей, начинает неловко пятиться назад. Глаза ее вылезают из орбит. «ПОЛИНА?! Он сказал: «ПОЛИНА», или мне почудилось?!» – думает она.
– Полина, я знаю, что ты видишь меня сейчас, я знаю, что ты здесь. Все это я сделал для нас с тобой. Мы победили!!! – уже ору я в микрофон.
В зале поднимается гам. Рыбин ищет охрану, хочет быстрее убрать меня со сцены, козел, чтобы я больше не ляпнул ничего лишнего. Из зала раздаются выкрики: «Феликс, что с тобой?», «Может ему врача…?». ХА-ХА-ХА… Врачи скоро понадобятся всем вам. Вернее уже никогда не понадобятся!!!
– Убирайся со сцены, – шипит мне подбежавший Леонов. Марина начинает рыдать, ее трясет…
– Остановись, Феликс, что ты делаешь, – снова и снова повторяет она…
– НЕТ, ТЕПЕРЬ МЕНЯ НЕ ОСТАНОВИШЬ, МЕНЯ НЕ УБЕРЕШЬ! Эмоции бьют меня словно током, шестеренки системы запущены! И теперь наступает кульминация, финальный момент!
Будто в замедленной съемке (как она там называется у киношников: «рапид»?) я вижу, что у Захватова хлынула из носа кровь! Реально хлынула, настоящим потоком, прямо на белую рубашку, потекла вниз по его идеально отутюженному костюму, по штанинам, прямо на пол! Вся кровь, которую он высосал из меня, из других артистов, из всего этого мира шоу-бизнеса, теперь хлещет по его галстуку, хлещет по подбородку и щекам! Эта кровь – кровь искупления, суки, пейте же, пейте же ее! Теперь мне уж точно на все наплевать!
Я завороженно смотрю на эту бурую жидкость, льющуюся, как ниагарский водопад, и понимаю, что момент настал!
ТЕПЕРЬ УЖЕ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ НЕ ВАЖНО, Я ВАША СМЕРТЬ!
– ДА, СУКИ! – кричу я с наслаждением во весь голос. – ДА ТВАРИ!!! МЕНЯ НЕ ОСТАНОВИШЬ!!!
А ТЕПЕРЬ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МОЕ ШОУ, ЛУЧШЕЕ И САМОЕ ИДЕАЛЬНОЕ НА ПЛАНЕТЕ ШОУ – «ЗВЕЗДОПАД»! ФЕЛИКС СЕРЕБРЯННИКОВ НЕ УМЕР, ОН ПРОСТО ВЫХОДИЛ ПОКУРИТЬ! ВСТРЕЧАЙТЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ И НОВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ИСТИННОГО БОГА, – и тут же стремительным движением я достаю из нагрудного кармана пистолет и выпускаю пулю точно в голову Марине.
И этот жирный кусок дерьма как куль, падает к моим ногам. Кровавые ручейки заливают сцену, которая обошлась мне в шестьдесят семь тысяч евро. Шок и ужас. Артисты вскакивают с мест и бросаются к сцене. Точнее – нет, кто – к сцене, кто – к дверям, кто просто застывает на месте. Но эта разъяренная толпа до меня не доберется… Быстрым отрепетированным движением я опускаю руку на пульт, нажимаю незаметную кнопку и запускаю невидимый механизм, который красавец Усен построил лично для меня. Мощнейший подъемный механизм одним рывком поднимает огромную железную плиту – ту самую, на которой я стою, и которая казалась всего лишь обычным помостом в центре сцены – и вместе с ней мы уносимся вверх. Еще мгновение – и я уже попадаю в недосягаемое пространство второго яруса, плита изящно встает к креплениям и бортам. Не теряя ни секунды, я быстро нажимаю все прочие комбинации кнопок на моем скрытом пульте. Блокируются все двери, все выходы и входы, все вентиляционные шахты. Включается сверхнавороченная система заглушки радиосигналов, закрыто и заблокировано просто все! Да здравствуют сверхсовременные замки Усена с системой «NO WAY – NO OUT», они превратили мою скромную заводскую обитель в настоящий непроницаемый бункер!
– СТОЯТЬ СУКИ, СТОЯТЬ!!! – Навожу я на каждого из присутствующих ствол.
– НИ С МЕСТА!!! ЗДЕСЬ ВЫ ВСЕ КАК В КЛЕТКЕ! Я БУДУ СТРЕЛЯТЬ В ЛЮБОГО, А ПАТРОНОВ МНЕ ХВАТИТ НА МНОГИХ, ЕСЛИ НЕ НА ВСЕХ!!!
БАХ! БАХ! – Делаю я точные выстрелы в отдельных персонажей, Кирилл из «Мотыльков» падает. С простреленной грудью корчится на полу у стола журналист из «Розовой газеты». Его белый костюм становится красным – не стоило одевать белое, идя к смерти в гости. Меня уже не остановить. Я чувствую себя злодеем – гиперзлодеем!!! Будто все отрицательные персонажи книг, фильмов и картин слились во мне воедино!
– СТОЯТЬ, ТВАРИ!!! СТОЯТЬ!!! Я ТОЛЬКО НАЧАЛ…КУДА ЖЕ ВЫ БЕЖИТЕ?!!!
– Феликс… – Голос Рыбина испуганный, но ровный. – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ??? Ты же полный псих. Тебе это с рук не сойдет, ты понимаешь?
Адреналин врывается в мою кровь с бешеной скоростью, на его слова мне откровенно насрать.
– Нет, Слава, – меня просто трясет от ощущения вседозволенности. – Ты понимаешь, что мне просто абсолютно насрать на всех вас…Что скажешь? Я и не собираюсь отсюда выходить. И вы не выйдете, ибо все кнопки в моих руках и все выходы закрыты. Это ваша судьба.
Гости дрожащими руками выхватывают сотовые телефоны, пытаясь вызвать, кто охрану, кто скорую, кто ментов.
В зале паника. Кого-то уже начинают бить судороги, у кого-то железным обручем сдавливает виски.
Вдруг где-то в глубине толпы раздается крик. Это кричит Кулер, которым первым почувствовал боль от волдырей на коже. Следом за ними начинают кричать другие, потом еще и еще – по цепочке, по очереди, почти все! Я улыбаюсь от уважения к себе, потому что я-то знаю, что с ними происходит!
