Контора - Алейников Дмитрий Александрович

— Ага. И кто же будет работать в этом направлении?

— Ну, мы отдадим эскиз дизайнеру фирмы, которая будет делать эту вывеску. Он доработает, согласует все со мной и с Константином Николаевичем.

— Да? — Галина взглянула на него с недоверием.

— Константин Николаевич так сказал.

— Ладно. — Галина решительно положила руку на мышь. — Задам вам направление и ускорение.

Она свернула файл, удавшийся, по их общему мнению, в меньшей степени.

— Этот вариант тупиковый, — прокомментировала она свой жест. — Посмотрим, что делать со вторым.

— Я, конечно, не специалист... я в этом ничего не понимаю... — Роберт наклонился вперед, опершись о край стола, и продолжал, понизив голос: — Я, если честно, очень рад, что меня отправили к вам за помощью. Ты не церемонься в выражениях. Я знаю, что полный ноль в этом деле, мне бы за счастье хоть чему-то поучиться у вас...

— Тебе красный цвет очень дорог? — пресекла его речь Галина.

— Что? Как понять?..

— Ну, очень все красное. Много красного. И оттенок-то какой... — Галина уже начала править композицию, изменила цвет фона. — У тебя большевиков в семье много было?

— У меня? Как посмотреть. Я из семьи театральных артистов.

Роберт, знакомясь с людьми, всегда предпочитал делать акцент на артистических корнях. Это производило впечатление всегда. Эффект получался разный, в зависимости От того, с кем приходилось общаться, но то обстоятельство, что Роберт Мастерков из семьи артистов, западало в память всем. Почти всем.

Галина тоже не удержалась от того, чтобы удивленно взглянуть на молодого человека. Колкость «Не из цирковых ли артистов, Роберт?» пощекотала кончик языка, но осталась при ней.

— В общем, я красный убираю, — констатировала девушка, расправляясь с эскизом.

— Согласен. Совершенно согласен. Так лучше. Да, так лучше, — поддакивал Роберт, наблюдая за ее работой.

— Вот эти штуковины тоже убираем. Что это, кстати, такое?

— Да... это я хотел нарисовать холодильник и барную стойку, но у меня мышка плохая...

— Убираем. А дело тут не в мышке. Стрелка эта зачем?

— Ну... показать как бы...

— «Как бы». Если фриз висит над стендом, то и так ясно, что надпись относится к выставленному на стенде оборудованию. Стираем.

— Да. Так лучше.

— Лучше не список торговых марок, а их логотипы. Так нагляднее. Расположить их вот так, по порядку. Сколько их у нас? Больше десятка?

— Да. Хотя... я не знаю. Наверное, больше.

— Я ставлю здесь буквы Щ. Замените их на логотипы...

Дверь кабинета открылась, и в комнату вошли Макс и Семен.

— О! — Семен указал на Роберта пальцем. — Этот живчик уже здесь!

Роберт резко выпрямился, но, вместо того чтобы возмутиться подобным обращением, он улыбнулся, словно услышал шутку от закадычного друга.

— Теперь пан марколог тебя терзает? — обратился Семен к Галине, продвигаясь к своему стулу. — Ловок. Нахален.

— М-да... Вот... — Роберт снова улыбнулся и развел руками.

— Он уже ко мне подкатывал, — продолжал Семен, усаживаясь на место и запуская свой компьютер, — я его задвинул. А ты, значит, оказалась добрее, чем кажешься, пожалела отрока...

— Начальству виднее, — пожала плечами девушка.

— Чего-чего? — Семен опустил руки с наушниками, которые уже готов был нацепить на голову. — Какому еще начальству? Макс, ты давал указания?

Максим, до сего момента молча наблюдавший за происходящим, взглянул на Роберта.

— Вы... Мастерков, кажется? Какими судьбами здесь?

— Я? — Роберт стушевался. — Я зашел спросить совета у... Галины.

— Так тебя Подворский прислал или ты сам по себе? — Галина прекратила гонять мышку по коврику.

— Ну... — Мастерков виновато улыбнулся. — Константин Николаевич поручил мне подготовить для выставки... кое-что. И сказал, что я могу посоветоваться с кем-нибудь из рекламщиков.

— Это было указание посоветоваться или дружеский совет?

— Ну... — Мастерков то сплетал, то расплетал пальцы, лихорадочно формулируя ответ, и не нашел ничего лучшего, как отступить. — Если вы заняты, я могу зайти попозже.

— Да. — Максим кивнул. — Шли бы вы... на свое рабочее место. И если...

— И пусть канает! — с довольным видом выпалил Семен.

— Семен... — Максим повернулся к коллеге и красноречивым движением бровей попросил не перебивать. — Так вот, господин Мастерков, — снова обратился к гостю их отдела Максим, — Галина и Семен действительно заняты. Буду очень признателен, если впредь вы не станете их отвлекать. Если у вас есть вопросы к сотрудникам, то обращайтесь ко мне. Я начальник отдела рекламы. По новому уставу я подчиняюсь господину Подворскому и двум генеральным. А мои сотрудники подчиняются только мне. Так что в любом случае вам лучше предварительно советоваться со мною. За сим не смею задерживать!

Максим церемонно отступил в сторону, освобождая Мас-теркову путь.

Галина закрыла файлы и, вытащив дискету, с любезной улыбкой протянула ее Роберту. Она хотела стереть уже сделанные изменения, но посчитала этот жест не слишком достойным.

Роберт взял диск и, неуверенно кивнув рекламщикам, вышел вон. Дверь за ним тотчас закрылась, и он услышал раскат громового хохота Семена и сдерживаемый, но тем не менее достаточно звонкий смех Галины.

Через десять минут Роберт сидел на стуле в кабинете Подворского. Константин Николаевич смотрел на экран монитора, где красовалась наскоро сверстанная Галиной картинка.

— Крестики внизу — это логотипы наших поставщиков, — пояснил Мастерков.

— Угу... — Подворский задумчиво тер щеку.

— Это я, конечно, не до конца сделал, так, набросок, — продолжал комментировать Роберт. — Я думаю, можно еще посовещаться с дизайнером фирмы, которая будет делать стенд.

— Угу. Ладно. А чего ты с нашими не поговорил? Не успел?

— Да я подходил к Семену... — Мастерков как бы задумался, стоит ли договаривать.

— И что?

— Ну, он сказал, что очень занят проектом магазина, и вообще...

— Угу. Ну, он все время занят. Это его плановая работа. Надо было к Галине подойти.

— Я подходил, но она... — Роберт снова выдержал театральную паузу. — Она там сделала кое-что. Наспех, конечно, но мне показалось, что очень неудачно. И композиция неудачная, и шрифт не подходит, и эти холодильники по бокам... Это схематично, конечно...

Константин Николаевич загрузил файл. На экране появился эскиз без Галининых ремарок.

— Видите? — Роберт подался вперед, чтобы видеть экран. — Мне кажется, очень нагромождено все. Потом стрелка эта тут... Куда она показывает? И цвет этот пурпурный...

— Ладно, оставим это все. — Подворский закрыл второй файл. — Все равно нам нужно подыскивать других художников.

— И, Константин Николаевич, мне не хотелось говорить, но... Максим этот... Он в таком тоне... Ну, сказал, что, мол, он начальник отдела, и ты со своим Подворским — это он так выразился! — сюда не лезьте. Пусть Подворский — вы то есть — сначала получит у меня разрешение отрывать сотрудников. Я не стал с ним спорить, но, по-моему...

— Пусть подергается напоследок. — Константин Николаевич легонько хлопнул себя по щекам, словно только-только побрился. — Мы с этим отделом наведем порядок. Наберем профессионалов вместо этих кустарей. Не обращай пока внимания. Работай нормально.

— Так как с эскизом?

— С эскизом? Нормально. Хорошо все. Распечатай, я подпишу.

Аллочка больше не интересовалась, кто в курсе о левых заработках, кто нет. Ее также не интересовала проблема дележа получаемых от фирмачей денег. Она оставляла их себе. Отныне на ее столе всегда лежала готовая таблица с ценами поставщиков на случай, если руководство поинтересуется причинами предпочтения одних производителей другим.

Так что доказать или хотя бы заподозрить получение оброка с фирмачей было невозможно. Даже если бы об Аллочкиных отношениях с этими поставщиками пронюхал шеф, теперь было чем заткнуть ему рот.

Неделю назад Аллочка сменила одного из поставщиков. Отчасти ради эксперимента, отчасти для отвода подозрений в бездеятельности и «небдении» об интересах «Конторы», отчасти в надежде, что новые поставщики отблагодарят ее. Никаких последствий этот шаг не имел. Никто не удивился, не потребовал объяснений такого решения. Никто не похвалил. Новым партнерам не пришло в голову наладить добрые отношения с пригласившей их сотрудницей. Дмитрий Львович подмахнул новый договор, даже не дочитав до конца.