Сергей Алексеев - Игры с хищником
Сейчас их роли поменялись.
– Маринку я оставила с тяжелым сердцем, – исповедовалась Вера. – Сказала по телефону, что уезжаю домой. Не хотела им мешать... И знаешь, что она ответила? «Мама, я хочу с тобой, к папе...» Едва уговорила остаться. Нехорошо уезжать сразу после помолвки... Тут она меня еще нагрузила. Говорит, мне приснился сон, будто еду на машине с Альфаедом...
– С кем? – невольно переспросил он.
– Да с этим арабом, который с Дианой... А навстречу мне несется тоннель. Говорит, проснулась в последний миг и теперь боюсь. Страх напал. Разве принц ее может защитить? Его самого надо защищать и беречь. Ветер дунул – уже насморк, от качки тошнит, к медузе прикоснулся и чесался два дня... Как ты думаешь, это плохой сон?
– Пустой, – со знанием дела успокоил Сергей Борисович. – Это она себя принцессой возомнила. Помешались уже на этой Диане, сотворили кумира из потаскухи. А ей надо было в монастырь уходить...
– Не груби, Сережа...
– Мне положено клевать простоволосых девок. Вызывай Маринку домой!
– Лучше сам. – Вера подала телефон. – Ей будет приятно, соскучилась...
– Приятно? Что же она ни разу мне не позвонила? А я ждал, особенно сегодня ночью...
– Ну, знаешь, увлеклась. Она же вообще человек, быстро увлекающийся. Спичку поднеси, и горит...
– И быстро тухнет...
– Не придирайся, Сережа! Отец, тоже мне... Давай звони!
Он не успел найти ее номер в телефонной книге мобильника, как в дверь осторожно постучали.
– Кто там еще? – Вера метнулась к выходу. – Ну что стряслось, Горчаков?
– Простите, Вера Владимировна, – послышался виноватый голос генерала. – Передайте Сергею Борисовичу... В приемной уже двое ожидают. Жиравин час сидит, и Суворов прибыл. Что с ними делать?
– Это нехорошо – стучаться в нашу спальню, – пожурила его Вера и закрыла дверь. – У тебя что, день приемов?
Сергей Борисович сел и потянулся.
– Не суетись, Вера...
Она вдруг опустилась на пуф, и на лице промелькнул восторг.
– Закон приняли?.. Что же молчишь? – И добавила со знакомым желанием подлизаться: – Ты ведь так ждал...
Он ушел в ванную комнату, оставив дверь открытой.
– Не знаю, – отозвался и включил кран. – Вряд ли...
– Зачем они пришли? – В голосе уже звучала тревога. – Еще и Жиравин! Я его терпеть не могу...
– Сейчас выясним...
Умывшись, он заглянул в зеркало – на него смотрел родной дед Сыч, тот, что запомнился с раннего детства. Только борода покороче, а глаза такие же, почти круглые, немигающие, холодные...
И в зеркале же за своей спиной увидел Веру.
– Что с тобой, Сережа? Не узнаю тебя... Ты смотришь как-то незнакомо...
– А когда-то узнавала! – засмеялся он. – Даже в темноте... Помнишь, на стадионе?
– Не пугай меня, скажи... Что сегодня ночью произошло? Почему они здесь?
– Наверное, тоже что-нибудь показалось...
– Такое чувство, будто тебе все равно... А я вижу, тут что-то не то!
– Почти угадала. – Сергей Борисович переоделся в свежую сорочку. – Ты отдыхай с дороги...
– Я Марине позвоню сама, – уже в спину сказала жена. – Ты не беспокойся. Потом расскажешь, зачем они приходили, ладно?
В кабинете уже сделали уборку, пахло его любимым дезодорантом, который он лично заказал в Канаде, – лиственничной смолой.
Сергей Борисович сел в кресло, огляделся, приоткрыл ящик стола ровно настолько, чтобы увидеть блеск никеля, затем пошарил рукой – пистолета не было. Нажал кнопку вызова помощника.
– Жиравина пригласи, – велел между прочим. – Пять минут...
– Сергей Борисович... – отчего-то сробел старый дипломат. – Там Суворов, по вопросу о Госсовете...
– Подождет.
Олигарху не случайно дали прозвище: в нем было что-то лошадиное, к тому же длинное лицо сейчас отливало сероватой сталью, а жилы под тонкой кожей вздулись и пульсировали.
– Сегодня ночь не спал, Сергей Борисович, – с порога жалобно заржал Жиравин. – Места себе не находил... Простите, что без предупреждения. Но я звонил, разговаривал с Горчаковым!.. Не от себя лично, Сергей Борисович, от Союза промышленников, назначен ходоком, как в старые времена...
Сергей Борисович пожал его тяжелую короткопалую руку и указал на кресло у приставного стола.
– С чем пожаловали? – насмешливо спросил он. – Уж не с предложением ли национализировать стальной холдинг?
Олигарх сделал настороженную стойку, потом закивал головой:
– Не вопрос, Сергей Борисович. Если это поможет вернуть вас во власть – не вопрос! Нам известно ваше отношение к Президенту, ваше благородство, строгое соблюдение Конституции... Но простите, у промышленников нет к нему доверия. Какое было к вам. Мы надеялись на Госсовет, на ваше влияние, руководящую и направляющую роль, так сказать. А что получили? Повышение налогов, таможенных ставок, диктат цен на внутреннем рынке и вашу полную изоляцию! Вот сейчас в приемной: спрашиваю у Суворова: где закон? А он разговаривать на эту тему не хочет, сопит и молчит. В правительстве сидят бывшие директора заводов и военпреды. Это называется команда?..
В таком ключе возмущенный Стальной Конь мог бить копытом еще час, а то и больше, если не взять под уздцы.
– Что вы предлагаете конкретно? – поторопил Сергей Борисович.
– Накипело, честное слово! – привстал тот на дыбки. – Выражаю не свое мнение – всего Союза. А это металлургия, горнодобывающая, нефтянка. Мы все с вами, Сергей Борисович! И за вас вся инфраструктура страны, железная дорога, энергетика. Только все сидят и ждут результатов нашей встречи. Вашей отмашки ждут, Сергей Борисович!
– Вы пришли поклясться в верности?
– Не скрою – да! – с простецкой прямотой признался Жиравин. – А вообще-то уполномочен заявить: Союз готов оказать давление на Президента и правительство. Разумеется, с вашего согласия. Для начала забастовками на предприятиях. Давно уже касками не стучали на Горбатом мосту. Не поймут – выведем на улицу народ. Побьют витрины, пожгут троллейбусы...
– Согласия не будет, – осадил его Сергей Борисович.
– Вы считаете, еще не время? – звякнул было удилами олигарх. – Для серьезных действий?..
И настороженно замолчал, запрядал ушами.
– Когда потребуются действия, я скажу, – после долгой паузы проговорил Сергей Борисович. – А сейчас никаких потрясений.
– Понял, Сергей Борисович...
– Увижу кого на Горбатом мосту, с тебя спрошу.
Жиравин поднял руки.
– Не сомневайтесь! Без вашего ведома – ни-ни. Я же все помню! Мы еще с Балановым косточку разломили...
– Какую косточку?
– Куриную! Знаете, игра такая есть, «Бери и помни». Старик любил чахохбили. И вообще острую кавказскую кухню...
– Так вы с ним косточку ломали?
– Как же!.. Потому все, что беру – помню!
