Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья
– Мин, что-то у тебя слишком уж много энтузиазма. Я чувствую такую же радость и облегчение, как и ты, но мы должны быть готовы к худшему. Киона пережила тяжелое жизненное испытание, и она наверняка изменилась. У нас есть этому подтверждение: она ни разу не вступила в контакт ни с одним из нас. Делсен вполне мог ее уничтожить – и физически, и морально. Я боюсь, что она уже не та прелестная сестренка, которая очаровывала нас до этой печальной истории.
– Знаешь, Тошан, это самая маленькая из моих забот. Я сейчас хочу только одного: прижать ее к себе! – воскликнула Эрмин. – Я думала, что она погибла. Я говорила тебе об этом снова и снова в последние дни. Ты видел, что я плачу и вздыхаю. Я безмолвно молила Бога о том, чтобы он оставил ее в живых. Даже если у нее уже больше нет ее природного дара, я буду любить ее еще больше, и если то, что она пережила, оставило на ней след, я всячески постараюсь ее утешить и помочь ей об этом забыть.
Эрмин, скрестив руки на груди, посмотрела на Тошана тяжелым взглядом, полным упрека. В платке, защищающем волосы от дождя, в свитере с высоким воротником и в штанах, Эрмин казалась со стороны очень молодой и хрупкой. Тошан обнял ее и легко поцеловал в щеку.
– Прости меня! У тебя нервы на пределе, и я боялся, как ты отреагируешь, если увидишь, что Киона сильно изменилась. Я просто хотел тебя защитить. Я чувствовал, что ее исчезновение подействовало на тебя очень и очень сильно.
– Но не сильнее, чем на всех вас!
– Да нет же, намного сильнее, чем на нас, за исключением, пожалуй, твоего отца, который переживал так сильно, что начал вызывать у близких обеспокоенность.
Эрмин, задрожав и почувствовав, что к горлу у нее подступил ком, закрыла глаза. Ей вспомнился тот момент, когда она позвонила утром в Роберваль и сообщила сногсшибательную новость: «Мы нашли Киону. Она жива и здорова. Мы увидим ее сегодня после обеда».
Лора тогда начала всхлипывать. Затем она стала смеяться, чуть позже – снова плакать. Киона жива – это было главным. Все остальное не так уж важно. Выпустят ли Киону немедленно? У Эрмин не было ответа на этот вопрос, и она старалась о нем не думать.
– Дорогая, вон они едут. Я ее вижу, она нам улыбается! – воскликнул Тошан, беря свою жену за плечо.
Эрмин впилась взглядом в красивое лицо Кионы, виднеющееся за стеклом дверцы. Большой белый полицейский автомобиль «плимут» остановился возле тротуара. Из него вышли двое полицейских в форме, которые затем сказали Кионе, чтобы она следовала за ними. Киона даже в своей рабочей одежде и с растрепанными короткими волосами все равно была очень красива. В ее янтарных глазах светилась уверенность в себе. А еще Киона улыбалась. Да, она улыбалась!
«Свет мира! – подумала Эрмин, протянув вперед руки. – Наше солнце, которое светит нам и только нам!»
– Мин! – воскликнула Киона, уже прижимаясь к своей сводной сестре.
Они так и остались стоять, обнявшись и чувствуя себя безмерно счастливыми. Они так сильно обрадовались этой своей встрече, что все окружающие – и даже Тошан – перестали для них существовать, превратившись в нечеткие силуэты, скрытые густым туманом.
Роберваль, вторник, 1 августа 1950 года
Лора, чувствуя сильное волнение, еще раз осмотрела большой стол, установленный в беседке. Он представлял собой множество скрепленных друг с другом досок, положенных на козлы и накрытых белой скатертью. На том столе, который обычно использовали, когда ужинали во дворе, в этот вечер накрыли десерт – графины с компотом и напитками для детей, булочки и различные сладости.
«Превосходно, великолепно!» – сказала сама себе Лора, очарованная украшениями, подготовленными ею при помощи Эстер.
Маленькие букетики роз подчеркивали ровную линию, в которую были выстроены бутылки шампанского и фарфоровые тарелки с нарезанными колбасами и овощными салатами. Ужин пришлось делать «холодным», поскольку точное время приезда Эрмин, Тошана и Кионы известно не было. Однако они должны были приехать именно сегодня вечером: это пообещала Эрмин, когда звонила утром по телефону. После выполнения различных формальностей и общения с полицией, которые задержали их в Торонто на целых три дня, Эрмин, Тошан и Киона отправились в путь. Их ждал Роберваль.
«Наконец-то они возвращаются! Спасибо тебе, Господи, за твою милость к нам!» – прошептала Лора.
Она нарядилась в платье из серой переливчатой тафты, надела на себя свои самые красивые украшения и соорудила на голове тюрбан из черного шелка, с которым еще лучше смотрелись ее платиновые кудри.
Лора обратила к бледному небу свое лицо с искусным макияжем и посмотрела на быстро движущиеся облака. Гроза или обычный дождик – пусть даже и летний – могли все испортить. А ведь вечеринка должна была стать памятной.
– Бабушка, – раздался очень звонкий голос, – я несу цветные бумажные фонарики.
Мари-Нутта вышла из кухни через наружную застекленную дверь. Сразу же вслед за ней появилась и Бадетта, одетая в очаровательный льняной костюм бежевого цвета. Они вдвоем приехали из Квебека, чтобы принять участие в намечающемся торжественном событии. Приехали они на поезде, выпросив на работе кратковременный отпуск, который им, однако, предоставили с определенным условием, но об этом условии сдержанная Бадетта еще не решилась заявить. Ее главный редактор очень хотел напечатать статью о том, как вернулась в отчий дом сестра Снежного соловья, и сопроводить эту статью семейными фотографиями.
Лоранс тоже выбежала во двор. Она ликовала по поводу того, что рядом с ней снова находится ее сестра-близняшка. «Сегодня вечером Киона тоже будет с нами в нашей комнате. Спать нам, похоже, не придется. Мы ведь так много должны друг другу рассказать!» – подумала она, любуясь накрытым столом, за которым не стыдно было бы даже отпраздновать свадьбу.
Жослин гулял по берегу озера в компании с Мадлен и детьми. Они прохаживались там, откуда можно было видеть сад. Жослин, еще совсем недавно целыми днями лежавший в постели и самоизолировавшийся от остальных обитателей дома, не находил себе места с того незабываемого четверга, который стал для него знаменательным днем – днем, когда Эрмин позвонила из Торонто по телефону и сообщила, что полиция нашла Киону и что ее скоро передадут родственникам. К Жослину после этого вернулся аппетит, и он снова стал дышать спокойно и наслаждаться видами сада, пляжа, неба…
– Дедушку прямо-таки не узнать, – сказала Лоранс, показывая кивком на силуэты тех, кто гулял по берегу озера. – А раньше на него просто больно было смотреть! Не так ли, бабушка?
– Господи, я уже даже думала, что он зачахнет! – призналась Лора, тяжело вздохнув. – Как я на него ни ворчала, он упорно не заботился о себе самом. Однако сегодня утром он приводил себя в порядок так, как никогда раньше: принял ванну, тщательно побрился, надел воскресный коcтюм и даже свой позолоченный зажим для галстука.
