Бернард Вербер - Последний секрет
– Это картины, созданные из фрактальных изображений. Француз Бенуа Мандельбро обнаружил, что, рисуя эти кружева, можно создавать математические функции. Их особенность в том, что при увеличении рисунка мы всегда находим один и тот же мотив, повторяемый до бесконечности.
– Как красиво, – говорит Лукреция.
– Красиво, но это не искусство! Это мотивы, рожденные «устроенной случайностью».
Лукреция продолжает рассматривать календарь. Если бы ей не сказали, что эту графику создал компьютер, она посчитала бы творца изображений гением.
До Исидора доходит, что на заднем плане звучит музыка «техно».
Компьютерная живопись, компьютерная музыка, компьютерные игры, компьютерное управление! Без какого-либо видимого влияния машины, выполнив монотонные и утомительные задания, приступают теперь и к творческой работе. Не говоря о новых программах, которые сами создают программы. Вскоре компьютеры будут обходиться без человека. Похоже, директор не хочет говорить об Искусственном Сознании, потому что опасается насмешек со стороны коллег. Надо изобрести новое слово, определяющее мысль компьютеров.
– По крайней мере, не могли бы вы сказать, что вы сделали с DEEP DLUE IV, когда поняли, что он уже никуда не годится?
Директор дает им адрес того места, куда отправили машину. В виде прощания он бросает:
– Слушайте, не слишком избивайте бедолагу, чтобы вытянуть из него признание! Он имеет право на адвоката!
Над шуткой, кроме него, никто не смеется.
124
Также легко Самюэль Феншэ победил чемпиона квартала, чемпиона муниципалитета, чемпиона департамента, регионального чемпиона, национального и европейского. Все противники были удивлены его непринужденностью, невероятной концентрацией, быстротой анализа и оригинальностью комбинаций.
«У него совершенно новый стиль, – написал в заглавии специализированный шахматный журнал. – Как будто его мозг работает быстрее». Слова одного из его противников: «Такое впечатление, что, когда Феншэ играет в шахматы, он настолько возбужден, что ради победы готов нас убить».
Врач никого не убил, а продолжил свое восхождение на шахматный Олимп. Да так, что ему ничего не осталось, как сразиться с Леонидом Каминским, титулованным чемпионом мира.
После каждой победы Жан-Луи Мартен с точностью аптекаря посылал ему заряд чистого удовольствия. Больной LIS знал, что вознаграждение надо дозировать: всегда чуть больше и без перебоев.
Между первым разрядом в три милливольта и последним в пятнадцать милливольт прошло несколько недель.
Однажды Феншэ сказал: «Еще» и чуть было не схватил клавиатуру чтобы направить в голову электричество, но у него не было кода, а без кода – никакого разряда.
– Извини меня, Жан-Луи, трудно сдержаться. Я так хочу этого.
«Может быть, нам стоит прекратить, Самюэль».
Ученый колебался. Именно тогда он начал страдать нервными тиками.
– Это пройдет, – вздохнул он, – я буду держаться.
Жан-Луи Мартен начал вести внутренний диалог: смесь его собственного мышления и мышления компьютера, с которым он был соединен.
– Что ты об этом думаешь, Афина?
– Я думаю, что Последний секрет, возможно, мотивация более сильная, чем мы думали.
– Что я должен сделать?
– Ты больше не можешь медлить. Чтобы узнать, надо довести эксперимент до конца. В любом случае после нас это сделают другие и, вероятно, менее разумным способом. Сейчас мы переживаем нечто историческое.
Через камеру наблюдения на входе Мартен увидел, что Феншэ встретил Наташу Андерсен, которая пришла к нему на корабль. Они целовались.
Историческое!…
Жан-Луи Мартен говорил с собой, не подключаясь к Афине.
Я потерял свою жену Изабеллу и трех дочерей. Но с Афиной я создал новую семью.
Эта идея его развлекла.
Афина, по крайней мере, никогда меня не предаст.
Афина – та, на кого он мог рассчитывать, она никогда не будет страдать людскими слабостями. Он ощутил порыв любви к своей машине, и та, заметив, что он завершил свой внутренний диалог и теперь думает о ней, позволила себе говорить от собственного имени.
– Действительно, я никогда тебя не предам.
Мартен удивился. Богиня разговаривает с ним?
Он бы сказал себе, что у него шизофрения, если бы половина его мозга не была системой из пластмассы и кремния.
Афина продолжила:
– Я просматриваю вашу информацию и размышляю над проблемами людей в целом.
– Ты смотришь новости?
– Для меня это единственный способ знать, что делает человечество. Если бы я давала тебе только мудрость древних, у тебя было бы пассеистское видение мира. Новости – это постоянное обновление твоих знаний.
– И какова твоя «идея», дорогая богиня?
– Ваши исполнительная и законодательная власти все время спорят друг с другом, как и ваш премьер-министр – с Национальным собранием. Эти силы теснят друг друга. Система невыгодна для политики в целом. В ваших демократических системах огромное количество энергии теряется на решение проблем личного соперничества.
– Это слабое место демократий, но тирании тоже не годятся. Демократия – наименее плохая система.
– Ее можно улучшить. Как я: я становлюсь лучше и улучшаю тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– Все ваши политики заражены стремлениями к власти. Каждого обуревают непомерные желания. Отсюда ошибки. Продажность. И ничего кроме этого. Часто бывает так, что ваши политики проявляют интерес к определенному периоду истории, а потом начинают проводить аналогии, но прошлое всегда превозносится. Им трудно приспосабливаться к сложности настоящего. Отсюда шаткость вертикальной системы. Но есть еще и горизонтальная система. Никто из политиков не может быть одновременно хорошим экономистом, хорошим прогнозистом, хорошим военным, хорошим оратором.
– Для исполнения каждой функции есть министры.
– Если бы ваша система была так эффективна, ваша политика была бы более продуманной.
Компьютер вывел портрет Распутина.
– Учитывая сложность проблем, ваши лидеры становятся суеверными. Я изучила список всех лидеров человечества за две тысячи лет: ни одного, кто не имел бы своего колдуна, гуру, авгура, астролога или медиума.
– Мы ведь не… машины.
– Вот именно. Поскольку ваш мир становится все более и более сложным, когда-нибудь понадобится, чтобы люди признали, что все они грешны и что средства их контроля недостаточны.
– Ты хотела бы поручить управление машине?
– Совершенно верно. Однажды окажется, что президент Компьютерной республики руководит лучше.
Мартен заметил, что она выразилась неопределенно: «окажется». Может, она хотела сказать «мы» – объединенное общество людей и машин?
