Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
Тем более ты выпила много вина, в сочетании с "травкой" это даст фантастический эффект". Он набил "травкой" очищенные от табака папиросы "Беломор" и протянул мне одну из них. Я с волнением сделала две затяжки, но ничего не ощутила. "Ты неправильно куришь, – заметил гурман Советов. – Это же не обычная сигарета.
Затягиваться Надо глубоко и потом как можно дольше удерживать в себе Дым".
Я оказалась послушной ученицей. Через полчаса стены комнаты раздвинулись, мир стал прекрасным и прозрачным и я залилась беспричинным радостным смехом. Все казалось легким и простым. Советов, глядя на меня, смеялся от души а я боялась захлебнуться собственным хохотом. Я очутилась в центре радуги и грезила наяву. В моей голове появились дырочки, через которые тонкими струйками утекали мысли Я знала, что во мне размножается вирус сумасшествия, и это наполнило меня восторгом. Никогда не думала, что во мне столько смеха.
Смешинки бурлили в крови, как пузырьки от шампанского, толкались и щекотали, казалось, что если меня как следует встряхнуть, то они неудержимо высыпятся из меня золотым дождем.
Я попыталась встать, но вдруг поняла, что ноги меня не слушаются. У меня началась икота, я пробормотала, что мне надо домой. Советов доволок меня, буквально стонущую от хохота, до лестницы. У меня так закружилась голова, что я вынуждена была прислониться к стене. Он помог мне спуститься вниз, вывел на улицу и усадил в такси. Не помню, как я добралась до дома, а когда ввалилась в квартиру, то сразу рухнула на ковер. Наркотический распад воли лишил меня физической силы и довел до сладкого изнеможения. Огонек разума тихо угас, я застонала, попыталась подняться, но в душу мне ударила черная беспроглядная ночь.
15 декабря
. Вчера был милый вечер. Мы провели его с Сашей в ресторане. Он с увлечением и даже страстью рассказывал мне о мире финансовых королей и тайне их могущества, об артериях мирового бизнеса, кровью в которых являются деньги. Его речи об экономике звучат для меня как музыка, но, к сожалению, я не знаю ее нот.
Мне все это интересно, но я не понимаю и половины, поскольку не знаю основ. Эти разговоры являются для меня откровением, у меня слишком мало друзей, которые основательно разбирались бы в серьезных предметах. Мои приятели (а это в основном коллеги-журналисты) имеют поверхностное представление о множестве вещей, и их беседы более связаны с эмоциями, чем с точной информацией. Вчера Саша мне страшно нравился, он был хорош, когда рассуждал о бизнесе. Но между нами стоит секс, вернее, его невозможность. Я вынуждена признаться в бессилии своего тела, оно не подчиняется приказам разума и само выбирает объекты для любовных игр.
А сегодня я совершила подлость и уже склонна себя оправдать. Странно, если бы такой поступок совершил кто-нибудь ДРУГОИ' я бы осудила его, но когда я делаю то, что делают Другие женщины, то тут же прощаю себя и нахожу смяг-а1Ощие обстоятельства. Я большой мастер моралистических уверток.
Я пустила в Сашин дом мужчину и переспала с ним. Этим любовником оказался Советов, который позвонил мне и напросился в гости, а я по слабости характера не могла ему отказать. Мы пили с ним коньяк и болтали, но я внутренне дрожала, что какая-нибудь случайность приведет сюда Сашу. И когда Андрей бросил меня на пол и обжег мои губы поцелуями, я никак не могла сосредоточиться на происходящем и все время ждала звонка в дверь. Он оседлал меня и нетерпеливо вошел в мой грот любви
(так говорили французские жеманницы XV века). Соитие выполнено грамотно, но я бы не поставила Андрею высший балл, в его работе еще нет элемента изящества.
Слишком горяч и тороплив.
Я сгораю от стыда за свое вероломство и все же испытываю чувство удовлетворения.
Во всяком случае, этой ночью мне не придется заниматься мастурбацией.
5 января
. Обстановка накаляется, развязка близка. Саша стал пить, его попытки к сближению происходят все чаще и агрессивнее. Раньше я могла держать его в узде с помощью скандалов и гневных припадков. Теперь он почувствовал в них привкус театральности и потерял к ним интерес. Когда я в очередной раз взялась бить посуду, он ушел на кухню и g аппетитом взялся уплетать ножку курицы. Саша уже давно знает меня до донышка и осведомлен о всех дурных качествах моего испорченного характера, но он ничего не может поделать со своей любовью. Я разбила ему сердце, превратила его Жизнь в ад и вечно маячу перед ним недосягаемым соблазном. Его ревность приобретает зловещие черты, и у него есть Для нее основания. Моя жизнь монахини толкает меня на опрометчивые поступки, я становлюсь менее осторожной, чаще Встречаюсь с мужчинами и даже рискую приводить их в гости. Поклонники дарят мне цветы и подарки, и мне все труднее объяснять, откуда у меня новый флакон французских Духов или коробка дорогих конфет. От хронической неудовлетворенности в моих глазах появился особый призывный "леек, а тело излучает сексуальное свечение. Меня раздирают Неутомленные желания, а это приведет к.тому, что скоро я окажусь на улице.
14 января
. Взрыв произошел. Причем из-за ничтожной причины. Я была в ДАСе в гостях у подруги, засиделась допоздна и осталась ночевать. Как только я вернулась домой раздался телефонный звонок. Я подняла трубку и услышала холодный голос Саши: "Где ты была?" Меня взбесил этот вопрос, и я ответила надменным тоном: "Это не твое дело. И с какой стати я должна отчитываться перед тобой?" "Нет, это мое дело, – возразил он со сдержанной яростью, – поскольку ты живешь в моей квартире и ешь на мои деньги". Во мне вскипела гордость: "Но я не сплю с тобой, я не твоя любовница и не твоя вещь. Моя личная жизнь касается только меня". "Даю тебе полчаса, чтобы собрать вещи, – заорал Саша. – Я сейчас приеду и заберу у тебя ключи".
Как только я положила трубку, меня охватила лихорадка деятельности. Я бегала по квартире, скидывая в сумку все, что попадалось на глаза, впопыхах снесла со стола чашку, потом собирала осколки руками и порезала палец. Меня всю трясло, а сердце колотилось в груди, как у загнанного зверя. Я попыталась курить, но мне помешали дрожащие руки и слишком частое дыхание. За окном мела метель, обиженно завывал ветер, и я содрогнулась, представив, как выйду сейчас в белоснежный хаос, холод и темень и пойду куда глаза глядят. На столе стоял роскошный букет роз, подаренный мне одним воздыхателем. Я схватила его голой рукой, не обращая внимания на боль от вонзившихся шипов, и выкинула цветы в окно. После меня не должно остаться ничего красивого. Это был бунтарский жест, не имеющий смысла.
Саша вошел, булькая, как закипающий чайник, и с порога спросил, собрала ли я вещи. Он, по-видимому, решил подавить меня холодным презрением, но кипящее молоко всегда убегает из кастрюли. Саша обрушил на меня дождь истерических слов.
