Борис Васильев - Глухомань
— А личная печатка тоже не твоя?
А вот печатка была моей. Личной. Или — не личной?.. Тут требовалась экспертиза, тут на глаз да на авось ничего решить было нельзя.
— Дай мне для проверки, а? Ну хоть на два-три дня.
— Бери.
Пришел официант, поставил тарелки с сосисками, спросил, что будем пить. И узнав, что ничего пить не собираемся, отошел с видом весьма недовольным.
— Ты мне веришь? — спросил я Маркелова.
— Дурак, — беззлобно сказал он. — Я не верю, что Метелькина убили из-за липовых документов. Значит, кто-то отслеживал и принял меры. Это серьезнее, чем игра в веришь — не веришь.
Игра и впрямь была куда как серьезнее моих дурацких подозрений. Но в голову ничего не лезло, и я без толку ковырял вилкой в тарелке.
— Тебя кто-то подставил, — сказал тихо Маркелов. — Подпись скопировали, умельцы всегда найдутся. За бутылку, а ты — на крючке. Подсекут, когда сочтут нужным.
Я глотал, не разжевывая и не чувствуя вкуса. Я соображал, и мысли летели, как пейзаж за окном скорого поезда.
Кто подставил, кто?.. Херсон Петрович? Сам додумался или кто-то попросил?..
— Не журись, — усмехнулся Маркелов. — Дыши, пока дышится. Молоточком не хочешь на природе постучать?
— Хочу, — сказал я. — Вместе на машине поедем, если не возражаешь. Я досок припас на обшивку.
— Ну и лады, — сказал Маркелов. — Если захватишь рабочую силу, еще ладнее будет. За один день мы и домик им обошьем, и на шашлычок время останется. Может, в следующее воскресенье? Как смотришь?
Я смотрел положительно, о чем и сказал. А когда мы уже выходили из сосисочной, Маркелов вдруг вспомнил:
— Да, я в области Сомова встретил, его тоже по этому делу востребовали. Позвони ему, может, уже вернулся.
Я позвонил. Трубку снял Сомов.
— Приходи, — сказал он и бросил трубку.
Я зашел после работы. И сразу же показал бумажку, что взял у Маркелова. И образец собственной печати.
— Эксперты у тебя найдутся? Понимаешь, похоже, что меня кто-то подставил.
— Найдем, — хмуро сказал он и сунул мою бумагу в стол. — Хромов это. Бывшая супруга заранее про родимые пятна сказала, так что сомнений у меня нет.
— Ну, документов тоже.
— Да, карманы подчистили. Но кое-что недоглядели. — Он полез в стол, достал тоненькую папочку и вынул из нее клочок бумаги. — Вот. Ознакомься. Что это за цифры, как по-твоему?
На клочке бумаги уцелело всего шесть строчек цифр и букв, написанных подряд. Цифры были разными, но буквы повторялись.
— Похоже на номера банкнот.
— Точно совершенно, — подтвердил Сомов. — Это номера стодолларовых купюр. Вопрос первый: зачем Хромов их записывал?
— Может, боялся, что сопрут? — предположил я. — Сам промышлял мошенничеством в поездах. Все-таки какая-то гарантия.
— Допустим. Вопрос второй: откуда у него доллары?
— Говорил, что выиграл в какую-то лотерею.
— И получил долларами?
— Мог купить на обменном пункте.
— А мог и получить за оказанную услугу.
Я пожал плечами. Мы помолчали. Потом я не выдержал молчания:
— Тебе поручили расследование?
— Да, — Сомов вздохнул. — По месту прописки жертвы.
Мы опять помолчали. И Сомов опять тяжело вздохнул.
— Судя по вздохам, ты это дело спустишь на тормозах?
— Это концы зачищали, — сказал Сомов. — Погашенный тираж никому не нужен, а кое-какие знания — всегда опасны. Доллары у Хромова — плата за Метелькина, в этом я уверен. А копать, кто именно зачищал, уволь. Еще послужить хочу, а у нас — прокурор новый. Землю роет, как бульдозер, не обломали его еще.
Я усмехнулся:
— Ты когда-то мечтал поскорее с работы уйти. Или боишься, что на пенсию не проживешь? Так у тебя — участок треть гектара, как-нибудь прокормишься.
— Я тогда тоже погашенным тиражом окажусь, — туманно пояснил Сомов и протянул через стол руку на прощанье. — Себе дороже, как говорится. Документ твой на экспертизу отдам. Будь здоров и помалкивай. Дольше проживешь.
2
Я сказал Танечке о предложении Маркелова провести субботу на дачке у вдовы Хромова, и она восторженно принялась звонить, договариваясь с ребятами, кто за что отвечает, а с их подружками — кто чем нас порадует. На призыв откликнулись Андрей, предупредивший, что захватит с собой Светлану, Валера и несколько неожиданно — Федор, оказавшийся у Кимов в момент переговоров. Федор взял на себя шашлык и выпивку, Светланка обещала немыслимый торт, а Танечка — столь же немыслимые салаты.
Пришлось ехать на двух машинах, не считая грузовика, в котором в качестве штурмана ехал Маркелов. Он был немного огорчен, потому что его жена под благовидным предлогом отказалась участвовать в этом пикнике. Маркелов прекрасно понимал, почему она не поехала, но — вздыхал, потому что с нами оказалось много молодых женщин и он искренне хотел, чтобы она наконец-таки распрощалась со своим добровольным затворничеством.
Кроме Танечки и Светланы — очень миленькой, но, как мне показалось, чуть-чуть легкомысленной — с подружкой явился и Федор. Вот о ней я бы не сказал, что легкомыслие ей свойственно хотя бы в допустимой для молоденькой женщины степени. Она была высокого роста — чуть выше, чем хотелось бы, — статна и хороша, дружелюбна и улыбчива, но немногословна и, как говорится, себе на уме. Кроме того, мне показалось, что в их отношениях с Федором существовала какая-то напряженность. Может быть, я ошибался, но что-то, помнится, меня насторожило тогда.
Только Валерий был один. Его прежняя девушка вышла замуж, когда он уехал по контракту в Чечню вырабатывать стойкое отвращение к наградам Родины, и держался Валера несколько скованно, пока не взял под свою опеку осиротевшего сына Метелькина.
Парнишка выглядел растерянным и даже чуточку испуганным, что ли. Привыкший к одиночеству, застенчивый и робкий по натуре, он не знал, в какую щель ему лучше всего забраться, чтобы понадежнее спрятаться от множества незнакомых людей и в особенности от смеха звонких молодых женщин. Танечка это приметила сразу, попыталась было поговорить с ним, но парнишка замкнулся на все замки, и только Валера с его грубоватой мужской прямолинейностью сумел и разговорить его, и пристроить к делу.
— Надо стол во дворе соорудить. Помогать будешь, мне без помощи никак не обойтись.
Мы вместе с Маркеловым и Андреем обшивали добрыми досками несчастную эту засыпушку, а подружка Федора, которую звали Ирочкой, нам помогала. Серьезно, толково и, главное, вовремя. За работой выяснилось, что она работала медсестрой в спортлагере и, кажется, имела на Федора самые серьезные виды. И в три молотка с такой сообразительной помощницей дело у нас продвигалось споро и весело.
