Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее
— Привет, — говорю я.
— Привет, когда ты закончишь?
— К половине восьмого.
— Я буду ждать тебя на улице.
— Хорошо.
Он говорит спокойно, но понятно, что нервничает. Почему? Боится моей реакции?
— Я все еще злюсь на тебя, — шепчу я. — Нам нужно многое обсудить.
— Знаю. Жду тебя в семь тридцать.
Из кабинета выходит Джек и небрежной походкой идет ко мне.
— Ладно. Пока. — Я заканчиваю разговор и гляжу на Джека.
— Нужно внести еще парочку поправок. Я переслал тебе документ.
Он наклоняется ко мне, пока я открываю документ. Он стоит очень близко, неприятно близко. Задевает меня рукой. Случайно? Я морщусь, но он делает вид, что не замечает. Другой рукой он опирается на спинку моего кресла, касаясь моей спины. Я сижу прямо и стараюсь не откидываться назад.
— Шестнадцатая и двадцать третья страницы, — негромко говорит он, его рот оказывается буквально в дюйме от моего уха.
От его близости у меня ползут мурашки по коже, но я стараюсь их не замечать. Вношу изменения в документ. Он по-прежнему нависает надо мной, и я напряжена. Мне неловко, я не могу сосредоточиться и мысленно кричу — «отойди!».
— Так, готово, можно распечатывать. Но это уже завтра. Спасибо, Ана, что ты задержалась и сделала эту работу.
Джек говорит вкрадчиво, ласково, словно он уговаривает раненое животное. Мне противно.
— Пожалуй, самое малое, чем я могу тебя отблагодарить, это угостить пивом. Ты заслужила.
Он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос и нежно ласкает мочку.
Я ежусь, стискиваю зубы и резко отвожу голову. Черт!.. Кристиан был прав. «Не прикасайся ко мне».
— Вообще-то, сегодня вечером я не могу. — И в любой другой вечер тоже.
— Даже совсем быстро? — уговаривает он.
— Никак не могу. Спасибо.
Джек садится на край стола и хмурится. В моей голове громко гудят сигналы тревоги. В офисе я одна. Уйти я не могу. Я нервно гляжу на часы. Кристиан появится через пять минут.
— Ана, по-моему, мы замечательная команда. Как жаль, что я не могу отменить поездку в Нью-Йорк. Без тебя она будет не такая интересная.
«Уж, конечно, не будет». Я слабо улыбаюсь, не зная, что ответить. И впервые за весь день я чувствую облегчение, что не еду.
— Как ты провела выходные, хорошо? — вкрадчиво спрашивает Джек.
— Да, спасибо. — К чему он клонит?
— Встречалась с другом?
— Да.
— Чем он занимается?
«Он твой босс, козел…»
— Он бизнесмен.
— Как интересно. И что за бизнес?
— О, у него много всего.
Джек наклоняет голову набок и подается вперед, вторгаясь в мое личное пространство — опять.
— Ты очень закрытая, Ана.
— Ну, у него телекоммуникации, производство и сельское хозяйство.
Джек удивленно поднимает брови.
— Так много всего. На кого же он работает?
— Он работает на себя. Если ты доволен документом, я пойду. Хорошо?
Он выпрямляется. Мое личное пространство снова в безопасности.
— Конечно. Извини, я не собирался тебя задерживать, — лукавит он.
— Когда закрывают здание?
— Охранник тут до одиннадцати.
— Хорошо.
Я улыбаюсь, а мое подсознание с облегчением плюхается в кресло. Оказывается, в здании мы не одни. Выключив компьютер, я беру сумочку и встаю, собираясь уйти.
— Тебе он нравится? Твой друг?
— Я люблю его, — отвечаю я, глядя Джеку прямо в глаза.
— Понятно. — Джек хмурится. — Как его фамилия?
Я смущаюсь.
— Грей. Кристиан Грей, — мямлю я.
У Джека отвисает челюсть.
— Самый богатый холостяк в Сиэтле? Тот самый Кристиан Грей?
— Да. Тот самый. — Да, тот самый Кристиан Грей, твой будущий босс. Он съест тебя с потрохами, если ты еще раз нарушишь мое личное пространство, идиот.
— То-то он показался мне знакомым, — мрачно бормочет Джек и снова морщит лоб. — Что ж, он счастливец.
Я растерянно гляжу на него. Что я могу ему сказать?
— Желаю приятно провести вечер, Ана. — Джек улыбается, но его глаза остаются холодными. Потом он идет, не оглядываясь, в свой кабинет.
Я с облегчением вздыхаю. Проблема улажена. Кристиан Грей делает свое дело. Его имя — мой талисман. Вот и этот кобелек отступил, поджав хвост. Я позволяю себе победную улыбку. «Видишь, Кристиан? Меня защищает даже твое имя — тебе нет необходимости в чем-то меня ограничивать». Я навожу порядок на столе и гляжу на часы. Кристиан должен уже приехать.
«Ауди» припаркована у тротуара. Тейлор выскакивает из нее, чтобы распахнуть передо мной заднюю дверцу. Еще никогда я не была так рада его видеть. Я торопливо прыгаю в машину, спасаясь от дождя.
Кристиан сидит на заднем сиденье, на меня смотрит с опаской. На челюстях желваки — он готов к моему приступу гнева.
— Привет, — бормочу я.
— Привет, — осторожно отвечает он и берет меня за руку, крепко сжимает ее. Я слегка оттаиваю. Я смущена и даже не знаю, что ему сказать.
— Ты все еще злишься? — спрашивает он.
— Не знаю, — бурчу я. Он подносит мою руку к губам и покрывает ее нежнейшими, словно мотыльки, поцелуями.
— День был ужасный, — говорит он.
— Да, верно.
Но впервые после его отъезда на работу напряжение идет на убыль. Для меня успокоительный бальзам — уже то, что он рядом. На задний план отступают и наша злобная переписка, и все гадости, связанные с Джеком, и неприятное письмо от Элены. Остаемся только мы — я и мой любимый диктатор.
— Теперь, раз ты здесь, жизнь налаживается, — говорит он.
Мы сидим и молчим, задумчивые и угрюмые. Тейлор умело лавирует в вечернем транспортном потоке. И я чувствую, как с Кристиана постепенно спадают дневные заботы, он тоже постепенно расслабляется и сейчас в нежном, успокаивающем ритме водит большим пальцем по моим костяшкам.
Тейлор высаживает нас у входа, и мы забегаем внутрь. Кристиан держит меня за руку, когда мы дожидаемся лифта, а его глаза непрестанно сканируют пространство перед зданием.
— Как я понимаю, вы еще не нашли Лейлу.
— Нет. Уэлч ее ищет, — уныло отвечает Кристиан.
Открываются створки лифта, мы входим в него. Кристиан смотрит на меня с высоты своего роста, в его глазах я ничего не могу прочесть. Ах, выглядит он потрясающе — пышные волосы, белая рубашка, темный костюм. И внезапно, ниоткуда, это чувство. О господи — страсть, похоть, электричество! Будь это видимым, вокруг нас и между нами повисла бы интенсивная голубая аура, очень мощная.
— Ты чувствуешь? — шепчет он.
— Да.
— Ох, Ана! — стонет он и обнимает меня дрожащими руками.
