Олег Рой - Нелепая привычка жить
— А я буду стоять рядом и следить, чтобы ты не спустил все свое состояние, — усмехнулся его российский партнер.
— Не бойся, мне это не грозит. — Джо напоминал мальчишку, который учит приятеля, как бросать в костер баллончик из-под аэрозоля, чтобы получился взрыв. — Я имею свою методу игры, и я никогда не проигрываю.
— Вот как? И что же это за метода?
— Ты, наверное, скажешь, что это… Не могу подобрать слово… Как это будет по-русски… superstition[8]… - Коллуэй защелкал пальцами.
— Суеверие, — подсказал юношеский голос.
Виталий обернулся. Мимо них проходила небольшая и уже изрядно подвыпившая компания молодых ребят, совсем зеленых, лет по восемнадцать-девятнадцать. По виду типичные мажоры — детки богатых родителей. Тот, что так хорошо знал английский, был небольшого роста и показался Малахову симпатичнее остальных.
— Спасибо, — поблагодарил Виталий.
— Да, суеверие, — подхватил техасец. — Понимаешь, мне везет, только когда дилер девушка, натуральная, непременно натуральная, блондинка. Кости я держу в левой руке и перед броском говорю про себя… Нет, ничего. Это моя тайна.
Наблюдать за Джозефом во время игры было особенно забавно. Малахов уже несколько раз имел это счастье — приглашая гостей в свою московскую квартиру, американец обязательно предлагал им партию-другую в шашки. Проигрывать Коллуэй совершенно не умел. На его полном красноватом лице сразу появлялась такая искренняя скорбь и такая нескрываемая обида, что тут же хотелось поддаться, сделать вид, что зазевался, и уступить какую-нибудь шашку. Но если же ему фартило, он тотчас оживал, начинал усиленно острить, улыбаться, и создавалось такое впечатление, будто он только что решил самую главную проблему в жизни.
Так было и на этот раз. Джозефу везло, и он сиял ярче, чем вывеска казино. Он не только что не расстался с имевшейся в кармане наличностью, но даже был в выигрыше, вероятно, благодаря тому, что не оставался подолгу на одном и том же месте. Его разгоряченная обильными возлияниями в ресторане душа постоянно требовала разнообразия, и он то и дело переходил от одного стола к другому.
— Ты знаешь, Вит, кто придумал американскую рулетку? — спрашивал он, наблюдая за бегом шарика.
— Наверное, какой-нибудь твой предприимчивый соотечественник? Как известно, все гениальные, важные и полезные вещи изобретены в Соединенных Штатах.
Джо, судя по всему, иронии не понял:
— Нет, она изобретена французом. Он был математик или философ… Его имя было Паскаль. — Коллуэй имел такой важный вид, словно только что выдал не сомнительную гипотезу, а доказанный исторический факт.
Малахов покачал головой:
— Сомневаюсь, чтобы Паскаль, великий философ, стал придумывать приспособления для азартной игры. Ему что, больше нечем было заняться?
— Вит, ты не понял. Это не для игры. Паскаль пытался изобрести этот… Перпетум мобиле.
— Вечный двигатель?
— Yes. Но получилась рулетка. И американцы придумали в нее играть.
— Ну да, догадались применить неудавшийся вечный двигатель в коммерческих целях. Ну что ж, друг мой Джозеф, в это я, пожалуй, готов поверить. Правда, я слышал другую версию происхождения рулетки… Поздравляю, ты опять выиграл.
Коллуэй сгреб фишки и заинтересованно поглядел на собеседника:
— Какую?
— Ну, это скорее легенда. Некий Морис Блан, банкир, писатель и шулер, основатель крупного казино в Монте-Карло, продал душу сатане, чтобы получить секрет такого вот игрового устройства. — Малахов старался говорить совершенно серьезно. — Поэтому считается, что игорные дома — это одно из любимых мест на земле для дьявола и его приближенных.
— Ну, Вит, это же только сказка! — недоверчиво покачал головой его заокеанский партнер.
— Ты думаешь? Как знать… Попробуй подсчитать сумму всех чисел рулетки. Получишь три шестерки — число зверя.
Доверчивый Коллуэй послушно достал калькулятор и принялся складывать числа. Результат его ошеломил.
— Не может быть! — пробормотал он и испуганно оглянулся по сторонам. Лукавый не объявился.
— Может, пойдем в бар? — предложил Виталий, которому уже наскучило подшучивать. — Я бы не отказался чего-нибудь выпить.
— Я еще не играл в автоматы, — возразил Джо.
— Ну, так успеешь еще.
— Нет, я не пойду в бар, я выпил сегодня много, — выдал американец после некоторых раздумий. — Иди один и принеси мне этот… помидорный сок.
— Как скажешь, дружище.
Бар располагался наверху, в башенке, туда вела резная винтовая лестница. Виталий поднялся по ней и почти сразу же увидел женщину, сидевшую на высоком стуле у стойки. В первый миг ему почему-то вдруг показалось, что это его «девушка из таверны», но потом он сразу же понял, что обознался — женщина у стойки не имела ничего общего с его официанткой. Она сидела к нему спиной — стройной, смуглой, почти обнаженной, пересеченной крест-накрест двумя тонюсенькими бретельками, которые поддерживали длинную ярко-красную юбку, начинающуюся значительно ниже узкой талии. «Смело», — отметил он про себя. Ее черные волнистые волосы были небрежно сколоты алой, в тон наряду, заколкой. Казалось, женщина качнет головой — и густая темная лавина сразу же рассыплется по плечам. «Со спины хороша, ничего не скажешь!» — пронеслось в голове у Малахова.
И, точно подслушав его мысли, женщина обернулась. Виталий жадно глянул в ее лицо и удивился. Судя по фигуре и одежде, он представил себе совсем молоденькую девушку, а даме явно было за тридцать, если не за сорок. Впрочем, она, без сомнения, могла позволить себе носить столь вызывающий наряд. Спереди платье оказалось не таким открытым, но тем не менее отлично подчеркивало все достоинства фигуры. Шея, руки и соблазнительно оголенные плечи были такими же загорелыми, как и спина. Черты смуглого лица казались правильными до безупречности.
Вообще-то Малахов не любил женщин в красном. Сам цвет ему нравился, но не в одежде — слишком он привлекающий внимание, вызывающий и агрессивный. Позволить его себе может далеко не каждая. Но незнакомка была именно той редкой женщиной, которой красный шел.
Не обращая никакого внимания на его пристальный взгляд, женщина легко соскользнула с высокого стула и направилась к лестнице. Виталий посторонился, пропуская. Ее щиколотки, видневшиеся при ходьбе в разрезе длинной юбки, обнимали плетеные ремешки черных босоножек на высокой шпильке. На левом плече она придерживала лакированную сумочку на таком же плетеном ремешке.
Когда она проходила мимо, он с удивлением обнаружил, что от нее никак не пахло. Ни легкого аромата духов, ни дуновения от волос, ни запаха кожи — вообще ничего. Он даже не думал, что такое бывает.
