Гаррос-Евдокимов - Серая слизь
– …Нилс? Здравствуйте. Это вас такой Денис Каманин беспокоит… Мне ваш номер Олег дал, Семенко… Нилс, я вот о чем хотел попросить… Мне тут пришел мейл странный через ваш сервер… да, с незнакомого адреса… я запрос послал, но он не отвечает чего-то… Вы не могли бы посмотреть, за кем он зарегистрирован?.. Да?.. Да, я понимаю, конечно… Ага. Спасибо, разумеется… маус… по-английски – эм-оу… ага… собака… инбокс, точка, элвэ. Да. Нет-нет, я могу подождать, вполне… Да? Ага, записываю…
Ну вот и все. Интернет-кафе.
Папиросу – самокрутку – беру осторожно: не просыпать. Ромыч, Биука, обычных сигарет не признает, в гости тоже приходит с машинкой. Он у нас пижон, Биука: крутит как минимум из двух табаков, с добавлением трубочных притом (мелко их нарезая). В этих вот – помимо папиросного вишневого “Экселента” – “Клан” (с вискарным привкусом) и “Сан-суси” (с винным)… Вообще интернетовская анонимность – это песня отдельная (знакомая с университетского филфака на экзамене по фольклору скрестила, вполне по Фрейду, в устном ответе пожилой ханже-преподше два свойства оного фольклора: анонимность и анимизм)… Зажигалка у меня с-супер, конечно… Ну?.. Ну?.. В самом широком смысле анонимность – не только в плане цидулек из интернет-кафе… Все, сдохла зажигалка… Спички-то у меня остались, интересно?.. На кухне?.. Думал сделать для шведиков моих сюжет об “Эстонии” к этому сентябрю: как раз десять лет, как она потопла. Полез для начала в Net инфу поискать. Инфы – немерено. На десять сюжетов. Но вся – с разночтениями. Одни пишут – погибло восемьсот пятьдесят человек, другие – восемьсот семьдесят. В одном месте без вести пропал штурман, в другом – боцман. И главный прикол – в том, что степень сравнительной достоверности оценить невозможно. В принципе. Совершенно непонятно, каким данным верить больше. Потому что все – анонимные. “Сведения из Интернета”. Точка… (Чем это тут воняет?..) Знакомый политтехнолог (хорошая профессия – политтехнолог!) рассказывал: натурально, одна из их “технологий” – “создание перекрестных ссылок”. Помещаешь некую информацию, сколь угодно бредовую, в Сеть. Анонимно. Потом – в другом месте – ссылку на нее. Потом – ссылку на ссылку… (И неслабо – воняет…) И все, абсолютно вымышленный факт становится абсолютно реальным: цитируется, распространяется, размножается делением – цепная реакция силами совершенно уже посторонних, незаинтересованных людей. Концов (в смысле начал) потом не найти. Называется “информационный фантом”… Ага. Вот спички.
Чиркаю спичкой. Спичка ломается. Достаю вторую. Знакомый мерзкий запах – только непривычно сильный… Очень сильный. И звук. Сла-абый… Спичка висит над коробком.
Из открытой – залитой кофе – конфорки с тихим-тихим сипением фигачит газ. Чтобы зажечь горелку моего “Электролюкса”, надо прижать запальную кнопку, а другой рукой провернуть ручку. Провернуть – и вдавить. И некоторое время подержать так. Чтобы погасить горелку, ручку надо поставить вертикально. Суженным концом кверху. Тогда подача газа прекращается. А я второпях повернул – закругленным. Поставил газ на максимум.
Очень аккуратно и неторопливо кладу коробок и спичку на стол – отдельно, левой коробок, правой спичку, сантиметрах в десяти друг от друга. И поворачиваю ручку правильным – острым – концом вверх. Кружится голова – то ли от газа, то ли…
Есть такой фильм “Лиля навсегда”. Снял его швед Лукас Мудиссон, что, по справедливому замечанию московского критика, по-русски следует писать как Лука Мудищев. Фильм – фуфло полное залепушное, но не в этом суть. А в том, что он культовый, у него есть фанаты, у фанатов – сайт. Кино – про русскую дивчину из Нарвы (соседней со мной), каковая девка попала в Скандинавию (недалекую от меня). В дикой, значит, предикой Эстонии ей было кисло, но в сытой Швеции – не слаще…
Что сделал я. Связался с фан-клубом. Отыскал пяток девиц-парней схожей биографии. Съездил в Нарву, в Таллин, в Хельсинки, в Стокгольм. Получилась “Лиля никогда” – несколько линий судьбы на фоне постсоветского развала и европейского равнодушия, несколько историй вынужденных граждан мира, русских балтийцев, которые и ТАМ чужие, и ЗДЕСЬ уже не свои… В общем, сопли веером, слезы Ниагарой, социальное звучание налицо. А также актуальные проблемы новой Европы. Что еще надо социально озабоченному, но человечному жюри документального конкурса Берлинале? Тем паче что швед Мудищев на фесте, кажется, – давно свой человек. Тем паче что автор “документалки” – приколите! – всего-то двадцати трех лет от роду. В общем, свезло мне в прошлом феврале – почти как Шарику…
Чего хочет Веня. “Идея дико простая: мы разным типа молодым-перспективным… Витьке Вилксу там, Карлу… Хламкину… тебе вот… задаем вопрос: связываете ли вы, типа, свое будущее с Латвией? Видите ли здесь возможность для профессиональной реализации? Или подумываете об отъезде?.. Это ж, типа, совсем твоя тема, эмиграция молодежи, ты на ней, можно сказать, Берлин брал…” Венька Лакерник вообще-то диджеит на “Сотке”, на “Радио Пик”, но эта его передача – для “Домской площади”. “Две минуты максимум, Динь…”
– Ладно, – тру переносицу. – Давай, что ли? (Придвигается серебристый брусочек цифрового диктофона.) М-м… Лично я свое будущее с Латвией связываю чем дальше, тем меньше. И именно в силу профессиональных причин. Отсутствия, так сказать, и спроса, и предложения. Предложения – хотя бы в смысле тем, жизненных поводов для фильмов или сюжетов… Страна у нас скучная. И не столько по-хорошему скучная, в смысле спокойная – сколько по-плохому, в смысле провинциальная. Я уже ощущаю, что свою тематическую жилу здесь выработал… Вот… Что до спроса, то и заказчики мои, и зрители все чаще не отсюда, а из России… или из Скандинавии. И коллеги, между прочим, конкуренты или объекты для подражания – тоже… То есть я просто не вижу особой альтернативы более или менее скорому отъезду отсюда. Причем скорее более… Такая штука еще, что… У нас тут можно работать лишь в какой-нибудь системе, в рамках чьего-то чужого большого проекта. Лечь под кого-то, словом. Но для меня, лично для меня, это не вариант. Поскольку для меня то, чем я занимаюсь, ценно как раз… ну да, авторской независимостью, творческим, сорри, индивидуализмом… Когда ты сам и только сам отвечаешь за свою идею на всех этапах. А покупают у тебя готовый продукт – и только в силу качеств самого продукта.
(О, – сам собой восхищаюсь, – насобачился за годик интервью-то давать: аки по-писаному…)
– В Россию отъезд?
– Видишь… Засада в том, что в Россию мне совершенно не хочется. По другим причинам. Мне совершенно не нравится то, что там сейчас происходит. Откровенное, жлобское затыкание ртов. Слишком явное уподобление тому, что слишком хорошо памятно и слишком сильно воняет. Очередное обледенение. Через “я” в первой гласной… Там, по-моему, происходит точно такое же сокращение поля свободы, как здесь – сокращение поля творческой самореализации. И результат – опять же для меня – мне кажется примерно одинаковым…
