Сергей Алексеев - Игры с хищником
И куда-то неопределенно указал левой, с уродливой кистью, рукой, по которой и был узнан в один миг.
– Горохов? – спросил Сергей Борисович. – Дядя Саша?
– Ну, дак, а кто еще! – обрадовался тот. – Гляжу, машины подъезжают! Сразу подумал – ты! А мужики еще спорят, мол, губернатор!.. Говорю им, избирательная кампания, дак сам приехал! Еще на один срок хочет!.. И верно, сам!
Его веселый говорок как-то сразу снял и мрачное неудовольствие, и назревающий гнев.
– Как живешь, дядя Саша? – Он не помнил отчества старика. – Смотрю, ты еще молодец!
– Живу-то ничего. – Горохов наконец-то отпустил руку. – Вот ломом промышляем потихоньку, с сыновьями да внуками. У меня их бригада целая, сам-девятнадцатый.
– Чем промышляешь?
– Ломом, железом всяким! – простодушно сказал старик. – Ох, давно мечтал с тобой вот так встретиться да все рассказать! А тебя нету... Забываешь родину, Борисыч!
– Почему Образцово-то в руинах?
– Ордынцы разбили! За два года, считай, весь город снесли, без артиллерии. Поверженный Берлин, честное слово!
– Это кто же такие – ордынцы?
– Переселенцы, из Орды, – охотно и весело пояснил старик. – Они вроде и русские, но по нраву, дак хуже диких азиатов. Город захватили и давай ломать...
– Кто же их пустил?
Горохов махнул искалеченной рукой в сторону машины губернатора, заговорил доверительным полушепотом:
– Он и пустил. Дорогу построил, а город ордынцам сдал, будто бы в аренду, ткацкую промышленность поднимать. А оказалось, на разграбление! Они сначала с фабрики станки в чермет сдали, дескать, морально состарились. Потом все железные конструкции разобрали, провода сняли и кабеля из земли выдрали. Пока мы чухались, глядь, ордынцы уже на новых машинах ездят. А когда до кладбища добрались, ограды и кресты поснимали! Тут уж мы не выдержали и отбили себе военный городок. Старые танки-то давно порезали, да ведь железные ангары остались. И цвет попадает, то люминь, то бронза или нержавейка. Недавно мы склад откопали, с боеприпасами...
Сергей Борисович ощущал тихое, звенящее в ушах, отупение, а перед глазами стоял молоденький младший лейтенант в гимнастерочке с орденами и медалями – таким дядя Саша Горохов вернулся с войны. Вся улица ходила на него смотреть, особенно девушки и пацаны – до чего красивым казался тогда этот фронтовичок, и даже изувеченная рука его не портила. У него тогда была невеста – дочка Гавриловых, Васеня, худая, невзрачная девица с визгливым голосом. Васеня дождалась своего героя-жениха, они сыграли свадьбу, и лет через десять стала первой в области матерью-героиней...
Он потряс головой, сгоняя обволакивающую, цепенящую дурь, спросил тоскливо:
– Вы что тут делаете, земляки?
– Говорю же, лом добываем, цветмет всякий. – Старик покосился на Горчакова. – У нас только одних гильз скопилось тонн пятнадцать, из тайного склада. А они дорогу отрезали! Говорят, отдавайте половину, тогда пустим. Выгони ордынцев, Борисыч! Сделай доброе дело для своей родины! Ведь гильзы-то наши, родные!
– Какие гильзы? – беспомощно спросил он и оглянулся на губернаторскую машину.
– Да стреляные! От танковых снарядов, пулеметов! Говорю же, склад откопали, стратегический запас... А, Борисыч? Ведь за тобой должок, между прочим!
– Должок?..
Старик спросил с оглядкой и полушепотом:
– Кто самогонку у нас... приватизировал? Перед самой свадьбой? У Гавриловых-то? Забыл?
Генерал уловил непроизвольное желание шефа, распахнул дверцу и усадил его в машину. Два охранника тут же перекрыли Горохова, и он теперь пытался выглянуть из-за их могучих торсов – вроде бы еще что-то говорил...
– Проклятое место, – как-то обреченно проронил Сергей Борисович в тишине бронированного автомобиля. – Как ни приеду сюда, так с меня требуют долги.
– Что ему надо? – спросил Горчаков.
– Самогонки.
Начальник охраны взглянул с интересом:
– Простые у вас земляки. Ну совсем простые!.. Что, едем?
Сергей Борисович встряхнул головой:
– Погоди... Долги надо возвращать.
– Какие еще долги?..
– Прошлые, генерал... Пойди к губернатору и возьми у него спиртного.
– Это вы серьезно?..
Сергей Борисович взглянул на него выразительно, и начальник службы безопасности приоткрыл бронированную дверцу.
– Самогонки точно нет.
– Возьми коньяк! Или виски. За самогонку сойдет.
– Бутылку?
– Нет. Канистра была литров на восемь. Они к свадьбе готовились... Тащи целую коробку.
Не задавая больше лишних вопросов, генерал пошел к губернаторскому джипу. Через минуту, удовлетворенный, забрался в машину.
– Сейчас подвезут, – доложил. – А имя этой девушки, с хлебом-солью – Фомина Евгения Дмитриевна, 1978 года рождения, студентка текстильного колледжа, не замужем. Проживает по адресу: город Ельня, улица Гагарина, дом 17, квартира 46. Родители: отец Фомин Дмитрий Анатольевич...
– Не надо, – оборвал его Сергей Борисович. – Это совпадение. Так похожа на Антонину...
В это время подъехала машина сопровождения. Охранники вынули коробку из багажника и ждали приказаний. Сергей Борисович сам взял виски и принес старику, который все еще выглядывал из-за камуфляжных спин.
– Возвращаю, дядя Саша! – И вручил коробку. – Прости, что не вовремя.
Тот виски взял, но сказать ничего не мог – стоял и хлопал глазами, не ожидал такой щедрости. Однако с растерянностью справился быстро – поставил коробку на землю, достал бутылку.
– Вражеская? – спросил со знанием дела. – Пробовал один раз, хреновая, хуже шнапса. Ордынцы любят... Вот дед твой гнал! Это да!.. Ну так давай выпьем? За встречу?
– Давай! – неожиданно для себя согласился Сергей Борисович. – Генерал, принеси стаканы.
Горчаков вновь побежал к машинам эскорта, а Горохов проводил его взглядом и покачал головой:
– Вот ведь как случилось... Сколько теперь власти у тебя! Генералы бегают.
Начальник службы безопасности вернулся с разовой посудой, поставил стаканчики на коробку и налил виски.
– Прошу!
– Теперь стану рассказывать, как с тобой самогонку пил, – почти счастливо проговорил старик. – Ведь не поверят... Борисыч, ты издай какой-нибудь указ, чтоб ордынцев турнули. Никакого житья от них нет. И размножаются, как саранча! Будто ты для них дорогу строил! Как нам лом-то вывозить? Ты уедешь, они опять возьмут. Под контроль.
– Будь здоров, дядя Саша. – Сергей Борисович сделал глоток и поставил стакан. – Горькая...
– Да вроде ничего, – оценил Горохов. – Но какая у твоего деда была! До сих пор вспоминаем. Белое вино называлось... Ты его пил, нет?
– Не пришлось...
Старик оживился, вдруг схватил его за рукав искалеченной рукой и зашептал:
– Видел, у него на могиле дерево выросло? С плодами! Говорят, от всех болезней помогает. Вот чудо-то! Ученые приезжали, на пробу взяли... По мне, так дерево да дерево. Разве что цветет весной белым и смола текет...
