Густав Морцинек - «Виктория»
– Парень что надо! – негромко сказал один из ремонтников. Монтаж двигателя шел споро. Килярчик со знанием дела помогал ремонтникам. Иногда он поправлял кого-нибудь, объяснял, в чем ошибка, иногда позволял поправлять себя. Парни не подозревали, что так он завоевывает симпатии людей.
Инженер время от времени поглядывал на часы. Двигатель постепенно становился похож на двигатель, насос приобретал привычные очертания. Когда были прикручены последние болты, Килярчик осмотрел работу и сказал:
– Порядок!.. Внимание! Включаю двигатель!..
Все уставились на насос. Килярчик медленно передвинул контакт, насос вздрогнул и загудел. Инженер передвинул контакт ниже – двигатель начал набирать обороты. Контакт переместился еще ниже – двигатель затянул свою металлическую, серебристую песню; тон его становился все выше, словно вытягиваясь, извиваясь кверху спиралями. Звук достиг головокружительной высоты и теперь уже не менялся – вибрирующий, мелодичный, слившийся с гулом трех работающих насосов.
– Спасибо вам! – спокойно сказал Килярчик и каждому из рабочих крепко стиснул руку своими двумя. Лица парней расплывались в довольных улыбках.
Инженер позвонил наверх и доложил директору, что работают все четыре насоса и что «Виктория» спасена. Он не стал слушать радостных восклицаний директора, а тут же позвонил на шахтный двор «Лешека». Все это Килярчик проделал спокойно, внешне бесстрастно. Но если бы рядом не было людей, бог знает, что бы он выкинул от радости.
– Was ist los?[11] – раздался на другом конце провода голос Гроссмана.
– Насосы в исправности…
– Я сейчас говорить, герр инженер, der Kuckuck wird Teufel holen! Also, Victoria?[12]
– Victoria! Позовите Кухейду!
Кухейда взял трубку. Он слышал, как Гроссман сказал «Victoria», и понял, что они победили.
– Ну, что? Разве я вам не говорил, пан инженер?
– Заканчивайте работу! Поднимайтесь по стволу «Лешека». Какова сейчас высота дамбы?
– Метр девяносто!
– А воды?
– Примерно метр пятьдесят… Но уже пора кончать, дамба трещит чертовски… Еще немного выдержит… Не беспокойтесь!
– Что делают ваши люди?
– Этот бездельник из Люблина прыгает, как ошпаренный. Будто его кто наскипидарил. Радуется. А цыган мычит, как старая корова, и что-то бормочет про свою цыганку. А немец, перун, что он делает? Минуточку, пан инженер, отсюда не видно…
На несколько мгновений в трубке все стихло.
– Уже знаю, пан инженер. Этот симпатичный перун пишет мелом на стене слово «Victoria». Было время, когда Гитлер так всюду писал, но попал к чертям в ад. А мы, пан инженер, туда не угодили! Да здравствует «Victoria»! – неожиданно крикнул он.
Килярчик снова почувствовал, как у него перехватило горло.
– Позовите этого бездельника из Люблина! – сказал он.
– Ты, шпана, иди к телефону!..
Снова ненадолго воцарилась тишина.
– Олесь, ты?
– Я, пан инженер!
– Знаешь, что ты спас «Викторию»?
– Подумаешь, какое геройство!.. Не я один! Мы все вместе!
– Что они сейчас делают – Кухейда, цыган и Гроссман?
– Собирают инструменты и входят в клеть.
– А ты?
– Что я?
– Когда ты уедешь, вернее, удерешь с «Виктории», чтобы «журавля запускать»?
Наступило недолгое молчание. Затем послышался изменившийся голос Олеся:
– Я остаюсь!.. – и чуть погодя: – Остаюсь с вами, пан инженер!
– А почему ты пошел спасать «Викторию»?
– Я… это… я это только ради вас, пан инженер!..
И все стихло. Видимо, смущенный собственным признанием, Олесь повесил трубку и поспешил вслед за товарищами в клеть.
Килярчик обернулся к своим людям. Они расселись на скамейке, похожие на озорных, давно не стриженных мальчишек, которым удалось над кем-то забавно подшутить, и теперь они радуются своей проделке. Они то принимались безудержно хохотать, то хлопали друг дружку ладонями по спине и коленям, перебрасывались шутками. Только один из них сидел, насупясь и не спуская глаз с исправно работавшего насоса, повторял с забавной горячностью:
– Ну, перун, мы с тобой управились! Вот видишь, сукин ты сын!
Машинист расхаживал по камере между насосами, нагибался над каждым и, двигая усами, словно кролик, говорил им что-то сердито и гладил кожуха двигателей черной от смазки ладонью. В этом жесте была почти отеческая нежность и мольба – чур, не ломаться! – не то худо будет!..
– В утиль сдам, мерзавцы! – добродушно грозил он.
– Ну, друзья, наша взяла! – обратился к товарищам Килярчик. – Поднимайтесь наверх. Который час? Как, уже семь?… Я остаюсь здесь. Зайдите к директору… Впрочем, я сам ему позвоню, чтобы он прислал на смену четверых ремонтников и машиниста. Вода, того и гляди, размоет дамбу. Ну, отправляйтесь!
Ребята принялись шумно готовиться к уходу, собирали инструменты в сумку и приветливо по очереди говорили на прощание:
– Щенсць боже, пан инженер!..
Последним ушел машинист. На пороге он немного задержался, почесал за ухом, спросил:
– Не подведут эти мерзавцы? – и указал на насосы.
– Ступайте, не подведут!
Рабочие поднялись, Килярчик остался один. Его обступило черное безмолвие, нарушавшееся только пением насосов. Он упивался этими звуками, словно изысканным, выдержанным вином. Издалека, из глубины квершлага до него донесся нараставший шум воды. Видигло, она уже начала перехлестывать через дамбу. Шум быстро приближался, превращаясь в оглушительный грохот, грохот постепенно усиливался, перерастая в монотонный рев. Вот уже показалась вода – она несется мимо насосной камеры и низвергается в подствольник. В зумпфе завертелась дьявольская карусель.
Килярчик позвонил директору, попросил прислать новых людей. Потом начал вслушиваться в шум воды и в мелодичное пение насосов. Грудь его распирала радость. Ему захотелось вытянуть руки вверх и кричать от пьянящего чувства победы. Вдруг ему снова пришли на память строки Конопницкой, которые любила повторять Илона. Он начал скандировать их в такт работающим насосам:
Как король шел на войну
В чужедальнюю страну,
Зазвенели трубы медные
На потехи на победные…[13]
– Олесь, Гроссман, вода, «Виктория», – бормотал Килярчик, будто заклинание.
А насосы пели…
1954
Примечания
1
Квершлаг – подземная горная выработка, проводимая горизонтально или наклонно по пустым породам к месту залегания полезных ископаемых; не имеет непосредственного выхода на земную поверхность.
2
Провались все в тартарары! (нем.)
3
Чертова собака (нем.).
4
Ну, ладно! (нем.)
5
Шахтерское приветствие (нем.).
6
Шахтерское приветствие (полъск.)
7
Часть ствола шахты, расположенная ниже горизонта нижнего околоствольного двора, яма на дне шахты для стока воды.
8
Очень просто! (нем.)
9
Пусть этот Эрдгайот провалится в тартарары! (нем.)
10
Провалился бы он к чертям собачьим! (нем.)
11
Что случилось? (нем.)
12
Пусть черт провалится в тартарары! Итак, победа? (нем.)
13
Перевод А. Колтоновского.
