Олеандр Олеандров - Играя со стилями – 1
Перед моими глазами снова появилась полоска её синих трусиков прикрывающих лобок.
– Ага – Откликнулся я. -Вижу! Родная гавань!
Она начал медленно садиться… пока не опустилась мне на груди.
– А знаешь… ведь ты ведь последняя у меня – Тихо сказал я ей. – Моя точка.
– Знаю – Её глаза стали вдруг серьёзными. – Потому и пришла к тебе. Ведь ты уже задолбал меня в аптеке. Шизик старый. Хочу тебе поставить точку.
И передвинулась вперёд по моему телу сев ближе в моему лицу. Так что синяя полоска её трусиков оказалась прямо у меня перед глазами.
– Больше не хочу тебя видеть в аптеке… никогда… ладно?
– Ладно.
– А не обманешь?
– Нет… я ведь действительно капитан… а значит – держу слово – Я наконец оторвал глаза от её промежности и посмотрел на неё.
Она кивнула головой – Ответ правильный.
И подсунула синюю полоску прямо к моим губам.
– Так попрощайся же… с нашей аптекой…
Я приподнял голову и коснулся синей полоски своими губами.
– Прощай – Тихо прошептал.
– Прощай старик – Кивнула головой она тоже.
А теперь, спи давай!
И приказав не вставать мне с дивана, принесла одеяло накрыла меня им.
– Вот и все. Это и есть… последняя точка!
И ещё старик… не пей больше таблетки… от шизофрении.
Они не помогают… таким как ты… капитан…
Выполнить свой долг
– Папа, мама, можно я спою вам? – Спросила моя маленькая дочка пяти лет.
Она смешно накрасила губы и сделала причёску.
По телеку шёл футбол и мне не хотелось отвлекаться. Жена в это время тоже была занята – что-то шила. И ей не хотелось бросать работу чтобы слушать детский писк.
Я зевнул и начал пытаться найти оправдание почему я не могу сейчас.
– Голова болит – был самый лучший ответ.
Я открыл рот, посмотрел на дочку и вдруг осёкся – в её глазах было столько надежды…что мы будем слушать… подтвердим что она умеет петь.
Может сказать ей правду? Что она никогда не сможет стать певицей?
Ибо у неё нету особо выдающегося голоса.
Да и у нас нету у нас богатого родственника чтобы финансировал её обучение в филармонии.
Нету полезных знакомых чтобы организовать её продвижение на эстраде, концерты, участие в конкурсах.
Да что врать – я даже не смогу дать ей хорошего образования. В виду своего плохого финансового положения…
Государство в котором я живу – очень бедное.
Экономика на спаде.
Я смотрел в глаза своей маленькой дочки и язык у меня не поворачивался сказать ей об этом.
Нет, не это она хотела услышать…
Она хотела услышать что эстрада – ждёт её. Признание, аплодисменты слава. Иначе и быть не может… иначе, зачем она вообще – появилась на свет этот?
Разве не для счастья?
И ещё, она верит, что родители её – самые лучшие. Самые заботливые. И самые любящие.
И они сделают всё для этого – чтобы не случилось…
Я видел что она искренно верит… это светилось в её глазах.
– Неужели ты не понимаешь что я сейчас буду врать тебе? – Подумал я и посмотрел ей прямо в глаза.
– Я не хочу понимать… не надо… ну ладно, лишь дай мне хоть этот миг… почувствовать себя певицей… хоть сегодня… пожалуйста.
Я всегда хорошо понимал свою дочку.
Это пугало меня и радовало одновременно.
И ещё… я давно уже понял, что воспитание детей – это не радость.
Это – работа.
Тяжела, неблагодарная и изнурительная.
Правильнее, было бы назвать её словом – долг.
Не жди что в ответ – тебе будет благодарность… или тебе скажут что будут любить, что будут заботиться на старости.
Нет.
Будет лишь одно… когда-то, через много лет, там, на небе – тебе поставят галочку – ты выполнил свой долг.
Иди – в рай…
А может в ад…
Не знаю.
Да и какая разница… что будет потом.
Важно – что есть сейчас.
А сейчас – два детских глаза, сияющие от счастья… смотрят на меня… и верят что мы будем слушать, как она будут петь.
Что будем хлопать.
Будем счастливы.
И тогда миг славы и признания – обрушится на неё лавиной…
Как же мало нужно детям для счастья!
Я потянул жену за рукав халата, посадил рядом с собой на диван.
– Мы слушаем.
И концерт начался.
Она что-то пела своим писклявым детским голосом, а я с женой неистово хлопали ей. Кричали браво!
Дочка всё пела и пела, танцевала, читала стихи.
И столько счастья было в её глазах…
Уже закончился вечер, а я всё лежал на диване и вспоминал счастливые глаза маленькой дочки… до самого утра.
Я вспоминал это потом – много лет подряд…
И всё думал.
Зачем мы рождаемся? Зачем мы мечтаем? Верим что будем счастливы?
Ведь мир устроен – как по шаблону… рабочий день с утра до вечера… а после работы – стирка, уборка, приготовление пиши, сон. И иногда – развлечения, в виде вечеринок, где всегда – одни и те же друзья, родственники, где всегда – одинаковые разговоры, анекдоты… и так год за годом.
До самой старости.
До морщин и седины.
И я не ошибся.
Все так и случилось.
Моя дочка выросла давно.
Вошла в русло жизни. И не мечтает больше об эстраде.
И у нас – всё хорошо.
Как и все люди вокруг, мы мечтаем о нормальных вещах – например, собрать денег на новый телевизор. И ещё, стиральную машинку отремонтировать надо.
Также, побелку сделать в кухне не мешает…
Только вот… этих два мечтающих счастливых детских глаза – как боль в моей души.
Не дающие мне покоя… они ведь верили во что-то большее…
Как будто я – не смог сделать что-то главное… в своей жизни.
Потому что этот хренов мир – не позволил мне это сделать.
Я часто думаю, если провалится этот мир к черту – во вселенной хуже не станет. Ну, меньше мусора на орбите будет.
Меньше снегов таять на полюсах из-за потепления.
И парниковых газов выделяться…
Вроде бы, ничто мне не мешает послать этот мир – на фиг. И после ухода на тот свет – вспоминать свой жизненный период на земле – как дурацкое недоразумение.
Не жалеть ни о чем.
Не плакать..
Но лишь этих два детских глаза… которые верят что родились для счастья – не пускают меня отсюда… тревожат мою душу.
И я знаю. Они не дадут покоя ни на небе ни на земле.
Ни в раю ни в аду.
И даже с того света – наверное, я прилечу обратно на эту хренову планету, чтобы сделать что-то… для этих двух детских глаз… которые так верят в счастье.
Может хоть так – смогу…
Обрести покой я.
Художник
– Гнида! Сволочь! – Сказала она тихим голосом. А ненависть в глазах сверкнула так ярко как будто хотела искромсать меня ножом.
– Прости – прошептал я стараясь изобразить жалкий, растерянный вид.
Но в голове у меня пронеслось другое: – Боже мой! подумать только!!! Ещё неделю назад я мог приказать ей лечь на диван, расставить ноги. Даже попросить – подстелить подушку себе под зад чтобы передок был повыше. И она послушно делала всё это. Даже больше – брала его сама и вставляла себе в… Боже мой! Всего неделю назад!!!
– Я хочу чтобы ты сгнил в подворотне! – Продолжала шипеть она – провалился в канализацию и не вылазил оттуда.
Я представлял себе живущим в канализации и поёжился. Однажды я действительно провалился туда. Это было прошлогодним летом. Кто-то забыл прикрыть его люком. Или стащил просто…
В канализации было страшно, сыро и неуютно.
И я с радостью постарался выбраться наружу. О чем никогда не жалел впоследствии.
От воспоминаний, по моим губам мелькнула тень улыбки. И очень напрасно…
– Смеёшься сука? – Злобно произнесла она и в её глазах вспыхнуло что-то новое.
Я сжался… догадался что сейчас она ударит меня. Или чего хуже – пырнёт чем-то. Такие стервы на всё способны. Сначала они готовы отсосать тебе в знак любви.
А потом- любым способом угробить. Втоптать в землю. Чтобы затем приходить на твою могилу и плевать раз в год. У них нету серединки. Только крайности.
Я ведь знаю таких… уже имел опыт… главное – их надо ошеломить. И тога они теряются. Они знают только – чёрное или белое. А серое – вводит их в ступор.
– Я люблю тебя – говорю я ей нежно и смотрю в глаза.
Её рука которая уже потянулась к чему-то лежащем в сумочке – застыла на месте.
Что у тебя в ней? – Мелькнула мысль и я поёжился. Баллончик с перцовым газом? Кухонный нож? Ты ведь можешь… грёбаная, бешеная сука… ты на всё способна… только в постели, какие как Вы – хороши. Но в реальной жизни – на цепи вас держать И только.
Она вдруг как-то странно улыбнулась как будто угадав мои мысли и её рука продолжила свой путь к сумочке.
Я тут же сделал пол шага назад чтобы опередить её в случае чего… например ударить ногой в пах если она начнёт вынимать ножницы. Или нож. Но вдруг вспомнил что у неё нету паха. И нету х..я.
