Анатолий Лосев - Пройдоха из чужого мира
Вечером, собравшись дома у Кати (она жила ближе всех к школе), мы втроем отправились «шпионить». Пройдя пару кварталов и заворачивая за угол, мы ожидали в школе увидеть свет во втором от угла окне третьего этажа. Там и должен был, согласно нашим предположениям, трудиться над своими коварными замыслами Валентиныч. Ведь он не мог бы найти для этого лучше места. Школа у нас совсем новая, оборудование и реактивы в химическом кабинете такие, что можно было изучать почти любые вещества и создать что угодно – хоть атомную бомбу.
Дима, первым повернув за угол, посмотрел вверх и, остановившись, присвистнул:
– Вот это да! Видно, напрасно мы на него бочки катили. Кажется, он не торопится нас уничтожить.
Ни в одном окне школы света не было. Она походила на большого спящего зверя. На всякий случай мы обошли здание, но никаких признаков присутствия кого-либо не обнаружили.
– Ну что, пойдем обратно? – вздохнула Катя. – Скажем Максу, что мы ошиблись. Ну, провел человек эксперимент, записал результат, а потом диссертацию защитил. Вот и все. А мы все в детективы какие-то играем, живого Франкенштейна выдумываем…
– Погодите, не уходите, – попросила я. – Мне все-таки кажется, что там кто-то есть.
– Ну да, там сторож, – ответила Катя и повернулась, чтобы идти.
Но я действительно чувствовала, что внутри здания происходит довольно быстрое перемещение большой массы энергии, причем негативной. Было ощущение, что она концентрируется где-то в одном месте, а потом снова выходит наружу. Я закрыла глаза.
– Стойте-ка, – громко сказала я, увидев, как Катя с Димой покидают меня.
– Ты что-то видишь? – Дима остановился, снова посмотрел вверх и пожал плечами: дескать, лично ему ничего подозрительного не мерещится.
– Точно тебе говорю, там происходит что-то странное. Вот поднимись наверх и сам посмотри.
– Да как же я поднимусь? Я же не умею ле… – от неожиданности Дима умолк на полуслове и… стал медленно уходить ввысь. Катя стояла рядом и совершенно спокойно смотрела на него. Мои слова явно не прошли мимо ее ушей.
К счастью, фонарей вокруг школы почти не было, и здание освещалось слабо, поэтому нас, по крайней мере Диму, не заметил бы случайный прохожий. Но это если он действительно случайный, а не кто-то вроде нашего участкового – Михаила Ивановича. Именно он и проходил мимо школы в этот поздний час, когда Дима завис напротив того самого окна, где, как мы предполагали, проходили таинственные, если не сказать зловещие, опыты учителя химии.
– Так-так, девочки, а не пора ли вам спать? – укоризненно спросил Михаил Иванович. – И неужели за год школа вам не надоела?
Его появление нас несколько смутило. Самое ужасное было то, что, разговаривая, участковый обращался в основном к Кате, которой пришлось бы волей-неволей отвлечься от того, чтобы поддерживать Диму на высоте. Еще несколько секунд – и мы бы услышали его пронзительный вопль. Надо было срочно действовать.
– Нет, Михаил Иванович, не надоела, – переключила я внимание милиционера на себя. – Наоборот, мы каждый день сюда приходим, даже в кружки записались, – тараторила я. – А сейчас мы наблюдаем за звездами, говорят, отсюда в городе видно лучше всего.
Пока я заговаривала зубы участковому, Катя аккуратно поместила Грановского на крышу, спрятав его там от внимательных, но совершенно ненужных глаз, после чего Михаил Иванович взглянул наверх, чтобы удостовериться в правдивости моих слов. Честно говоря, я понятия не имела, видны ли отсюда звезды и достаточно ли чисто небо, чтобы наблюдать за ними.
– Ох, и правда, – вдруг заулыбался Михаил Иванович. – Звезды – как огоньки! Вот, когда, бывает, на рыбалке стоишь, смотришь так в небо – и про рыбу-то совсем забываешь. А она, проклятая, в этот самый момент клюет, чуть крючок не обрывает. И уходит, конечно.
Михаила Ивановича вдруг потянуло на лирику. Вспомнил он о том, как в детстве мечтал стать космонавтом. А потом, начитавшись фантастических повестей, хотел стать космическим патрульным, чтобы арестовывать космических пиратов и межгалактических преступников. Но побег на Байконур сорвался, и ему тогда здорово досталось от отца.
Однако время шло, а участковый все не уходил. Рассказав о своем детстве все, что мог вспомнить, он снова вернулся к теме рыбалки, хотя к нам она не имела никакого отношения:
– Надо бы с вашим учителем химии, с Олегом… как же его… а, Валентинычем как-нибудь на рыбалку сходить. Говорят, он здорово леща приманивает. Вроде вещество с запахом каким-то особым для этого изобрел. Не знаете, а?
Мы с Катей дружно замотали головами:
– Нет, не знаем. А с каких это пор он стал вдруг рыбачить?
– Да вроде не так давно. Встречаю я его как-то рано утром в городе. Ну, интересуюсь, куда, мол, в такую рань. А он мне: «Рыбу ловить». – «А удочку, что же не взял?» – спрашиваю. Он мне: «А она у меня там, на берегу, спрятана. Вот, видишь, приманку несу», – и бутылку какую-то показывает…
– Пробирку, – поправила Катя.
– Чего? А, ну да, точно, ее. Ну, так вот. А в ней, в этой, как ее… калдырке, какая-то муть плавает. Он мне и говорит: это, мол, смесь специальная для приманки лещей. Я хотел было с ним пойти, посмотреть, как рыба на его приманку попрет, а он мне: «Ишь какой, мое прикормленное рыбное место узнаешь». И дальше пошел. Вишь, по науке ловит, не то что мы.
Затем, снова взглянув на небо и восхитившись, он пошел дальше по своим делам.
– Уф-ф, – облегченно вздохнули мы с Катей и подняли глаза вверх, где на крыше нашего «второго дома» одиноко сидел Дима и ждал, когда же наконец ему дадут делать то, ради чего подняли на такую высоту. – Эй, Дима, приготовься.
Катя осторожно сняла парня с крыши и поднесла к окну. Дима сразу же инстинктивно ухватился за карниз, будто мог за него удержаться, если бы Катина сила вдруг истощилась. Я тоже времени даром не теряла и потихоньку перемещала свое астральное тело в нашего медиума, чтобы видеть то, что видит он. Я надеялась, что так мы запомним больше.
Чтобы не отвлекать Северову, я не стала передавать ей то, что видела, а рассказать было о чем. Во-первых, сразу же возникли довольно ощутимые трудности: Олег Валентинович на этот раз оказался еще осторожнее и просто-напросто завесил окно каким-то старым одеялом, поэтому мы и не видели света. В подтверждение этого Дима наверху разочарованно развел руками. Мы с Катей тоже оказались в замешательстве: что же делать дальше?
– Давай, я потихоньку отодвину краешек одеяла, чтобы была хотя бы маленькая щелка, – предложила Катя.
– Думаю, не стоит, – возразила я. – Он сразу же почует неладное. А если Диму заметит, то все может окончиться совсем плохо.
– Тогда быстро что-нибудь придумай, а то я уже устала.
А что же я могу придумать-то? Я же не генератор идей, как Макс, например. У него на это талант. Хотя… у меня созрел небольшой план.
Я стала пристально и сосредоточенно смотреть в окно глазами Димы и через некоторое время увидела… астральное тело нашего учителя химии. Оно перемещалось от стола к столу, которые были уставлены пробирками, мензурками и ретортами. К сожалению, так и не удалось углядеть ни мне, ни Диме, что же конкретно он делал.
– Ну, хотя бы увидели, что опыты продолжаются, – размышлял Дима, когда мы уже двигались домой. – Так что завтра ребята наверняка увидят Валентиныча на озере. Вот тогда и посмотрят, что за леща он там приманивает.
Глава 5
Кроме шуток
Игорь Квасцов
Самой большой проблемой для нас с Максом было узнать, когда именно наш химик отправится на озеро. Дима, забежавший вчера поздно вечером к Максу, сказал, что так и не понял, на каком этапе находился эксперимент, проводимый Валентинычем в школьной лаборатории. Скорее всего он должен был внести полученный реактив в водоем сразу же после изготовления. Но не дежурить же из-за этого всю ночь возле «прикормленного» учителем химии места.
– Что ж, отправимся на рассвете. Скорее всего он специально выбирает одно и то же время, чтобы все принимали его за рыбака, – рассудил Макс. Я мысленно согласился (что, впрочем, в присутствии Макса было равнозначно сказанному вслух). Действительно, этому есть хоть какое-то объяснение, поэтому мы тоже замаскируемся под рыбаков (кстати, надо будет и для товарища захватить хотя бы подсачек для правдоподобности).
– А где его видел Пал Палыч? – спросил Дима, позевывая. Видно, выполняя свое задание, он устал; конечно, повиси тут в двенадцати метрах от земли, весь на нервы изойдешь.
Макс призадумался, потом поднял вверх указательный палец и утвердительно кивнул:
– Вспомнил. Он всегда купается у старой ивы. Ну, знаете, там такое дерево толстое над водой склонилось. Там прямо у берега глубина метра два, Пал Палыч с дерева в воду плюхается…
